Николай Алексеев - Зимовка на «Торосе»

• Название: Зимовка на «Торосе»
• Автор: Николай Алексеев
• Издательство: Издательство Главсевморпути
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1939

---

Рано утром 20 февраля весь «Торос» спал богатырским сном. В 5 часов я вдруг был разбужен страшным грохотом. Судно качалось. Трудно себе представить, что, собственно, произошло, но только в следующий момент захлопали двери кают и их обитатели бросились к выходу на палубу.

— Назад! Одеться всем теплее! — еле смог я удержать наиболее ретивых, устремившихся наружу буквально в одном белье.

Было еще совершенно темно. В воздухе ни малейшего движения; трескучий мороз. «Торос» как будто бы вырос. До сих пор снег на льду почти сравнялся с его бортами, а сейчас корабль явно возвышался над общим снеговым покровом не менее чем на один метр. Вдоль всех бортов виднелась глубокая щель, из которой «парила» вода. Признаюсь, в первый момент никто ничего не смог понять. Течи на корабле абсолютно не было. Нигде и никогда я не встречал ни в литературе, ни в практике ничего подобного. А дело в общем было простое.

Корабль в течение зимы постепенно освобождался от груза: съедалось продовольствие, сжигалось топливо. Вес корабля уменьшался, и увеличивалась пловучесть. Так как лед плотно примерз к бортам судна, последнее, несмотря на уменьшение своего веса, не могло изменить осадки. С другой стороны, огромное количество снега, скопившегося на льду вокруг корабля, заставило лед погружаться в воду все глубже и глубже, и лед тащил за собой в глубину также и корабль. В какой-то момент сила пловучести судна поборола силу сцепления его с уходящим в воду льдом, и наш «Торос» буквально выпрыгнул на поверхность. Высота этого прыжка равнялась ста с лишним сантиметрам, и понятно, что толчок был ощутителен. Детальный осмотр корпуса показал, что с ним ничего не произошло. Если бы только мы раньше не сделали майны вокруг кормы, наши винты и руль оказались бы на дне бухты Ледяной. Все происшествие в целом было весьма поучительным.

Через два дня радио принесло приятную весть. Из Москвы вылетел к нам самолет с двумя топографами-геодезистами и капитаном Виктором Александровичем Радзиевским. Разговоры о посланцах с юга не прекращались весь день. Ближайшей нашей задачей была подготовка посадочной площадки для механической птицы.

Лед в архипелаге Норденшельда был по всей площади совершенно гладкий, но зимние пурги нанесли и на него слой снега, который образовал ряд заструг, переплетающихся между собой в самых разнообразных направлениях. Полярные заструги значительно разнятся от наших южных сугробов. Заструг прежде всего настолько тверд, что в него с большим трудом входит железная лопата. Ребра заструга принимают самые разнообразные очертания и, как правило, бывают очень остры. Схематично общий вид заструг может быть охарактеризован как моментально замерзшее море во время сильного волнения. Высота таких «волн» в архипелаге, не считая их «гребней», в среднем равнялась 50—100 сантиметрам. Естественно, что на такую поверхность самолет не мог совершить посадку.

В первую очередь необходимо было сравнять все заструги на площади в 800 на 800 метров. На эту работу вышел весь экспедиционный состав, и, несмотря на все наше желание не ударить в грязь лицом перед летчиками, наш «аэродром» очень далек был от идеально ровной площадки. Спрессованный крепкими ветрами снег совершенно не поддавался разрыхлению, и в конечном счете площадка представляла собой как бы вспаханное под пар поле, причем каждый снежный ком за ночь успевал примерзнуть к своему соседу и нижележащему слою снега. Очередные ветры ставили крест над всем тем, что мы успевали сделать накануне.

Кроме выравнивания площадки, надо было придумать что-то такое, чтобы пилот мог рассмотреть ее с воздуха. Вокруг было все бело; всякие складки и неровности, конечно, должны были скрадываться, если смотреть на них с самолета, летящего со скоростью, превышающей сотни километров в час. В то же самое время поверхность архипелага была усеяна черными точками от разбросанных по островам валунов, и, следовательно, разметка аэродрома должна была отличаться от этого пейзажа. Если к этому добавить, что пилот мог иметь у себя карту, весьма отдаленно напоминающую действительность, то будет понятным, что найти «Торос» и его посадочную площадку для летчика было делом весьма нелегким. Надо было приложить максимум усилий к тому, чтобы облегчить нашим гостям поиски места посадки.

