Александр Панцов - Дэн Сяопин

• Название: Дэн Сяопин
• Автор: Александр Панцов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03602-4

Александр Панцов, известный китаевед, доктор исторических наук, профессор, автор нашумевшей биографии Мао Цзэдуна, представляет свою новую книгу — о преемнике «великого кормчего» — выдающемся реформаторе Китая Дэн Сяопине (1904–1997). На сегодняшний день это наиболее полное жизнеописание одного из крупнейших мировых лидеров второй половины XX века. Загадочная фигура творца «китайского экономического чуда», на практике доказавшего жизнеспособность «социализма с китайской спецификой», вот уже несколько десятилетий волнует умы на всех континентах; интригует общественность и сам феномен китайского коммунизма. Книга, основанная на ранее недоступных материалах из архивов России, Китая, США, в том числе хранилищ ЦК КПК и ЦК КПСС, написанная в живой и образной повествовательной манере, с экскурсами в историю и мифологию Поднебесной, несомненно, заинтересует как политиков, экономистов, историков, так и самый широкий круг читателей.

---

В завершение Центральный комитет дал указание командованию 7-го и 8-го корпусов превратить в центр «аграрной революции» в Гуанси Дунлань — то есть партизанскую базу «старшего брата Ба». При этом, правда, оговаривалось, что «бесцельные и беспорядочные поджоги и убийства следует прекратить», но «необходимые» — продолжить, так как, вообще говоря, «поджоги и убийства играют большую роль в уничтожении феодальных сил». Что же касается 8-го корпуса, то сразу после восстания его войскам следовало оставить Лунчжоу и, соединившись с корпусом Чжан Юньи, расширять Советский район на восток, к границе провинций Цзянси, Гуандун и Фуцзянь, где действовали войска Мао Цзэдуна и Чжу Дэ. (План объединения советских районов Гуанси с Советским районом Мао и Чжу предложил сам Дэн; этот проект активно поддерживало все остальное руководство Босэ59.) В заключение ЦК утвердил новый состав фронтового комитета 7-го корпуса в количестве семи человек и вместо Чэнь Хаожэня назначил секретарем Дэн Сяопина. Тогда же Дэн получил и новую, по сути высшую, должность в войсках 7-го корпуса: стал его политкомиссаром60.

Обо всем этом ЦК сообщил в гуандунский комитет в начале марта 1930 года, когда Дэн уже находился в Лунчжоу. Он прибыл туда 7 февраля, через шесть дней после того, как на митинге горожан Юй Цзоюй был объявлен командиром, а коммунисты Хэ Шичан и Ван Даньпин — начальниками политотдела и штаба 8-го корпуса Красной армии соответственно. В корпус вошли две колонны общей численностью около двух тысяч человек. Тогда же Ли Минжуй вступил в должность главкома 7-го и 8-го корпусов.

Прибыв в Лунчжоу, Дэн начал действовать по обстановке. По некоторым данным, ЦК вроде бы назначил его политкомиссаром и 8-го корпуса, так что право отдавать распоряжения у него имелось61. Тем более что в городе почти никого из командования не осталось — за исключением начальника штаба Ван Даньпина. Дело в том, что в отсутствие Дэна генерал Ли Минжуй принял-таки решение атаковать Наньнин. Уж очень его обуревала жажда реванша! В свою авантюру он вовлек и Чжан Юньи, убедив его, что столица Гуанси слабо защищена (в то время действительно основные силы гуансийской армии находились на границе с северным Гуандуном). В итоге Ван доложил Дэну, что все войска коммунистов в походе. Тот пришел в ужас: «Как с субъективной, так и с объективной точек зрения штурм Наньнина обречен на поражение»62.

Дэн тут же передал приказ командованию корпусов повернуть назад. Но было уже слишком поздно. 9 февраля пришло сообщение о разгроме 7-го корпуса на подступах к Наньнину. База в Босэ оказалась потерянной. А вскоре крайне обострилась обстановка и в Лунчжоу, куда вернулась только часть войск 8-го корпуса под командованием Юй Цзоюя (другая часть под командованием Ли Минжуя отправилась на выручку Чжан Юньи).

Через два дня после возвращения остатков 8-го корпуса, 12 февраля 1930 года, Дэн выпустил воззвание, в котором так же, как ранее в Босэ, объявил о конфискации всей земли дичжу, передаче ее советам с последующим уравнительным распределением без права купли-продажи и замене многообразных поборов единым прогрессивным налогом. А еще он обложил контрибуцией китайских торговцев, запретив им вывозить деньги и товары из города, и к тому же потребовал отобрать всю землю и имущество у фунун, помогающих «контрреволюционерам»63.

Древний Лунчжоу содрогнулся. Этот город, основанный в начале Танской династии (в 621 году), видел, конечно, немало погромов: его нередко предавали огню жившие в горах чжуаны, в XIII веке захватывали монголы, а в XVII — маньчжуры. Но уже довольно давно здесь было спокойно. В 1886 году Лунчжоу (буквально: Район, где обитает дракон) открылся для иностранной торговли, после чего в нем появились французы, к тому времени колонизировавшие Индокитай. Через три года здесь была основана таможня, а еще через несколько лет выстроен железнодорожный вокзал. Правда, из-за разногласий между французской стороной и цинским правительством по поводу ширины железнодорожной колеи ветку, которая должна была соединить Лунчжоу с Индокитаем, так и не проложили, но французы и местные жители продолжали сосуществовать довольно мирно. «Этот дальний угол Китая был намного благочестивее, нежели Пекин или [вообще] весь Северный Китай», — писал современник64.

