Сергей Нефедов - Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока

• Название: Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока
• Автор: Сергей Нефедов
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 5-91129-026-X

Монография посвящена анализу исторического процесса в странах Востока в контексте совокупного действия трех факторов: демографического, технологического и географического.

Книга адресована специалистам-историкам, аспирантам и студентам вузов.

---

Как отмечалось выше, новое оружие и новая организация позволили создать огромные армии-ополчения, в которые в случае войны мобилизовывалась значительная часть мужского населения. По данным китайских источников (несомненно, преувеличенным), армия царства Вэй достигала 700 тыс. воинов, а армия Чу – даже одного миллиона. Битвы Сражающихся царств продолжались иногда неделями и месяцами, и число погибших хроники исчисляют в сотни тысяч. Хотя многие воины имели латы, главную роль играла стрелковая тактика. Например, в битве при Малине в 341 г. победу обеспечили десять тысяч арбалетчиков армии Ци, а потери армии Вэй якобы составляли 100 тыс. воинов[620].

Распространение железа проявило себя не только на войне, но и в мирной жизни. Период Чжанго ознаменовался большими переменами в агротехнике – настоящей агротехнической революцией. До этого времени основным орудием крестьянского труда была деревянная мотыга, удобрения и ирригация еще не применялись. Новая технология резко удешевила орудия из металла и сделала их доступными широким массам. С появлением плуга с железным лемехом получила распространение пахота на волах. В период Чжанго была вырублена большая часть лесов и осушены многочисленные болота; было распахано Лессовое плато, расположенное на территории царств Вэй, Чжао и Цинь[621]. Э. С. Кульпин придает особое значение этому расширению экологической ниши, которое позволило на время решить земельную проблему и обеспечить крестьян землей. Эпоха Сжатия на время ушла в прошлое[622].

Расширение пашен привело к быстрому росту населения. Если прежде, говорил сановник Мафу-цзюнь, в больших городах население не превышало трех тысяч семейств, то теперь города с десятью тысячами семейств «смотрят друг на друга»[623]. В царстве Ци было 70 городов; средний по размерам город Цзинмо имел 40–50 тыс. жителей, а столица Линьцзы – 70 тыс. семей, т. е. примерно 350 тыс. жителей. В III в. до н. э. появились признаки нового Сжатия. Трактат «Шан цзюнь шу» говорит о царствах Хань и Вэй, что «их земли малы, а жители многочисленны», что из-за нехватки земли жители занимаются ремеслом и торговлей, но, несмотря на это, половина населения находится в бедственном положении[624]. О расцвете ремесел и торговли говорят многие источники того времени, но ремесла не могли дать работу огромной массе безземельных крестьян. Историограф Сыма Цянь упоминает о большом голоде в 240 и 235 гг. до н. э.[625]

Политические деятели «срединных царств» сознавали остроту аграрной проблемы. Мэн-цзы предлагал переделить землю, восстановить систему «цзинь-тянь» и выделить каждому крестьянину участок в 100 му[626]. «Нынешние ученые мужи говорят об управлении чаще всего так, – писал ученый легист Хань Фэй-цзы: “Дайте бедным и неимущим землю, чтобы обеспечить тех, у кого ничего нет”»[627]. Хань Фэй подчеркивает, что причиной всех бед является перенаселение. «В древности... усилий не прилагали, а для жизни хватало, – писал великий предшественник Мальтуса, – народ был малочисленным, а запасов было в избытке... Ныне же иметь пять детей не считается слишком много, поэтому-то народ такой многочисленный и испытывает недостаток в припасах, трудится изо всех сил, а пропитания на всех не хватает. Поэтому в народе идет борьба...»[628].

Хотя в этот период уже проводились переписи, их результаты не сохранились и данные о численности населения в III в. до н. э. отсутствуют. Фань Вэнь-лань, подсчитав численность армий и полагая, что соотношение воинов и населения составляло 1 : 5, оценил общую численность населения в 20 млн человек[629]. По нашему мнению, более реалистичной является точка зрения Т. В. Степугиной, которая полагает, что соотношение воинов и населения составляло 1 : 10[630]; в этом случае оценка численности населения составит порядка 40 млн.

В 220-х гг. развитие Китая неожиданно было прервано новой волной нашествий. На этот раз завоеватели пришли с запада, это были воины окраинного царства Цинь, которых китайцы считали варварами-«жунами», но которые к тому времени ассимилировались и говорили по-китайски. Жуны были пастушеским племенем, завоевавшим некогда долину Вэйхэ, впоследствии они испытали сильное влияние скифов-«ди» и переняли от них искусство наездников. Главной силой Цинь была конница – новое оружие, породившее новую волну завоеваний.

