Пауль Наторп - Избранные работы

• Название: Избранные работы
• Автор: Пауль Наторп
• Жанр: Философия
• Год: 2006
• ISBN: 5-91129-043-X

Настоящее издание составлено из дореволюционных переводов Пауля Наторпа. В него тем не менее не вошли (в силу ограниченного объема издания) ряд других существующих русских переводов. Важнейшим из них является уже упоминавшаяся «Социальная педагогика». На русский язык была переведена также книга о Песталоцци и работа по логическому обоснованию математики и математического естествознания. Лучшим введением в круг идей марбургских неокантианцев на русском языке до сих пор остается, на наш взгляд, соответствующий раздел в цитировавшейся книге грузинского философа Константина Спиридоновича Бакрадзе. Из немецких источников можно рекомендовать обобщающую работу о неокантианстве Ганса Людвига Олига, а среди значительных исторических исследований – книгу Клауса Христина Кёнке о возникновении неокантианства.

---

Покуда, однако, это весьма новое, весьма далеко идущее и трудно проводимое воззрение на психологию еще только должно завоевать себе признание, покуда под психологией еще понимается исключительно чистая наука о фактах, хотя и наиболее конкретная из всех наук этого рода, мы должны на том и остановиться, что как таковая она к сфере философии не относится, не может ее обосновать и не стоит к ней ни в каком специфическом или особенном отношении, а относится к ней лишь так, как и любая другая опытная и, в частности, принадлежащая к сфере природы специальная наука, в силу чего она и не может заключить философию в пределы своего учения, как и, наоборот, сама не может быть заключена в пределы учения философии, а в лучшем случае может быть, как и любая другая опытная наука, связана с ней лишь персональной унией.

Философская пропедевтика. Общее введение в философию и основные начала логики, этики и психологии

Предисловие к русскому переводу

Настоящий перевод «Философской пропедевтики» П. Наторпа сделан с третьего немецкого издания 1909 г. Первая половина этого сочинения, переведена мною единолично, вторая – совместно с слушательницей Высших женских курсов Л. А. Даниловой. Предлагаемое краткое руководство может быть весьма полезным прежде всего для тех русских читателей, которые бы пожелали иметь сжатое и ясное изложение решения основных философских проблем с точки зрения критицизма Канта. Обусловленная слишком большою сжатостью изложения трудность для понимания некоторых отдельных, впрочем лишь очень немногих, мест вполне искупается образцовой ясностью и последовательностью всего изложения в целом, а также глубиной и проницательностью анализа основных теоретико-познавательных, этических и психологических проблем. Значительную помощь может оказать это сочинение также и всем тем, кто ищет внутреннего объединения и связи отдельных философских дисциплин в единой философской системе, понятой, однако, не в смысле единого мировоззрения, а в смысле системы принципов разных родов философского познания. В последнем отношении предлагаемое сочинение профессора Наторпа могло бы иметь особенно плодотворное значение для всех, кто изучает у нас так называемую «Философскую пропедевтику», слишком часто оказывающуюся лишенной того внутреннего единства, понимание которого одинаково необходимо как для усвоения, так особенно и для преподавания этого предмета.

Б. Фохт.

Москва, 15 ноября 1910 г.

I. Общее введение в философию

Понятие, метод и разделение философии

§ 1. Предварительное определение понятия

По своему историческому понятию философия есть основная наука, т. е. та наука, которая должна установить единство человеческих познаний через выяснение того общего последнего фундамента, на который все они опираются.

