Герберт Аллен - Только не дворецкий. Золотой век британского детектива

• Название: Только не дворецкий. Золотой век британского детектива
• Автор: Герберт Аллен
• Издательство: Астрель, CORPUS
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-38533-9

Золотой век британского детектива — это Г. К. Честертон, Агата Кристи, Дороти Л. Сэйерс; это автор «Винни-Пуха» А. А. Милн, поэт Сесил Дэй-Льюис, а также множество очень разных и оригинальных авторов, многие из которых совершенно неизвестны русскому читателю. Все они принадлежали к одному кругу, общались, дружили и превратили написание детективов в увлекательную интеллектуальную игру. Они создали Детективный клуб с целой системой правил и ритуалов, сочиняли коллективные опусы и пытались разгадывать реальные преступления. Все это легкомысленное, веселое творчество пришлось главным образом на двадцатые-тридцатые годы XX века — мирный промежуток между двумя страшными войнами. Тревожная, бесшабашная, ностальгическая эпоха застыла в детективных рассказах, словно муха в янтаре, — читателю остается лишь перевернуть страницу и погрузиться в этот интереснейший мир. Книга проиллюстрирована рисунками из журналов 1920-1930-х годов, снабжена предисловием, комментарием и глоссарием в картинках.

---

— Благодарю вас, — сказал он своему провожатому. — Я дождусь мистера Симмондса здесь. Не стану вас задерживать..

Индус поклонился и вышел — как будто бы с неохотой, отметил про себя Бредон. Теперь он собирался тщательно осмотреть помещение: было что-то в обстановке этой комнаты, что настораживало его. Дверной замок? Нет, не похоже было, чтобы его трогали. Разве что у кого-то был второй ключ… Стены? Но кто станет делать потайные двери в теннисном корте… Окна? Их нет, только эти щели под самым потолком, в стенках фонаря, футах в сорока над землей и ровно такой ширины, чтобы человек мог просунуть руку — не больше. Черт возьми, десять дней он пробыл здесь один и не притронулся к пище, не попытался выбраться… Рядом с кроватью лежал даже блокнот с бумагой и карандашом на веревочке; пророк хотел записать свои откровения, когда проснется, догадался Бредон. Однако на верхней странице лежала пыль, а покойный не оставил ни строчки. Может быть, все-таки безумие? Или прав индус в своей догадке? А может быть, даже… ведь кто не слыхал о том, какие странные вещи проделывают эти восточные фокусники? Неужели четверым «просветленным» удалось похозяйничать в комнате, не проникая в нее?

Но тут Бредон заметил на полу что-то интересное, так что Симмондс и маленький доктор, возвратившись, застали его стоящим на четвереньках у кровати; когда он обернулся, лицо его было серьезным и сосредоточенным, но в глазах блестел огонек предвкушения близкой победы.

— До чего же вы долго! — с упреком произнес Бред он.

— Да ведь тут такую тревогу подняли! — воскликнул Симмондс. — Явились ваши приятели из полиции, и всю общину только что увезла «черная мария» — она как раз им под цвет. Оказывается, в Чикаго они уже успели прославиться. Но хоть убейте, я ума не приложу, что полиция сможет предъявить им по этому делу. Наш «пророк» сам уморил себя голодом. Только не надо мне говорить о наркотиках, Бредон, они тут совершенно ни при чем.

— И все-таки это убийство, — весело ответил Бредон. — Взгляните-ка! — И он указал на блестящие полосы, прочерченные по линолеуму колесиками кровати. — Видите эти следы? Они не доходят до того места, где стоит кровать, а обрываются двумя дюймами раньше. А это означает убийство, и притом дьявольски изобретательное. Формально полиция вряд ли сможет что-нибудь доказать. Но одного наши просветленные братья не учли: если в преступлении замешаны четверо, кто-то один обязательно даст слабину на допросе и выдаст всех остальных. Я вот о чем подумал, доктор Мэйхью: когда ваш приятель Энстон уезжал отсюда, он забрал движимое имущество? Например, инвентарь из гимнастического зала?

— Продал все, до последнего гвоздя. Ему нужно было выручить как можно больше, а община в такие мелочи не вникала. Знаете, за домом есть что-то вроде сарая, где Энстон держал всякую всячину; я ни капли не удивлюсь, если там найдутся и брусья, и все остальное. Вы что, решили позаниматься гимнастикой? А то я бы предложил сперва пообедать.

— Просто мне вдруг захотелось взглянуть на инвентарь, вот и все. А потом, как вы и предложили, обед.

Гипотеза доктора Мэйхью полностью подтвердилась. Сарай позади дома был доверху завален спортивным хламом. Гимнастический конь всем видом выражал немой упрек за то, что его так долго не забирают с пастбища; еще блестели отполированные юными ладонями брусья; горизонтальная лестница, сложенная втрое, втиснулась под немыслимым утлом, а пол покрывало хитросплетение колец и канатов. Бредон взял наугад один из канатов и вытащил на свет.