Теперь же всё изменилось. Одновременно с воззванием Дэн обнародовал страстное обращение к лунчжоусцам, в котором гневно заклеймил французский империализм. Его демарш был вызван нотой французского консула по поводу начавшихся в городе беспорядков (грабежей, арестов и убийств мирных жителей). Консул просил новые власти «восстановить спокойствие», угрожая в противном случае принять только что направленное ему предложение губернатора Индокитая прислать в Лунчжоу 15 французских солдат и броневик для охраны консульства, которое, кстати, располагалось в том самом бывшем здании вокзала, которое так никогда и не было использовано по назначению65.

По инициативе Дэна 19 февраля городские низы, поддержанные солдатами 8-го корпуса, в ответ на ноту захватили консульство и таможню (последнюю сожгли), после чего конфисковали собственность всех проживавших в Лунчжоу французов: банки, магазины и даже католический храм. А тех граждан Франции, которые осмелились выразить недовольство, в том числе консула и миссионеров, выпроводили в соседний Индокитай66.

Этот удачный день принес коммунистам 150 тысяч юаней серебром67. Но очень скоро у Дэна возникли большие осложнения. В конце февраля Лунчжоу подвергся налету пяти французских самолетов, сбросивших на него 400-фунтовые ядовитые бомбы. И хотя бойцы Юй Цзоюя сбили один из самолетов, убив двоих летчиков, стало ясно, что в городе оставаться нельзя. Тем более что вскоре Дэн получил известие о том, что к Лунчжоу продвигается 8-я дивизия гуансийской армии, а вьетнамо-китайскую границу перешли 500 французских солдат68.

Обсудив ситуацию, Дэн с Юй Цзоюем приняли решение, что часть войск 8-го корпуса должна немедленно двинуться на соединение с 7-м корпусом, остатки которого, как они предполагали, действовали где-то в районе реки Юцзян. Другая же часть пока оставалась в Лунчжоу, но при непосредственной угрозе городу тоже должна была уйти из него — вслед за первой69. Дэн срочно отправился в 1-ю колонну, за 70 ли к северо-востоку от Лунчжоу, которую сам захотел вести к реке Юцзян. Но вскоре его колонна оказалась втянута в многодневные бои с превосходящим противником, и 10 марта Дэн, «потеряв терпение, решил уйти вперед с небольшим отрядом, оставив основные силы»70. Было ли это оправданно, трудно сказать. По словам самого Дэна, ему нужно было «как можно скорее» передать некие важные «указания ЦК КПК 7-му корпусу»71, но что за «указания» — неизвестно. Как бы то ни было, вскоре после того, как Дэн покинул войска, 1-я колонна оказалась полностью уничтожена.

В конце марта сокрушительное поражение потерпела и 2-я колонна 8-го корпуса, так и не покинувшая Лунчжоу. По словам Дэна, Юй Цзоюй «увлекся сбором налогов», а потому с отступлением затянул до последнего72. Город был захвачен противником, а сам комкор вместе с начальником политотдела Хэ Шичаном бежал. Хэ вскоре попал в плен и был казнен, а Юй благополучно добрался до Гонконга. Однако здесь ему не повезло. Его арестовала английская полиция, которая выдала «известного вожака коммунистов» гоминьдановцам. 6 сентября 1930 года его расстреляли в Кантоне.

Дэн же тем временем в середине марта объявился в верховьях Юцзяна. Тут он узнал, что остатки 7-го корпуса вместе с примкнувшими к ним частями 8-го корпуса под командованием Ли Минжуя уже давно ушли в Дунлань. Делать было нечего, и он отправился в вотчину Вэй Бацюня. Путь был тяжелый и опасный, по горным тропам. На одной из троп на него напали вооруженные разбойники и, обнажив мечи, потребовали «кошелек или жизнь». Дэн, благоразумно отдав находившиеся при нем 20 юаней, сумел избежать смерти73.

Наконец в начале апреля он добрался до высокогорной деревеньки Учжуань, где жил старина Вэй. Очевидец рассказывает: «Сыпался мелкий-мелкий дождик, и как раз, когда пришла пора зажигать лампу, решительный молодой человек в плетеной бамбуковой шляпе и с тростью в руке, обутый в соломенные сандалии, в высоко подвернутых штанах весело подошел к дверям нашего дома. Позади его шел красноармеец»74. Незнакомец представился Дэн Бинем и попросил отвести его к «старшему брату Ба».

Дэн знал Вэя с осени 1929 года. Они познакомились в Наньнине, куда Вэй приехал для участия в одном из коммунистических собраний. Представил их друг другу тогдашний руководитель гуансийских коммунистов Лэй Цзинтянь, и с тех пор они находились в очень хороших отношениях, даже звались братьями75. Встретив Дэна теперь, мокрого и голодного, Вэй Бацюнь не смог сдержать волнения. Он усадил его возле домашней жаровни, чтобы тот обсох, накормил, а на следующий день передал в его распоряжение один из кабинетов своего советского правительства. Оно располагалось в бывшем храме языческого божества Куйсина (буквально: Главная звезда), покровителя тех, кто собирался держать экзамен на ученую степень. Выстроенный в виде четырехэтажной шестигранной башни всего за 23 года до того храм был самой большой достопримечательностью деревни Учжуань — одного из немногих мест в Гуанси, куда не рисковали забираться гоминьдановские каратели.