Вячеслав Сухнев - Встретимся в раю

• Название: Встретимся в раю
• Автор: Вячеслав Сухнев
• Издательство: Урал
• Жанр: Современная проза
• Год: 1992
• ISBN: ISSN0 130—5409

Без издательской аннотации.

Роман Вячеслава Сухнева "Встретимся в раю" был опубликован в отдельном номере журнала Урал 1992, № 9.

---

— В Москве полночь. Передаем последние известия. Контрольная комиссия МАГАТЭ прибыла в столицу России. По просьбе стран-потребителей электроэнергии члены комиссии познакомятся с условиями работы некоторых атомных электростанций Центрального энергетического кольца… В кинотеатре «Россия» только что завершилась с большим успехом премьера фильма Аскольда Иванова «Планета идиотов». Литературной основой сценария послужил роман известного…

— Планета идиотов, — задумчиво сказал Кот, выключая приемник. — Будем продолжать испытания. Майор, поднимай «вертушки». Боюсь, до утра нам надоедят с визитами. Очень уж настырные попались контрагенты. Ты, Чертков, посади на радар человечка — пусть последит за воздухом. Зотов! Спишь, что ли?

— Задумался, — открыл глаза Зотов.

— Раньше это надо было делать, — хохотнул Сальников.

Зотов вышел на крыльцо штабного блока. Праздничная, крупная и пушистая, кружила метель над землей, сердобольно бинтуя колеи, проплешины термитных ожогов и взрывные воронки. Чернели в призрачном свете «черепашки», неподвластные белому, — от теплой брони поднимался невеселый парок.

— Кончилась оттепель, — сказал рядом майор из отдела режима. — Уж лучше снег. Чище…

— Слушай, а где я тебя раньше встречал? — спросил Зотов. — До совещаловок… До завода?

— Было дело, — сказал после некоторой заминки майор.

— Осень… Удомля. Контрольный пост. Я твой допуск прокачивал. Потом ты с девушкой возвращался.

— Вон что, — зевнул Зотов. — А то смотрю на твою физиономию и не могу вспомнить… Гвоздик в мозгах. Нервирует. Переквалифицировался? Из дорожников в режимники?

— Не совсем, — усмехнулся в темноте майор. — Начальник загнулся от скоротечного рачка. Ну, меня повысили, звание присвоили. Кстати, а что за девушка тогда была, если не секрет? Очень симпатичная…

— Да ладно тебе, — сказал Зотов. — Небось лучше меня знаешь, что за девушка…

Майор поковырял ногой сугробик, стремительно растущий на крыльце, и молча пошел к «горбачам», уже взметающим винтами и без того взабаламученный снег. Словно откликаясь на рев вертолетных турбин, басом завыли «черепашки», вновь разворачиваясь на полигоне перед походом в ночь.

Стукач

Свадьбу решили гулять на Новый год. Зинка не утерпела и тут же оповестила всю свою немалую родню. Зинкин дядя присмотрел молодым квартиру на Малой Дмитровке — и район чистый, и от Сретенки с родственниками недалеко. Лимон сходил на поклон к батюшке в церковь Святой Троицы в Листах, договорился о венчании. Кольца обручальные купил самоновейшие. Если их чуть потереть — проступали алые буквы. На одном — Зинаида, на другом — Георгий. Все как у людей. И жили вместе, как люди, кочуя из одной комнаты в другую, потому что затеяли небольшой освежающий ремонт.

Плиточники уже свое дело сделали и ушли, теперь обойщики трудились — обтягивали гостиную голубым штофом, а спальню — розовым. Была в квартире и небольшая темная комнатка. В ней Лимон решил устроить мастерскую — вытребовал у невесты такое право. Свои инструменты приволок и разложил. Купил немецкий столярный набор — с ума сбежать! И уже губы раскатал, уже размечтался, как он будет в этой уютной комнатке, отгородившись от прошлого, строгать светлое будущее: стеллажики там под книжки, детскую мебелишку… А то притащит из лесу корягу — кресло наихудожественное замастырит! Какие проблемы, господа…

Отвратная стояла погода, а на душе у Лимона — ни облачка. Сидел он на подоконнике в просторной кухне, покуривал и смотрел с третьего этажа вниз, на торопливых людей, прикрывающих лица от секущего ледяного дождя. Лимону некуда было торопиться — покончил он с крысами. Завязал с работой.

В глубине огромной, пустой и гулкой квартиры лениво переругивались обойщики. По телеку выступал казачий хор. Напротив, через дорогу, возле эротического театра, стоял серый «шевроле». Потоки дождя со снегом хлестали по притемненным стеклам. Ничего машинка… А у Лимона лучше! «Вольво» он пока держал на прежней стоянке у дяди Бори, под эстакадой Самотеки. Теперь не худо подумать о гараже. На Страстном, под сквером, есть подземные стойла, надо бы очередь занять. Дорого, правда, обойдется гараж, но не дороже денег. А этих денег у Лимона нынче навалом. Естественно, долларами пришлось расплачиваться за новые радости жизни. Полусотенные купюры с бородатым и высокомерным президентом Грантом так и летели. Машина обошлась в полторы тысячи, квартира — в три. Еще тысячу Лимон толкнул на Рижском рынке и взамен получил целую наволочку российских «бабочек». Хватит и на венчание, и на свадьбу. Батальон можно неделю поить. Даже такой крутой, с медными глотками, батальон, в котором Лимон служил на Африканском Роге.