— Смотрите, — сказал он, проведя по нему ладонью, — канат разлохмачен по всей длине. Не оттого, что по нему лазали мальчишки — они надевают спортивные тапочки. К тому же видно, что этим потертостям всего день или два. Да, вот как они это сделали; наверное, стоит сказать полиции… Компания останется в убытке, это факт; я, правда, не знаю, на что теперь можно употребить страховку — разве что выстроить мавзолей в память об общине. Нет больше никакой общины, доктор Мэйхью.

— Вы должны его извинить, — произнес доктор Симмондс. — Иногда с ним это бывает. Стыдно признаться, Бредон, но я не вполне поспеваю за ходом ваших мыслей. Как им удалось прикончить Джервисона, если он сидел, закрывшись на ключ, в своем гимнастическом зале? Чтобы уморить человека голодом, нужно или запереть его без еды, или держать силой, не давая до нее добраться.

— Вы ошибаетесь, — возразил Бредон. — Способов сколько угодно. Можно отравить еду и сказать, что она отравлена. Но это не наш случай — я пробовал молоко, которое покойный оставил нетронутым, и, однако, я жив. И потом, человек, изнемогающий от голода, все равно предпочел бы рискнуть. Теоретически можно внушить человеку под гипнозом, что еды рядом нет, а то, что он видит, — вовсе не еда. Но это все теория, а в жизни никто не слыхал, чтобы преступления совершались таким способом. Нет, на момент смерти Джервисона у индусов было надежное алиби.

— Вы хотите сказать, они уморили его где-то еще, а тело принесли сюда уже после?

— Вряд ли. Понимаете, гораздо проще было бы запереть его здесь без еды, а потом принести пищу и создать впечатление, будто покойный сам отказался от нее. Но этот способ, как и ваш, требует, чтобы преступники могли попасть в помещение. Доктор Мэйхью, вы случайно не в курсе, кто первым обнаружил тело? И насколько трудно оказалось проникнуть в здание?

— Дверь была заперта изнутри, а ключ оставлен в замке. Замок пришлось вырезать. Я сам при этом присутствовал. Это, конечно, обязанность полиции, но индусы позвали и меня, как только почувствовали, что дело неладно.

— Вот как? А ведь это очень поучительно. Наглядный пример того, как преступники всегда перебарщивают в таких вещах. Вы или я, случись нашему другу запереться одному и не выходить десять дней, принялись бы кричать в замочную скважину, а потом послали бы за слесарем. А эти господа сразу зовут врача и полицию, словно зная заранее, что понадобятся и тот и другая.

Вот чем опасна уверенность в том, что ты замел все следы.

— Бредон, друг мой, но пока нам остается лишь верить вам на слово, что это убийство. Если вы и правы, то, должен признать, преступникам удалось безупречно скрыть все улики. Хотя я уверен, что здесь классический случай суицида на почве помешательства.

— И вы ошибаетесь. Вы обратили внимание, что у кровати лежали блокнот и карандаш? Но какой сумасшедший не поддался бы желанию нацарапать что-нибудь на первом попавшемся под руку клочке бумаги — особенно если он думал, что ему грозит смерть от голода или от яда? Даже если покойный и вправду производил опыт с голоданием, все равно это странно: он должен был оставить хоть строчку. А то, как белье было свалено в кучу на кровати и разбросано вокруг, — чем вы это объясните? Ни один человек так не встает с постели, сумасшедший он или нет.

— Ну так объясните же поскорее! Я, наверное, тоже лишился ума — а может быть, вы, не знаю: но вот морить себя голодом нам решительно ни к чему. И доктор Мэйхью, между прочим, из-за нас до сих пор не обедал.

— В целом все очень просто. Миллионер подобрал этих шарлатанов где-то в Америке. Они такие же мистики, как мы с вами, — нахватались умных слов, только и всего. Проведали, что у Джервисона водятся деньги, и втерлись к нему в доверие, рассчитывая на поживу. А когда выяснилось, что «пророк» завещал свои деньги общине, осталось только избавиться от него — и все. Индусы провели рекогносцировку и решили в полной мере воспользоваться тем оружием, которое было у них под рукой. Никогда не ищите оружие на стороне: куда полезнее изучить привычки жертвы и обставить убийство, так сказать, в ее собственном вкусе. Все, что требовалось от собратьев Джервисона по общине, — это поощрять его бредовые эксперименты, а потом снабдить банальнейшей снотворной микстурой, заверив, что она обладает магическим действием. Вероятно, они же и посоветовали ему закрыться в гимнастическом зале под тем предлогом, что там ему никто не помешает. Они же настояли и на том, чтобы выкатить кровать на середину комнаты — сказали нашему мистику, что на него непременно должен попасть луч полуденного солнца, или наплели еще какой-нибудь чепухи. Вы хоть раз слыхали, чтобы человеку захотелось поставить кровать посреди комнаты? Для нас естественно ставить ее у стены, хотя почему — я не знаю.

— А что же дальше?

— В ту ночь они ждали, пока не подействует снотворное, — ждали до самого рассвета, когда уже можно было все разглядеть, не боясь быть замеченными кем-нибудь из любопытных соседей. Они связали несколько лестниц в одну, а всего вероятнее, разложили во всю длину горизонтальную лестницу из сарая и вскарабкались на крышу. С собой они взяли канаты — те самые четыре каната, что раньше подвешивались к потолку на железных крюках. Эти крюки и теперь были закреплены на концах канатов;