В пределах этого общего понятия философии возможно, однако, множество отдельных определений, которые в действительности и были испробованы. Чтобы решить, какое из этих возможных пониманий философии соответствует истинной задаче основной науки, мы выставляем в качестве нормы положение, что только та философия будет истинной философией, которая, с одной стороны, сама может похвалиться наибольшей неоспоримостью своих оснований, с другой стороны – исходит из достаточно общей точки зрения, чтобы стать действительным фундаментом для понимания всей совокупности предметов, входящих в круг человеческого познания. В первом отношении мы требуем от истинной философии, чтобы она была в состоянии и сама себя оправдать в качестве науки, и сохранить тесную связь со всякой другой прочно обоснованной наукой (формальный критерий); во втором отношении – чтобы она могла резко разграничить различные интересы познания, также как и объединить их, с другой стороны, во внутреннем основном единстве (материальный критерий). Уже некоторые предварительные соображения ведут к признанию того, что всем этим требованиям в их совокупности не будет удовлетворять никакая другая философия, кроме той, которая единства познания ищет, так сказать, не на периферии научного знания, в предметах, подлежащих познанию, но в центре, в самом познании и в его собственной внутренней закономерности. Путь, которым идет эта философия, мы называем – в память о Канте – критическим.

§ 2. Естественное познание и его первоисточник

Чтобы только что полученному результату придать еще большую прочность, мы начнем с естественного познания и затем уже будем рассматривать то преобразование, которое оно испытывает со стороны науки, с целью выяснить, достигается ли требуемое единство познания уже на пути его естественного развития или только в научном познании.

Естественное познание направляется непосредственно на предмет. Оно исходит из восприятия, усматривая в нем первоначально простое отображение предмета. Но восприятие не есть что-либо безусловно простое. Оно содержит в себе, и притом в известной связи, многообразие элементов – ощущений, которые могут быть различаемы между собой и способны вступать в связь друг с другом. Это различение и соединение происходит прежде всего и наиболее общим образом в двух областях – в пространстве и во времени, а затем также и в сфере качества, которое в отличие от пространства и времени не есть что-либо однородное, а, напротив, представляет собой источник всяческого разнообразия. С восприятием почти неразрывно переплетается другой главный фактор естественного познания – воспроизводящее представление (repräsentative Vorstellung), которое, в отличие от присущего восприятию характера непосредственной наличности, выражает способность делать представимым то, что не дано в непосредственной наличности. Эта способность в зародыше заключается уже в сознании каждого хотя бы самого незначительного промежутка времени; она простирается также и на сознание пространства и, наконец, на всякое схватывание чувственного многообразия в единстве сознания. На этой способности основывается сознание всякого постоянства и изменения, причем и то и другое относятся в равной мере как к месту, так и к качеству (покой и движение, пребывание чего-либо тождественным себе по качеству и переход во что-нибудь другое). Сознание устойчивости предмета в смене его явлений дает представление вещи или субстанции, сознание сохранения одного и того же отношения между изменениями различных вещей – представления причины и действия. Уже из этих главных факторов можно понять все отображение мира в естественном познании. Не меньшую роль играют эти факторы и в том преобразовании, которому естественное познание подвергается со стороны науки.

§ 3. Естественные категории

Известное единство познания дано уже через то, что оно все сплошь построяется из указанных выше немногих, тесно связанных между собой основных факторов. Даже естественному познанию не чуждо уже некоторое сознание этого присущего ему внутреннего единства его основной структуры, как это с особенной ясностью и столь многообразно обнаруживается в строении языков – в классах слов, в их формах и синтаксических отношениях. Эти начала естественного познания нашли себе определенную формулировку в системе категорий Аристотеля. В основу он кладет категорию вещи или субстанции. Вещи прежде всего определяются по своему качеству. Вещи, обладающие известным качеством, могут быть даны в различном числе (количестве). Сравнимость вещей между собой по качеству и количеству обосновывает применимость новой категории отношения. Далее, каждой вещи, поскольку она представляется как определенно существующая, свойственно понимание ее (Auffassbarkeit) как данной в определенном месте и моменте времени, в некотором «где» и «когда». Причинное отношение между изменениями различных вещей находит свое выражение в категориях действия и страдания. Для выражения устойчивых состояний в отличие от изменений служат категории положения (Situs—χεισδαι) и обладания (Habitus— έχειν), причем первая категория понимается, по-видимому, как противоположность активного, вторая же – как противоположность пассивного изменения. Легко видеть, что все эти основные способы понимания коренятся в указанных элементах естественного познания и выражают их с известной полнотой и систематичностью. Их поэтому с полным правом можно обозначить как естественные категории.