Единственным материалом, пригодным для разметки (площадки, у нас были бочки от жидкого горючего, глины, цемента и т. п. Все это было доставлено на аэродром и сложено по его углам и середине сторон, ограничивающих площадку. В каждом углу было приготовлено по одному «обрезу» с нефтью, которую надо было зажечь для получения дымовых сигналов. Кроме того, в противоположном от судна углу площадки на специальной мачте поднималась авиационная «колбаса», т. е. громадный матерчатый конус, показывающий направление ветра. О всех этих мероприятиях мы известили Управление полярной авиации в Москве.

Конец месяца принес нам еще одну хорошую весть. Арктический институт оставил на зимовку на полярной станции в устье реки Таймыр промышленника Журавлева, которому было поручено заготовить для предстоящей экспедиции на Таймырское озеро корм для собак. Сейчас руководство института дало распоряжение Журавлеву выехать со своими собаками к нам на «Торос», чтобы помочь нам на весенних гидрографических работах. У Журавлева, правда, оказалось всего только семь собак, но с двумя нашими составлялась уже более или менее приличная нарта, и это могло оказать в предстоящих работах неоценимую помощь. В общем наша зимовка начала просыпаться, и к ней шла помощь для работы со всех сторон.

3 марта пришло сообщение, что наши топографы прибыли в Красноярск, откуда и должен был начаться перелет. Посадочная площадка после каждого сильного ветра покрывалась новыми застругами, и приведение ее в должный порядок отнимало массу и сил и времени.

10-го числа с «Тороса» в пролив Фрама и на остров Нансена вышла первая «глубокая» разведка на лыжах. При сорокаградусном морозе люди в течение шести часов обследовали местность предстоящего промера со льда и постройки новых триангуляционных знаков. Итти было несравненно легче, чем во время зимних гидрологических походов, но крепкий мороз совершенно не позволял останавливаться на отдых. Нельзя было также пользоваться какими-либо тонкими приборами. Даже такое невинное занятие, как обозрение местности в бинокль, требовало больших усилий; руки от соприкосновения с биноклем моментально начинали нестерпимо ныть, а стекла бинокля покрывались мутным налетом от дыхания. Между тем время шло, и полевые работы надо было начинать во что бы то ни стало.

Вечером в красном уголке «Тороса» собралось производственное совещание всего коллектива. Вот его итоги:

ПРОТОКОЛ производственного совещания экспедиции и экипажа г/с „Торос“ от 10 марта 1937 г.

Председатель: второй механик А. В. Попов

Секретарь — капитан С. Ф. Рюмин

Присутствуют 22 человека.

Повестка дня:

Организация весенних гидрографических и судовых работ.

С л у ш а л и:

доклад начальника экспедиции т. Алексеева о зимовке и предстоящих гидрографических работах.

С появлением солнца над горизонтом необходимо начать выполнение нашего плана гидрографических работ. Зимовка на корабле прошла вполне благополучно, почти все люди здоровы, и сам корабль находится в полной исправности. Заболевание топографа Черниченко, к сожалению, не позволяет ему принять участие в походах на экспедиционные работы, но он заменит нам работников на корабле. Несмотря на очень сильные морозы, все же необходимо уже сейчас начать наружные работы и не пропускать ни одного дня с хорошей погодой, иначе наше плановое задание может оказаться невыполненным. Вследствие того что сейчас снег покрыл весь район работ, топографическую съемку придется отложить до наступления теплого времени, а пока что нашими задачами, до прибытия к нам самолета, являются:

1. Восстановление поваленных и сломанных зимними бурями промерных знаков.

2. Установка новых вех и знаков.

3. Установка триангуляционных знаков на участке от полуострова Де-Колонга до мыса Гелленорм.

4. Разбивка промерной магистрали на рейде „Зари“.

5. Начало зимнего промера, с тем, чтобы эти работы были закончены до начала бурного таяния снега, когда весь лед окажется покрытым водой.

6. Производство метеорологических и водомерных наблюдений.

7. Начало весеннего ремонта машины.

Товарищ Алексеев зачитывает план распределения состава зимовки иа перечисленных работах. После обмена мнениями и обсуждения плана работ совещание единогласно  п о с т а н о в и л о:

1. Весь заданный „Торосу“ Гидрографическим управлением Главсевморпути план работ выполнить полностью и обеспечить для судов проход через южную часть архипелага.