Владимир Баграмов - Страна убитых птиц

• Название: Страна убитых птиц
• Автор: Владимир Баграмов
• Издательство: Звезда востока
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1991

И не считай года, Читатель, 2119 — это произвольная дата. Я знаю точную, ОН сказал мне ее, но вправе ли я проводить черту, отделяя НАСТОЯЩЕЕ ОТ ОЖИДАЕМОГО? Я не люблю слово «будущее», равно как и слово «диктатура», даже в приложении к «пролетариату». Диктат — это смерть всему духовному, нравственному, а значит, смерть всему прекрасному, что заложено в сути человеческой.

---

Мария с ужасом посмотрела на него, но ничего не сказала. А через полчаса они жадно ели горячее, истекающее жиром, слегка подгоревшее мясо.

Мария гладила рукой ствол, пальцы ее вздрагивали мелко и чутко.

— Почему человеку дано право на все, Стас?

— Какое право? — он не отрывал глаз от ее руки.

— Право судить. Кто определил, что все живое — ради человека, а не он ради живого?

Стас обеспокоенно глянул в ее лицо, он не любил, когда у нее в голосе появлялись вот такие глухие, немного надрывные нотки.

Таким же голосом однажды ночью она стала рассказывать ему о том, как их, манекенщиц, посадили в самолет и отправили в Область, обслуживать троих Иерархов, прибывших с какой-то комиссией. И как один из них деловито ощупывал ее, шамкал что-то слащавое, а у него выпадала челюсть изо рта, и он ловил ее дрожащими руками, вставлял на место, тонко и гаденько хихикал. И про чудовищные дозы какого-то допинга, доставляемого из Японии, который запивается дистиллированной водой, чтобы опухший, измятый после «пикника» Иерарх чувствовал себя мужчиной. И о том, как противно желтеет старческое тело в рассветной полутьме, а подагрическая рука шарит в приготовленной шкатулке «сувенир на память». Как сытая, рыгающая пятерка мордоворотов-охранников распялила ее подругу в бильярдной на полу, когда она чем-то не угодила Главному комиссии, тонкогубому очкастому Иерарху с потными и липкими руками. Рассказала про ее задушенные стоны из бильярдной и про то, как они гоготали, эти звери в кожаных куртках с серыми, одинаковыми лицами…

А Стас задыхался, глядя в низкий потолок избушки, от ненависти к ней, любви и ревности.

— Давай обвенчаемся? — она повернула к нему светлое лицо, смотрела нежно, чуть-чуть печально.

— А где ХРАМ и Священник? — улыбнулся Стас, разводя руками. Он перестал удивляться неожиданным поворотам ее фантазии. То вдруг она выскальзывает из-под вороха набросанной одежды и голая ходит на цыпочках по жарко натопленной избе, приложив палец к губам, таинственно приговаривает: «О-о-о, духи лесные, призраки страшные! Вот лежит ненасытный мужик и спать мне не дает… Ешьте его, ешьте, а как обглодаете косточки, так изотрите их мелко и мне отдайте, я их съем — он из меня опять выйдет! Такой же ненасытный! О-о-о! А если вздумает изменить, вы его задницей на сковородку — пусть мучается, орет и корчится! О-о-о, заклинаю вас!» Или встает утром Мария, а на лице истома, и вся она «хрупкая, тютюлишная, неприкасаемая»! И велит называть ее — Ваше Высочество! И очень сильная мигрень «накидывается». Берет любую вещь двумя пальчиками, рассматривает, словно впервые видит, а бровки высоко взлетают. Только и слышно — «ах! ах!!»

Мария чуть нахмурилась, пристально смотрит, даже глаза потемнели.

— Я тебе — священник, запомни! Я тебе и ХРАМ, и ВЕРА твоя, и ОТПУЩЕНИЕ ГРЕХОВ. Сегодня свадьба и венчание! Все.

И пошла.

Стас, разинув рот, вслед смотрит, как загребают ее «тапочки» несуразные листву пожухлую, как гордо и независимо несет она голову, вокруг вспыхивает неистовым огнем ее рыжая, пышная грива…

— РЫЖАЯ-А-А! — заорал он, приложив к губам рупором ладони.

— Чего тебе? — обернулась недовольная, исподлобья смотрит. Взяла и высунула язык, еще и кончиками пальцев по ушам похлопала, словно отряхивая что-то.

— Ну и дура! — изумился Стас, качая головой.

— Что?! — одна бровь дугой, губы поджала. Подумала и гордо: — Встань на колени! Немедленно! Проси прощения за ВСЕ МАТЕРИНСТВО НА СВЕТЕ! ИЛИ БУДЕТ ТЕБЕ РАССТРЕЛ НА МЕСТЕ.

При слове «материнство» он вздрогнул, всмотрелся в лицо ее, подумал самую малость, подбежал и упал, и голову низко склонил.

— То-то! Иди на охоту. Праздничный стол будет. Венчание, как стемнеет. Жрать потом. А ночью… Ночью будет тебе, миленькийлюбимыйненаглядныйжеланный-ро-о-одненький, как говорили древние, «и аз и ферт».

Он самодовольно ухмыльнулся, и тут же из глаз его искры посыпались. Маленький кулак, а крепкий.

— Совсем дурак! — пальцем по его лбу постучала. — Не родился еще тот мужчина на этом свете, что сможет женщину, когда она сама того желает, до конца выпить! Вы от нас происходите, а не наоборот.

— Из Адамова ребра Бог сотворил… — робко начал он.

