Дэвид Митчелл - Блэк Свон Грин

• Название: Блэк Свон Грин
• Автор: Дэвид Митчелл
• Жанр: Современная проза

Митчелл вновь удивляет читателя. «Блэк Свон Грин» отличается от всех его романов. Эта книга наполнена аллюзиями на все значительные произведения мировой литературы и все же стоит особняком.

И прежде всего потому, что главный герой, Джейсон Тейлор, мальчик, тайком пишущий стихи и борющийся с заиканием, хотя и напоминает нам героев Сэлинджера, Брэдбери, Харпер Ли, но в то же время не похож ни на одного из них.

Тринадцать глав романа ведут нас от одного события в жизни Тейлора к другому.

Тринадцать месяцев — от одного январского дня рождения до другого — понадобилось Джейсону Тейлору, чтобы повзрослеть и из мечущегося, неуверенного в себе подростка стать взрослым человеком. Из утенка превратиться в лебедя.

---

Собаки яростно лаяли в нескольких дюймах от моего лица.

– А НУ ОТОШЛИ, ТУПЫЕ ШАВКИ!

Мелкие камни и ошметки грязи все еще сыпались на меня сверху.

– Так, – прохрипел голос, – а этот откуда свалился?

Это было, как в сериале, когда герой просыпается в больнице, открывает глаза и видит плывущие, размытые лица. Но – гораздо страшнее, ведь я был не в больнице, я был в темноте, на дне карьера. Мое тело ныло сразу в двадцати местах. Но боль была тихой, и я подумал, что все-таки смогу ходить. Перед глазами все вертелось, словно я сидел внутри стиральной машины, в режиме отжима.

– Паренек рухнул с обрыва!

Все новые люди появлялись в свете костра. Они смотрели на меня подозрительно и даже враждебно.

Старик заговорил на иностранном языке.

– Нет, мы не будем его х-ронить! Он не со скалы упал!

– Все в порядке, – во рту у меня был песок, – я в порядке.

– Ты можешь встать, пацан? – Спросил один из них.

Я попытался, но земля у меня под ногами все еще дрожала.

– Да ты на ногах не стоишь, – прохрипел голос, – Тащи свою задницу к костру. Так, помогите мне…

Две руки поддержали меня и помогли дойти до костра. В одном из домов на колесах открылась дверь, и на улицу вышли две женщины в фартуках, мать и дочь. Из дома доносились звуки телевизора – новости. Обе женщины выглядели очень сурово. Одна из них держала на руках младенца. Дети толпились и толкались, каждый хотел посмотреть на меня. Они выглядели еще более дикими и жестокими, чем любой ребенок из моей школы, даже более жестокими, чем Росс Уилкокс. Дожди, холода, царапины, хулиганы, домашка – дети цыган не знают таких проблем.

Один из мальчишек сидел у костра и ковырял ножом какой-то кусок резины. Он вел себя так, словно меня здесь нет. Лезвие его ножа двигалось быстро и иногда ловило блики костра. Длинные волосы скрывали пол его лица.

Я посмотрел на хриплого старика – это был точильщик ножей. Это немного успокоило меня. Хотя с другой стороны: когда он стоял у меня на пороге – это одно, но когда я свалился ему на голову – совсем другое.

– Простите… спасибо, но мне лучше идти.

– Я поймал его, Бакс! – Мальчишка с кривым носом скользил вниз по насыпи, словно на лыжах. – Но этот идиот упал! Я его даже тронуть не успел! Он сам! Хотя, наверно, надо было толкнуть его! Он шпионил за нами, сучонок!

Точильщик ножей посмотрел на меня.

– Ты вряд ли сможешь уйти, дружок. Ты с трудом на ногах стоишь.

– Наверно, это прозвучит… (Палач заблокировал «странно»)… необычно, но я повернул в лес, когда шел мимо церкви Святого Гавриила, и я просто решил (Палач схватил «сесть»)… отдохнуть, и вдруг этот пес (Господи, это звучало так убого)… этот огромный пес взял мой рюкзак и убежал. (на их лицах не было ни единого намека на сочувствие). В том рюкзаке все мои учебники и тетрадки. – Палач заставлял меня подбирать слова, и я выглядел как лжец. – Потом я побежал за псом, ну, я пытался догнать его, но стало темно и тропа, ну, вроде как привела меня… – Я большим пальцем показал себе через плечо. – Туда, на край карьера. И я увидел вас, но я не шпионил (даже младенец смотрел на меня с недоверием) Это правда, я просто хотел вернуть свой рюкзак.

Длинноволосый парень продолжал строгать.

– Зачем ты вообще пошел в лес? – Спросила женщина.

– Я прятался. – Только правда могла спасти меня.

– Прятался? – Спросила ее дочь. – От кого?

– От мальчишек.

– А что ты им такого сделал? – Спросил кривоносый пацан.

– Ничего. Я им просто не нравлюсь.

– Почему?

– Откуда я знаю?

– Ты знаешь. Я уверен, ты знаешь.

Конечно же, я знал.

– Я не один из них. Вот почему. Они считают, что этого достаточно, чтобы ненавидеть.

Я почувствовал влажное тепло на ладони – собака лизала мне руку. Мужчина с зачесанными назад волосами и бакенбардами хмыкнул и сказал старику:

– Ты бы видел свое лицо, Бакс! Когда этот парень покатился по склону! Прямо из ниоткуда!

