Роберт Паль - И на земле и над землей

• Название: И на земле и над землей
• Автор: Роберт Паль
• Издательство: КИТАП
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-295-05734-2

Эту книгу составили в основном новые произведения писателя. Исторический роман «Из тьмы забвенья» впервые открывает читателю древнюю эпоху еще дорюриковской Руси, воскрешает ранее неизвестные страницы ее сложной истории, эпические, полные величия и трагизма деяния наших далеких предков.

Своеобразны по языку, тематике и духовно-нравственному наполнению повести «Человек веселый», «Оглянусь — постою. Постою — подумаю…» и другие.

---

— Выходит, что так. Не к добру это. У нас одни новгородцы еще стоят.

— Воля, оно, конечно, хорошо, — продолжал, думая о своем, Сокол-Рорик. — Вон, взять море, — какая воля, на все стороны воля. Но и у моря есть берега. Даже у моря воля не безгранична. Разумеешь?

— Я-то разумею, — осмелел Зарян, — народы наши не разумеют. Все как отроки, хотя бороды седы и тьма лет за плечами.

— Что — народ? Народ — стадо. От пастыря зависит, куда оно пойдет и какую траву есть будет.

— Избаловало нас вече наше, а времена крутые идут, сильных мужей требуют. Как Отец Орий, Кий, Бус… Вот ты к нам в Сурож пошел бы?

Последнее сорвалось с языка как-то само собой. Еще подумает, что хочу лестью умилостивить, спохватился Зарян. Чего доброго, еще осерчает. Хотя, по всему, муж силен, умудрен, — нам бы такого в воеводы. Или даже в князья…

Подняв глаза на сурового предводителя, обрадовался— тот смеялся.

— Бывал я на вашем Русском море. И о Тавриде вашей слышал. Как это вы умудрились такую землю каким-то хазарам и грекам отдать?

— А как вы тут германам полабов отдали? А король датчан у вас княжество ругов-русов отобрал. Как?

Взглянув в лицо предводителя, Зарян не на шутку испугался. Оно негодовало. Всеми своими морщинками, чертами, движениями, глазами, устами — всем. Ну вот, что-то не так сказал, разговорился не в меру. Теперь опять — на торг, в кабалу, в рабство…

— Прости, брат. Вижу — больно тебе. Вот так же больно и мне. Больнее этого ничего нет.

На этом их разговор пресекся. Но когда их корабли пристали к какому-то городу, Сокол сам подозвал Заряна.

— Понравился ты мне, русич. За самое сердце задел. Ступай в свою Русь, только от моря и здешних рек держись подальше. Тут у нас… очень бойко. А пойдут купцы в Византию — пристань. Дойдешь с ними до дунайских порогов, а там… Деньги-то у тебя на провоз есть?

Зарян растроганно моргал, не зная что сказать. Какие деньги?..

— Тогда, будь добр, прими. Может, еще встретимся когда. Поклон Сурожу твоему…

До Дуная добрался. Но уже не вольным человеком, а в общей связке угоняемых на невольничий рынок пленников.

— И вот, слава богам, я дома…

Это долгое взволнованное повествование отняло у отца немало сил. Ягила видел, как он сник, уронил на колени немощные руки, но не удержался, спросил:

— Выходит, правда, что на Венедском море сейчас такой разбой творится? Все говорят, варяги это какие-то, готы-германы. Все чужим жить хотят?

— Бойко там, верно. Только это не одни германы. Там будто все с ума посходили. И норманны, и свей, и эсты с финнами, и даны-датчане, и славяне с русами. А кличут их по-разному: англы — датчанами, франки — норманнами, у вендов, как и у нас, — варягами.

Ягила задумался.

— Не пойму — с чего это?

— Началось с того, что в наем в чужие войска шли, в охрану к купцам. Да, видно, захотелось большего. Тот муж, что меня освободил, мог бы сказать, да я заробел. А ведь тоже варяг, как ты судишь, из славян. И зовут по-нашему — Сокол.

— Боевой, значит! А русы там есть?

— Есть и русы. Из тех, что вместе с нами от готов ушли. Мы на восход, а они на запад солнца. Иные кличут их то ругами, рогами, то руцами, русенами, рутенами — кто как выговорит… Есть, сыне, есть…

Напоив отца целебным травяным отваром, Ягила отвел его в дом и уложил в постель.