§ 4. Критика естественного познания

Сколь последовательным и необходимым ни представлялось бы построение естественного познания на основе восприятия, оно все же не выдерживает строгой проверки. Познание это с начала нового времени было постепенно преобразовано наукой.

Прежде всего научной критике подвергалось аристотелевское понятие вещи. Как ни достоверно, что для каждого имеющего значение высказывания необходим тождественный себе субъект и что всякое изменчивое определение этого субъекта в конце концов логически должно быть отнесено к неизменному определению его (как субстанции), тем не менее основная ошибка естественного мышления, от которой не мог освободиться Аристотель, состоит в том, что эту искомую устойчивую основу принимают за данную, именно усматривают ее в «вещи» обыденного представления, получающей посредством обозначения ее именем существительным значение субстанции. Язык в единстве словесного выражения удовлетворяет требованию этой устойчивой основы лишь по видимости, и донаучное познание на первых порах остается во власти этой видимости. Лишь последствием этой первой ошибки является то, что все дальнейшие определения присоединяются затем к «вещи» в качестве простых «признаков» ее, причем эти последние частью в качестве «существенных признаков» характеризуют вещь как таковую, частью в качестве несущественных, лишь «акцидентальных», должны тем не менее иметь основание своей возможности в сущности вещи, к которой они относятся. Правда, и научный способ познания твердо стоит на требовании неизменного основания, к которому должна относиться всякая смена определений, но научное познание не рассматривает субъекты изменений и отношений как нечто первоначально данное. Первоначально даны для него скорее сами эти изменения и отношения. В них-то наука и старается впервые найти устойчивое, которого она уже не надеется более получить (прежде всех этих изменений и отношений) в какой-либо неизменной системе вещей. Только на основе закономерности отношений и изменений определяет она их субъекты, подобно тому, как механика, опираясь на какой-нибудь постоянный фактор, обусловливающий движения (например, массу), старается выразить то, что движется (материю). Чрезвычайно богатое по своим последствиям значение этого коренного изменения основной точки зрения на предмет познания заключается в том, что становящаяся все более глубокой работа познания во всех областях его приводит, как оказывается (при этой новой точке зрения), к процессам, идущим в бесконечность. Перед этими бесконечностями в страхе отступает естественное мышление, как это с классической ясностью обнаруживается у того же Аристотеля в отклонении им всех родов настоящей бесконечности. Результат обусловленной этим взглядом коренной перемены самой точки зрения на вещи выражен Кантом в его утверждении, что «вещи вполне и всецело состоят из отношений», среди которых, однако, есть «самостоятельные и постоянные отношения», которые впредь и должны замещать для нас вещи. Во-вторых, научная критика направлена также и на обычное представление о качествах, опирающееся на непосредственные показания наших чувств. Качества, различаемые нами в вещах на основании восприятий отдельных органов чувств, например, цвета, тона и т. д., не только изменяются в зависимости от субъективных условий нашего восприятия, от устройства наших органов чувств и их отличного в каждом данном случае положения относительно объектов, но, даже и взятые сами по себе, качества эти вообще не поддаются однозначащему определению, не могут быть постигнуты в их строгой тождественности (себе) и, следовательно, вообще не могут характеризовать вещи в требуемой для нее строгой определенности. Недостаток этот распространяется также на количественные, временные и пространственные определения вещей, поскольку они (с точки зрения обыденного сознания) должны опираться на показания наших органов чувств. Поэтому как относительно этих (т. е. количественных, временных и пространственных) определений, так и вообще в каком бы то ни было отношении абсолютное познание объектов недостижимо на почве чувственного восприятия. Более глубоко проникающее (научное) познание всегда направлено, таким образом, на относительные величины и в конце концов на бесконечность отношений. Вообще абсолютизм эмпирического является основной ошибкой естественного способа познания – такой ошибкой, однако, которая весьма естественна и даже неизбежна до образования разработанного метода научной критики.