– Дыа, я был бледен, как грех! – Старик бросил пивную банку в костер. – И знаешь что, Клем Остлер? Я этого не стыжусь. Я думал, что это мертвяк приковылял к нам прямо из могильника. Или, что чертовы гринго бросают в карьер старые холодильники и печки, совсем как в прошлый раз, в Першоур-вэй. У меня чуйка на такую фигню хорошо фурычит (или у цыган проблемы с произношением, или они просто изобрели новые слова для старых понятий). И то что этот мелкий (он подозрительно кивнул на меня) шарится тут, еще раз подтверждает мою правость.

– Скажи, а ты не думал, просто попросить? – Точильщик ножей повернулся ко мне. – Если ты уверен, что твой рюкзак у нас, ты мог просто прийти к нам.

– Или ты думал, что мы подвесим тебя на вертеле над костром? – Женщина скрестила руки на груди. Руки толстые, как высоковольтные провода. – Ага, мы ведь цыгане, мы дикари, и любим варить суп из бледнолицых на ужин! Так тебе казалось, да?

Я пожал плечами, не в силах найти ответ. Длинноволосый все еще строгал ножом свой кусок резины. Пахло костром и жженым маслом, телами и сигаретами, сосисками и фасолью, сладостями и навозом. Эти люди живут гораздо более свободной жизнью, чем я, но в моей жизни больше комфорта, и еще я, скорее всего, проживу гораздо дольше, чем они.

– Допустим, мы поможем тебе найти твой рюкзак, – сказал мужчина, сидящий на троне из покрышек, – что ты сможешь дать нам взамен?

– Мой рюкзак у вас?

– Ты обвиняешь моего дядю в воровстве? – Закричал кривоносый пацан.

– Спокойно, Эл. – Точильщик ножей зевнул. – Он б-зобиден, ты же видишь. И он может заслужить чуточку наш-го д-верия, рассказав нам о том, что произошло в сельском клубе в среду. Н-сколько я знаю, Совет Малверна р-шил построить «постоянный рай-н» для нас в Хайк Лэйн. И п-ловина ж-телей Блэк Свон Грин пр-шла в клуб, чтобы обс-дить этот вопрос, они н-бились туда, как сардины.

Только честность могла спасти меня.

– Да, людей было очень много.

На лице у точильщика ножей появилась улыбка, словно он выиграл спор.

– Ты т-же там был, да? – Спросил тот, кого звали Клем Остлер.

Я колебался.

– Отец взял меня с собой. Но собрание было прервано из-за…

– И много ты про нас узнал?

– Не много. – Это был самый разумный ответ.

– Бледнолицые! – Клем Остлер закатил глаза так, что только белки были видны. – Эти гринго ни хрена про нас не знают. А те, кого они зовут «экспертами», знают еще меньше чем ни хрена.

Старик Бакс кивнул.

– Семья Мерси Ватта п-реехала в т-кой «оф-циальный район» в Севенокасе. Арендная плата, очереди, списки, надзиратели. Не с-мое дружелюбное м-сто на свете.

– Эт пр-сто смешно! – Точильщик ножей ткнул пальцем в сторону костра. – Мы не с-бираемся жить в этих лагерях. Они строят их не ради нас, а р-ди с-бя. Это все из-за н-вого з-кона.

– Какого закона? – Спросил кривоносый мальчишка.

– Если Совет не выполнит норму по строительству п-стоянных районов для нас, то по закону мы можем с-литься где захотим. Поэтому Совет хочет п-строить «сп-циальную зону», и т-гда легавые по закону смогут сгонять нас с наших мест и силой тащить в п-стоянный район, как в конц-лагерь. И только об этом они и беспокоятся. Добрыми намерениями здесь и не пахнет.

– Тебе рассказали об этом на собрании в клубе, а? – Сердито спросила женщина с ребенком.

– Сначала они свяжут нам руки законами, – Клем Остлер не дал мне ответить, – потом силой заставят н-ших д-тей ходить в школу, превратят их в тихих, п-слушных д-рачков – Да-сэр, Нет-сэр, Спасибо-за-покупку-приходите-еще-сэр. А потом и нас превратят в ди-диотов, заставят жить в кирпичных домах, в этих склепах. Они п-таются стереть нас с лица Земли, как Адольф Гитлер. Но действуют более осторожно, более мягко.

– «Ассимиляция», – кривоносый мальчишка уставился на меня, – вот как называют это социальные работники, а?

– Я, – я пожал плечами, – не знаю.

– Что, уд-влен, что какой-то там цыган знает такое сложное слово? Ты м-ня не узнал, а? А вот я-то отлично т-бя п-мню. Мы, цыгане, не з-бываем лиц. Мы вместе учились в н-чальной школе. Нашу чительницу звали то ли Фрогмартин, то ли Фигмортин, что-то типа того. Ты уже тогда заикался. Мы играли в эту игру, помнишь? В «Палача».

В моей памяти всплыло его имя:

– Алан Уолл.

– Да, это мое имя. Вспомнил меня, заика.

Что ж, лучше быть «заикой», чем «шпионом».

– Что ос-бенно бесит м-ня в этих гринго, – женщина зажгла сигарету, – так это то, что они смеют н-зывать нас грязными, хотя сами при этом ходят в туалет в той же комнате, в к-торой моются! И всегда используют одни и те же ложки и чашки и воду в ванной и не выбрасывают свой мусор на природу, нет, они хранят свои отходы в коробках, – ее передернуло от отвращения, – в своих домах.

– Еще они спят со своими д-машними ж-вотными. – Клем Остлер показал пальцем на костер. – И ладно бы с собаками, но кошки! Блохи, грязь, мех, и все это в одной кровати. По-твоему это н-рмально, а, заика?