Франсуа Гизо - История цивилизации в Европе

• Название: История цивилизации в Европе
• Автор: Франсуа Гизо
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 5-91129-031-6

«Франсуа Пьер Гильом Гизо – государственный человек и знаменитый писатель Франции, член Парижской академии наук... Предлежащее сочинение, вместе с его „Историей английской революции“, несомненно лучшее из всех исторических сочинений Гизо».

---

Рассмотрим феодальное общество в самом себе и исследуем, какую роль оно играло в истории цивилизации. Возьмем сначала феодальную систему в самой простой, первоначальной, основной ее форме; познакомимся с бытом отдельного феодального владельца в его доменах; посмотрим, чем будет небольшое общество, образующееся вокруг него.

Феодальный владелец поселяется на уединенном, возвышенном месте, которое старается сделать безопасным, укрепленным, на котором он строит то, что называется «замком». С кем же он поселяется там? С женою, с детьми, может быть, с некоторыми свободными людьми, которые, не имея собственности, присоединились к нему и продолжают жить с ним, на его иждивении. Таковы жители замка. Вокруг него, внизу, группируется небольшое население рабов, обрабатывающих поля владельца. Среди этого низшего населения религия воздвигает церковь, является священник. В первые времена феодальной системы одно и то же духовное лицо было и капелланом замка, и приходским священником; впоследствии эти должности отделяются друг от друга: деревня имеет своего особого священника, живущего при церкви. Вот первобытное феодальное общество, если можно так выразиться, феодальная ячейка. Этот элемент мы рассмотрим раньше всех других и предложим ему два вопроса, с которыми всегда следует обращаться к каждому историческому факту: во-первых, какое он имел влияние на развитие человека, и во-вторых, на развитие общества.

Первый факт, поражающий нас при изучении феодального общества, это необыкновенное значение, которое должен был приобрести владетель феода как в своих собственных глазах, так и в глазах всех, окружавших его. Господствующим чувством в варварской жизни было чувство личности, личной свободы. Здесь мы видим уже не только свободного человека, воина, но и собственника, главу семейства, господина. Такое положение служило источником неизмеримого превосходства, превосходства совершенно своеобразного, беспримерного в древних цивилизациях. Действительно, возьмем какое-нибудь высокое аристократическое положение в древнем мире, например, положение римского патриция. Как и феодальный владелец, римский патриций был главою семьи, господином, высшим лицом в обществе. Он был, сверх того, духовным сановником, первосвященником для своего семейства. Но значение священнослужителя давалось ему извне, исходило свыше и не было личным, индивидуальным его свойством; он был избранником божества, истолкователем относящихся к этому божеству религиозных верований. Далее, римский патриций был членом государственной корпорации, членом сената. И это значение, доставшееся ему извне, от корпорации, значение заимствованное, полученное из постороннего источника. Величие древних аристократов, тесно связанное с их религиозною и политическою деятельностью, принадлежало более общественному положению самой корпорации, нежели каждому отдельному лицу. Напротив того, значение феодального владельца было чисто личное, ни от кого не заимствованное; всеми правами, всею властью он был обязан исключительно самому себе. Он не был ни духовным сановником, ни членом сената; все его значение заключалось в собственной его личности. Везде и всегда он действовал от своего лица, от своего собственного имени. Как сильно должно было быть влияние подобного положения на того, кто занимал его! Какая гордость, какая страшная надменность – короче, какая дерзкая самоуверенность должна была зародиться в его душе! Над ним нет высшего лица, которого бы он был представителем и органом; рядом с ним – нет равных; не существует сильного, общего для всех закона, который бы тяготел над ним, нет внешней власти, которая бы могла действовать на его волю: только пределы собственной его силы и близость опасности могут обуздать его. Таков нравственный результат описанного нами положения в отношении к характеру человека, к развитию человеческой личности.

Перехожу к другому последствию, столь же важному, но до сих пор еще слишком мало замеченному, – к особому складу феодальной семьи.

Посмотрим на различные системы семейного устройства, прежде всего, на патриархальную семью, образцы которой представляют Библия и восточные памятники. Она весьма многочисленна и образует племя. Глава ее, патриарх, живет вместе со своими детьми, внуками, правнуками, родственниками и свойственниками, соединившимися вокруг него со всею своею роднею и слугами; и не только он живет вместе с ними, но у него общие с ними интересы, занятия, образ жизни. Не таково ли именно положение Авраама, патриархов и даже современных арабских родоначальников?