Она презрительно оглядела его, коленопреклоненного, фыркнула.

— «Ребра»! А из чего Адаму эти ребра сделаны были?

Стас озадаченно молчал, смотрел снизу вверх.

— Из верхних зубов гигантской рыбы. А рыба женского рода.

— Мужского тоже, — робко вставил он, — есть икра, есть молока!

— Что ли «РЫБ»?

Она презрительно скривила губы, отвернулась и пошла.

А он, потрясенный железной женской логикой, смотрел ей вслед. И проводил взглядом до самой избы. Только когда открылась и закрылась за ней дверь, встал, взял прислоненный к дереву лук, стрелы, пошел по тропе. Нужно было готовить «праздничный свадебный стол». Стас был абсолютно уверен, что она не шутила с венчанием.

В ХРАМЕ леса было призрачно и зябко. Скрипели и маялись на ветру голые, облепленные прошлогодним мхом, редкие стволы деревьев.

К вечеру пошел дождь. Моросящий, нудный и тоскливый дождь декабря. Оставалось два дня до Нового 2120-го года.

Они находились в четырехстах километрах от ЦЕНТРА. И это после почти пяти часов лета. Вертолет с Иерархами сразу, как только они оказались за пределами города, был тут же прижат к земле неизвестно откуда свалившимся «перехватчиком» и после десятиминутной радиоругани расстрелян в упор. Командир машины Президента, синюшно-бледный, с трясущимися руками, едва-едва ушел, набрав предельную скорость и нырнув в низкое клочкастое облако, тянувшееся на километры вдоль какой-то реки.

Приборы вертолета, куда бы они ни пытались ткнуться, постоянно регистрировали в воздухе то пару «перехватчиков», на бреющем проносящихся в стороне, то группу вертолетов Армии, разлетающихся врассыпную и собирающихся по команде.

Их искали.

В конце концов им пришлось сесть в глухом уголке Силемских болот, недалеко от кромки редкого мрачноватого леса, прямо в овраг.

В этом месте овраг был широк, делал изгиб и уже от изгиба быстро сужался в черную, бездонную щель. Как высмотрел пилот эту округлую каменистую площадку в широком месте оврага, оставалось загадкой.

Еще продолжал вращаться винт и вздрагивало тело машины, а не отрывавшийся от кругляка иллюминатора за все время блужданий Атис Кагайнис уже открывал дверцу-люк. Спрыгнув на землю, первым делом смерил на глаз расстояние от конца лопасти винта до края оврага, восхищенно присвистнул. Долго стоял, задрав голову, осматривал местность, задумчиво раскачивался с носка на пятку и обратно.

По откидному трапу быстро спустился телохранитель Президента, встал рядом.

— Гроб дело?

— Местечко… В аду не такие «красоты»?

Телохранитель хмыкнул, поддернул автомат на плече, искоса глянул на Исполнителя. В машине три ящика с продовольствием — концентраты, сгущенное молоко, спирт. В герметическом кофре шоколад, ореховая масса, мед, там же коробка с медикаментами. Все в небьющихся флаксовых баллонах, гиленовых мешках, все упаковано, переложено поролоном. Три индивидуальных микрорации, мощный передатчик-ретранслятор. Два охотничьих ружья, ящик с патронами, автомат «РУРС»— радио-управляемый ракетный снаряд, цилиндрическая установка с пятью отверстиями, из которых по команде вылетают пять «дьяволов», способных разнести в щепки легкий танк. Вертолет можно забросать всяким «дерьмом», его тут наверняка полно, продержаться на том, что есть, можно хоть два месяца, но… Телохранитель четко знал, что запаса продовольствия было на троих. Он сам таскал все это в вертолет. Все приготовила Джу, она же два месяца назад тайно просила его сопровождать за город в военную часть. Там Джу Найдис брала уроки вождения вертолета…

Президент медленно спустился по трапу, остановился, придерживаясь за легкий поручень. Он постарел за время болезни. Морщинки глубже избороздили его неподвижное, волевое лицо. Запали глаза… Но так же отсвечивали глянцем его большая лысая голова, высокий лоб. И движение, с каким он поворачивал свою крупную голову, было таким же мощным, немного замедленным и властным. «Поворот льва…» Так называл это движение старый Исполнитель.

— Ну что, ребята? — Президент устало улыбнулся. — Гонят нас отовсюду?

Атис Кагайнис ничего не ответил. Он со странным чувством удовлетворения думал о том, как, наверное, визжали и заходились криком Иерархи, когда «перехватчик» стал прижимать их вертолет к земле. И что должны были чувствовать те, другие, в машине № 2, когда кружились осенним листом над Старой Площадью?! Еще его удивило, что Джу Найдис за всю дорогу до этого невзрачного оврага, за время этих смен маршрутов, снижений и стремительных взлетов, скольжений то выше облака, то ниже НИ РАЗУ НЕ ОБЕСПОКОИЛАСЬ! НИ РАЗУ НЕ ПОКОСИЛАСЬ В СТОРОНУ ИЛЛЮМИНАТОРА. Уж он-то это бы заметил! Делая вид, что не отводит глаз от окна, он часто незаметно наблюдал за ней. Неужели она предчувствовала или ЗНАЛА, что им не суждено ни быть сбитыми, ни захваченными в плен, ни потерпеть аварию?! Как сидела с отрешенным, бледным лицом, изредка и ненадолго прикрывая веки красных от бессонницы глаз, так и не шелохнулась ни разу.