Все равно много еще оставалось денег. Словно и не починал он железный ящичек, раскуроченный на даче в Бутове.

К серому «шевроле» внизу быстро подгребли двое — высокий в десантном комбинезоне и маленький, чернявый, в невзрачном сером пальтеце. Даже через улицу было видно, что это нерусский. Китаец, наверное, или японец. Их на Москве нынче много, особенно японцев. Пятнистый схватил маленького за руку и вроде бы насильно запихнул на переднее сиденье. Но скорей всего, Лимону это только показалось. Небось горилла хозяина куда-то везет… Нерусский, перед тем как в машину сесть, оглянулся по сторонам. Уехали. А через минуту на это же место встал красный спортивный «фиат». Красный как пожар.

С оставшимися деньгами надо что-то делать. На счет не положить — в банке сразу же потребуют декларацию. Хмыри из наркобизнеса, Лимоновы крестники, сотни тысяч, видать, на счета клали, и ничего! Тот же Лоб замучился бы их писать, декларации-то… Может, закопать денежки от греха подальше? Чернявый с дачи жив-здоров, хоть и сидит где-нибудь в подвале СГБ. Возьмет и заложит со зла!

Безоблачное настроение пропало. Лимон задавил окурок в хрустальной пепельнице, бесцельно открыл холодильник. В квадратной бутылке «смирновской» оставалось на донышке. Вот и появилось заделье — надо бы к Елисееву сходить, пополнить запасы спиртного. В знаменитом магазине, где снова хозяйничали представители когда-то известной купеческой фамилии, продукты были высшего качества и отпускались только за доллары и марки. Покупая здесь водку, прозрачные пакетики пластовой осетрины или плоские стеклянные баночки кавьяра, Лимон и себя чувствовал потомком каких-то воротил. Хорошо иметь много денег. Освежает восприятие мира и утишает душу. Для полного кайфа Лимон разговаривал у Елисеева только по-немецки. Приказчики его уже узнавали и дверь распахивали…

Обулся Лимон в серебристые сапоги на песцовом меху, натянул пуховую куртку-канадку и собрался взгромоздить на голову остроконечную волчью шапку с хвостом, писк моды… Входной звонок замурлыкал. Небось Зинаида из булочной прибежала — по такой погоде. Соскучилась, кисуля… Надо ее с Большого Сухаревского изымать. Хочет служить, чтобы дома не сидеть? Пусть идет в книжный магазин. Или в парфюмерию. На Тверской места хватит. В том же елисеевском квартале достаточно магазинов с непыльной работой.

Нажал Лимон кнопочку дверного монитора, чтобы полюбоваться невестой лишний раз, а с экранчика глянула усатая рожа. Она щурилась от ветра и дождя. Батюшки! Старый знакомый, унтер патрульный… И даже вроде уже не унтер. Ничего не поделаешь: кнопочка ответчика была нажата, над дырочкой микрофона на входной двери загорелась зеленая лампочка — глаголь, мол, гость дорогой…

— Георгий Федорович, голубчик, узнали? — Унтер лыбился в объектив и сиял, как свеженачищенная титановая сковородка.

Поскольку Лимон замешкался и дураком торчал в прихожей, нежданный визитер добавил вполголоса:

— Открывайте старому другу, открывайте! Не с ордером же дверь ломать…

— Семнадцатая квартира, — буркнул Лимон.

— Я знаю, — засмеялся Кухарчук.

Забросил Лимон чудо-шапку на вешалку, открыл дверь. Кухарчук долго, воспитанно шаркал по половичку армейскими башмаками, успевая и прихожую разглядывать, и с Лимоном балагурить:

— Да, забурел, Георгий Федорович, забурел… Хоромы просто царские! А не плюнуть ли мне на свою занудную работенку да не податься ли в саночистку? Слышал я, Георгий Федорович, вы и жениться надумали? Значит, за ум взялись, голубчик, решили достопочтенным гражданином заделаться…

— Я ж из достопочтенных не выписывался, — вздохнул Лимон, принимая от гостя мокрую тяжелую куртку. — А вы, позвольте полюбопытствовать, ушли — из органов-то?

— Из органов, господин Кисляев, не уходят, — наставительно сказал Кухарчук, промокая платком мокрые щетинистые усы. — Из органов вышибают. За всякие служебные проступки. Вот, боюсь, и меня могут выгнать. За либерализм. А то я слишком уж миндальничаю с разными нехорошими людьми. Все жду, пока у них совесть прорежется, все надеюсь на лучшее в человеке… Ибо давно и не нами сказано: человек — это звучит гордо! Да никак ни хрена не дождусь…