Другая система семейного устройства – клан, т. е. небольшое общество, образец которого можно найти в Шотландии и Ирландии, и через которое, вероятно, прошла большая часть европейского мира. Это уже не патриархальная семья. В положении главы ее и остальных членов заметно большое различие. Образ жизни их не один и тот же; большинство членов обрабатывают землю и несут различные повинности, а глава проводит время в праздности и военных занятиях. Но у них общее происхождение; все они носят одно и то же имя; родственные отношения, старинные предания, общие воспоминания, привязанности – все это утверждает между членами клана нравственную связь, некоторый род равенства.

Вот два главных типа семьи, представляемые историею. Такова ли, спрашивается, феодальная семья? Очевидно, нет. С первого взгляда мы находим в ней как бы некоторое сходство с кланом, но различие их на самом деле очень велико. Население, окружающее феодального владельца, совершенно чуждо ему; оно не носит его имени, между ними нет ни родства, ни исторической, ни нравственной связи. Это, с другой стороны, и не патриархальная семья. Образ жизни и занятия владельца отличаются от занятий и образа жизни лиц, окружающих его. Он – праздный воин, они – земледельцы. Феодальная семья не многочисленна; это не племя, а семья в тесном смысле слова, т. е. жена и дети; эта семья живет в замке, отдельно от остального населения. Поселенцы и рабы не входят в ее состав; происхождение их различно, неравенство положений неизмеримо. Пять или шесть лиц, находящихся в исключительном положении господ, вот состав феодальной семьи. Очевидно, что и характер ее должен быть совершенно особый. Она узка, сосредоточена в самой себе, беспрерывно вынуждена защищаться, подозревать, или по крайней мере отдаляться, даже от своих слуг. Не трудно предвидеть, что внутренняя жизнь, домовитость получит в ней большое развитие. Конечно, необузданность страстей, привычка главы семейства к войне и охоте довольно сильно будут препятствовать развитию подобной жизни. Но это препятствие будет побеждено: глава семьи по необходимости будет возвращаться в свой дом, а возвращаясь, находить там жену и детей; они одни будут его постоянным обществом, одни будут разделять и его интересы, и его участь. При такой обстановке, домашняя жизнь естественно приобретет огромное значение. Доказательств тому немало. Не в недрах ли феодальной семьи развилась, наконец, женщина? Во всех древних обществах – я говорю не только о тех, где были слабо развиты семейные начала, но и о тех, где они процветали, как, например, в патриархальном быте всех древних обществ – женщины занимали далеко не такое место, какое они приобрели в Европе в эпоху феодализма. Этим изменением, успехом в своем положении они особенно обязаны развитию, естественному преобладанию домашней жизни в феодальную эпоху. Были попытки приписать эту перемену особенностям нравов древних германцев, тому национальному уважению, которое они будто бы еще среди лесов питали к женщине. На основании одной лишь фразы Тацита, германский патриотизм выдумал какое-то необыкновенное превосходство, какую-то первобытную и неизгладимую чистоту германских нравов в отношениях одного пола к другому. Это просто химера! Чувства и обычаи, сходные с древнегерманскими, по описанию Тацита, встречаются в рассказах многих наблюдателей диких и варварских народов. Здесь нет ничего врожденного, ничего исключительно свойственного известному племени. Значение женщин в Европе имело своим источником развитие и преобладание домашней жизни, которая весьма рано сделалась отличительным характером феодального быта.

Феодальная семья отличается еще другим признаком: духом наследственности, непрерывности, очевидно господствовавшим в ней. Дух наследственности неразделен вообще с семейным элементом, но в феодализме он получил особенно сильное развитие. Это зависело от самих условий, в которые была поставлена феодальная семья. Феод не был обыкновенною собственностью, он постоянно нуждался во владельце, который бы защищал, охранял его, исполнял сопряженные с ним обязанности и, таким образом, удерживал бы за ним место, однажды им занятое в общем союзе властителей страны. Отсюда некоторая тождественность между настоящим владельцем феода, самим феодом и целым рядом будущих его владельцев. Это обстоятельство много содействовало скреплению и упрочению семейных уз, уже столь сильных по самой природе феодальной семьи.