— А теперь, сыне, — попросил Зарян, — чти мне свою книгу. Жажду весьма. Как меда…

Голос его был слаб и легок, как тихий шелест, как детский всхлип:

— Ох, друже мой Иоанн! Ты создал свои письмена, чтобы писать для твоих попов. Но будут на Руси и другие книги. Они для всех, и все будут читать их. Молю о том богов наших… Чти, сыне, чти…

Ягила улыбнулся, довольный тем, что понравилось отцу его писание, взял со стола дощечку и стал читать:

«…Там Перун идет и головой золотой трясет, молнии рассеивает во Сваргу синюю, и она укрепляется от них. И Матерь Слава поет о трудах всяческих ратных. И нам надобно послушаться и хотеть брани яростной за Русь нашу и святых праотцов наших. Матерь Слава сияет до облаков, как Солнце, и предвещает нам победы и гибель. Но мы-то с вами не боимся, потому как — то жизнь земная, а ведь есть и жизнь вечная. И о том нам надобно заботиться больше, потому как земное против нее — ничто. Мы на земле как искры, и исчезнем ведь во тьме, как бы нас никогда и не было. Так слава наша пойдет к Матери Славе и пребудет в ней до конца концов земных и иных жизней. Это у нас с вами по-свойски — не бояться смерти, потому как мы — потомки славные, а Даждьбог породил нас через корову Земунь[29]. И вот мы Кравенцы — и скифы, и анты, и русы, борусины и сурожцы. Так мы остаемся наследники русские и с пением ведь идем во сие в небо Сварожье синее…»

Ягила посмотрел на притихшего отца. Тот лежал на боку, по-мальчишески подложив под щеку ладошку, и будто продолжал слушать. Глаза его были закрыты, все морщины на лице разгладились, отчего оно как бы просветлело и помолодело.

— Ну, спи, отче, набирайся сил, — то ли прошептал, то ли просто подумал Ягила и тихо вышел за порог.

Глава двенадцатая

Довольно сильный западный ветер гнал с Германского моря[30] большую волну и мощно полнил ветрила. Гребцы отдыхали, зато корабельщикам работы хватало, но никто не роптал — знали: возвращаются домой.

Почти два года эскадры Рорика-Сокола и его норманнских друзей провели в походах, о которых они еще долго будут вспоминать в старости, если, конечно, доживут до нее. И, честное слово, вспоминать будет что!

Не забудут того и места, удостоившиеся их посещения, и европейские хроники. Для современников это было что-то невообразимое, на грани безумия. И в самом деле — как назвать то, что творилось тогда на их глазах — в морях, на реках, рядом с ними, в соседних и совсем уж далеких странах? Кучки неизвестных молодцов на своих быстрых неуловимых кораблях, явившись неведомо откуда, неожиданно набрасывались на прибрежные города, монастыри, замки герцогов и графов и опять исчезали неведомо куда.

Воинские отряды правителей метались из конца в конец владений и никак не могли предугадать, где и когда они появятся вновь. А когда случалось столкнуться, поспешно разбегались, потому что устоять против этих демонов не мог никто.

Постепенно у наиболее крупных пиратских отрядов появились излюбленные маршруты и свои долговременные сферы интересов. Так, датчане буквально измучили соседнюю Англию. Неслучайно ее жители всех варягов без разбора — а «паслись» тут и норвежцы, и шведы, и славяне, и балты! — называли данами.

Нередко датчане совершали и довольно далекие походы, в самый восточный угол моря, где жили славянские и финские народы. Не однажды пытались закрепиться там надолго, но их раз за разом выбрасывали обратно.

Норманны-норвежцы, самые отчаянные пираты и мореходы, успевали везде, но больше любили дальние страны. Пока они ограничивались набегами на земли франков, германцев, испанцев, но в будущем появятся и в Италии, и в Африке, и в Ирландии, Исландии, Гренландии. Из ледяной Гренландии доберутся даже до Северной Америки, но удержаться там не смогут — очень уж далеко от основных баз, а местные племена такие непокорные…

Не отставали от них и славяне, хотя так далеко не заглядывали, ведь своих земель для поселения им вполне хватало. Но азарта и им было не занимать. Особенно часто и успешно они действовали в содружестве с норманнами. Свое море давно стало им тесным, а крепкие венедского типа корабли выдерживали даже беспокойную Атлантику. А если так, то почему бы не прокатиться в Андалусию и Галисию, не пограбить разбогатевшие города арабов в Европе и северной Африке?

Не остались без дела и эскадры легких кораблей. Рейн, Лаба, Лаура, Сена, Гаронна… — где только не носило их в эти годы! Нант, Бордо, Лимузен, Орлеан, Тур, Париж, Севилья, Лиссабон, Ла-Корунья, Нокур, Арма… Хроники запомнили и эти имена. Иные из них грабились по нескольку раз.

Слава норманнов и соседей славян так раззадорила датского короля Хальдвана, что тот в горячке отдал свой трон брату, а сам пересел на пиратский корабль. Но большой славы, увы, не приобрел: не питавший большой любви к поработителям своего отечества Сокол то и дело вторгался в пределы датских «сфер влияния». Причем так успешно, что когда, например, те отправились в очередной рейд в Англию, там после него уже нечего было грабить.

Вернувшись после дальних походов на свои базы, вожди норманнов и русов решили дать своим командам возможность хорошо отдохнуть и выгодно распродать добычу. Встретившись на берегу, не преминули посмеяться над незадачливым Хальдваном, к чему Рорик-Сокол не без удовлетворения добавил:

— Датчане, убившие моего отца и отнявшие у меня мое княжество, — мои вечные враги, и я буду мстить им как только смогу. И за родичей новгородцев тоже, ведь мать моя из их княжеского рода…