* * *

Возвращаясь к анализу исторического процесса с позиций трехфакторной модели, необходимо отметить, что экосоциальный кризис VI в. до н. э. привел к появлению легистской доктрины и к административной революции. Административная революция включала прежде всего новые эффективные методы государственного регулирования в рамках этатистской монархии. Эти коренные изменения в организационной сфере, по-видимому, следует рассматривать как фундаментальное открытие, увеличивающее мощь государства и вызывающее диффузионную волну. Остается, однако, открытым вопрос о связи этих инноваций с теми, иногда близкими по форме административными методами, которые применялись в Новоассирийском царстве и в Древнем Египте. VI столетие было временем распространения на Китай диффузионной волны, порожденной появлением металлургии железа, и, возможно, вместе с железом на Дальний Восток пришли какие-то элементы западной социальной традиции.

С другой стороны, появление железных орудий привело к быстрой вырубке лесов, осушению болот и к резкому расширению экологической ниши китайского этноса. V в. до н. э. был временем фазы роста в новом демографическом цикле, для этого периода отмечается быстрый рост населения, рост посевных площадей, относительно высокий уровень потребления. Однако в III в. отмечаются признаки начавшегося Сжатия: крестьянское малоземелье в Хань и Вэй, упоминания о голоде, уход части разоренных крестьян в города, попытки малоземельных и безземельных крестьян заработать на жизнь работой по найму, ремеслом или мелкой торговлей, быстрый рост городов, развитие ремесел и торговли, рост числа безработных и нищих, попытки проведения реформ, направленных на облегчение положения народа. Сжатие было прервано волной завоеваний, связанных с появлением кавалерии, однако, как мы увидим далее, катастрофы не произошло – процессы Cжатия продолжались и далее, в эпоху Цинь, и привели к экосоциальному кризису в конце III в. до н. э.

* * *

Подводя итоги периода между двумя фундаментальными открытиями, освоением металлургии железа и появлением кавалерии, нужно отметить, что первое из этих открытий было сделано земледельцами и на некоторое время оно дало военное преимущество земледельческим цивилизациям. Волна ассирийских завоеваний вела не к становлению ксенократических обществ, а к созданию мировой этатистской монархии. Когда первый удар варварской кавалерии разрушил ассирийскую империю, Египет и Вавилония получили возможность развиваться самостоятельно, и пути их развития оказались удивительно похожими: они проходили от господства храмовой олигархии к становлению новых этатистских монархий. Главным двигателем такого развития, как и раньше, было демографическое Сжатие. В обеих странах олигархия в борьбе с наступающей монархией призвала на помощь внешних врагов, персов. Однако персы и мидяне в процессе диффузии переняли не только скифскую кавалерию, но и административные традиции Ассирии. Поэтому установление персидского господства привело к гибели олигархии и созданию мощной сословной монархии Ахеменидов.

ГЛАВА V КАВАЛЕРИЙСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

5.1. ОСВОЕНИЕ ВСАДНИЧЕСТВА

Падение Ассирии и Вавилона было вызвано новой военной революцией – освоением всадничества. Как отмечалось выше, крупнейшим военным достижением II тысячелетия до н. э. было создание боевой колесницы. Это открытие сопровождалось распространением в евразийских степях двух близкородственных культур, одна из которых принадлежала иранцам, а другая индоариям. Появление боевой колесницы вызвало волну завоеваний, и индоарии вторглись в северную Индию, а иранцы – в страну, которой они дали свое имя, «Ариана», Иран.

Между тем обитавшие в степях иранские племена продолжали совершенствовать навыки коневодства. Новым этапом в создании союза человека и лошади стало освоение всадничества. Это был довольно длительный процесс, растянувшийся примерно на два-три столетия; он включал в себя ряд усовершенствований в уздечке, удилах и псалиях, в посадке всадника и других деталях наезднического искусства. В результате диффузии эти усовершенствования распространялись в окружающие страны, в том числе и в цивилизованные области Передней Азии. Чуткие к военным новациям ассирийцы часто приглашали к себе наемников из степи и пытались заимствовать их всадническую технику. В результате мы можем проследить процесс становления всадничества на ассирийских рельефах, хотя, разумеется, они отражают этот процесс с некоторым запозданием. На рельефах первой половины IX в. изображены ассирийские лучники, сидящие в неудобной позе на крупе лошади, которую под узды ведет другой всадник, «поводырь». В то время ассирийцы еще не могли самостоятельно управлять лошадью и тем более стрелять на скаку. Но их противники (тоже изображенные на рельефах) уже овладели этим искусством, и самые искусные наездники могли обходиться без «поводырей». На более поздних изображениях середины VIII в. ассирийские всадники сидят ближе к холке лошади, и некоторые из них управляют конем самостоятельно. В конце VIII в. всадники уже свободно скачут на коне и стреляют при этом из лука. В это время появляется мартингал – ремень, ведущий от подпруги, разветвляющийся на груди лошади и выходящий на холку двумя кольцами, через которые проходил повод. Мартингал позволял фиксировать повод и на некоторое время отпускать его на скаку, чтобы выстрелить из лука. Одновременно изменяется оголовье, появляются налобные ремни, для более устойчивого крепления ремней псалии становятся трехдырчатыми, а удила приобретают характерную «стремечковидную» форму[631].