Алексей Зотов - Главный соперник Наполеона. Великий генерал Моро

• Название: Главный соперник Наполеона. Великий генерал Моро
• Автор: Алексей Зотов
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9533-5877-4

Соперники Наполеона — тема, редко встречающаяся в современной отечественной литературе, посвященной французскому императору. Великая французская революция породила целую плеяду выдающихся полководцев, таких как Ожеро, Клебер, Дезе, Массена, Бонапарт, Моро, Гош, Жубер, Журдан, Ней, Мюрат, Пишегрю, Ланн, Даву, Бернадот и многих других. Это были звезды первой величины полководческого искусства, оставившие заметный след в летописи побед Республики.

Особняком в этом ряду талантливейших воинов стоит имя генерала Моро. Современники сравнивали военный гений Моро с гением Бонапарта и считали, что именно в этой области Моро был равен и даже превосходил Наполеона. Победа Моро при Гогенлиндене на время затмила одну из самых блестящих побед Наполеона — Маренго. Этот успех Моро историки ставили в один ряд с Аустерлицем и Йеной. Во время государственного переворота 18 брюмера Моро поддержал Наполеона, однако позднее был вовлечен в заговор против правительства, арестован, судим и выслан из страны. По этому поводу Наполеон писал на о. Св. Елены: «Мне ставили в вину его изгнание; так или иначе — нас было двое, а нужен был только один».

Трудной судьбе этого талантливого полководца, нашедшего свой последний приют в Санкт-Петербурге, посвящена эта книга.

---

Естественно, Наполеон поспешил заявить во всеуслышание, что ядро, поразившее его врага, было местью Провидения. Он даже поощрял легенду, что именно он навел орудие на Моро и поразил предателя. И, вероятно, наивные французы поверили, что Моро был сражен в своеобразной дуэли на пушках с их императором.

Госпожа Левен, супруга российского посла в Лондоне, первой сообщила госпоже Моро о смерти ее супруга, затем прибыл Поль де Шевенен и поведал ей печальные подробности смерти генерала.

Она поблагодарила царя за доброту, пообещала приехать в Россию, где ее брат, полковник Уло, собирался служить, но в последний момент передумала и осталась жить в Англии.

Вскоре Поль де Шевенен опубликовал в Лондоне небольшую брошюру с описанием своего путешествия из США в Европу вместе с Моро и о последних днях жизни генерала.

Еще раз выразив свое пожелание госпоже Моро видеть ее у себя при дворе, где бы юной Изабель был бы дарован титул фрейлины российской императрицы, Александр I своим указом от февраля 1814 года назначил госпоже Моро единовременную выплату в 100 000 рублей и ежегодную пенсию за потерю мужа в размере 30 000 рублей. По тем временам это была огромная сумма, имея в виду, что за один рубль на Лондонской бирже в среднем давали 1,2 фунта стерлингов, так что будущее Изабель уже было обеспечено.

25 марта 1814 года во время сражения при Фер-Шампенуазе от двух французских пуль, попавших в сердце, пал полковник Рапатель, в момент, когда он предложил французам сложить оружие. Рапатель так и не оставил после себя мемуаров, которые могли бы пролить более яркий свет на события, связанные с похоронами генерала Моро в Санкт-Петербурге. Рапатель вел дневник, описывающий последние дни жизни Моро. Но записи в нем обрываются 30 августа 1813 года. Этот дневник, подлинность которого подтверждена всеми историками Моро (в сравнении с записками Поля де Шевенена), представляет собой бесценную историческую реликвию. Этот дневник, кстати, был обнаружен в Санкт-Петербурге вместе с другими бумагами Рапателя и, в частности, с его завещанием, составленным в российской столице еще 18 октября 1812 года. Вот выдержка из него:

«Я, нижеподписавшийся Жан-Батист Рапатель, полковник генерального штаба Его Величества Императора Всероссийского, прошу в случае моей смерти во время боевых действий против разбойника Бонапарта передать все мое имущество и деньги моей сестре мадам Уйе, проживающей в Ренне на улице Дам». В настоящее время дневник Рапателя хранится в архивах Иль-э-Вилена.

Главная русская столичная газета «Санкт-Петербургские Ведомости», выходившая в то время по вторникам и пятницам, так ничего и не сообщила о последней мессе в память генерала Моро, состоявшейся в приходе Святой Екатерины Александрийской.

31 марта 1814 года Александр I и союзные монархи торжественно вошли в Париж. Справа от царя находился король прусский, а слева — фельдмаршал Шварценберг. По меткому замечанию французского историка Луи Пэнго, «в этой торжественной процессии душа генерала Моро как будто незримо витала рядом с Александром, гарантом либерализма, который завещал Франции Моро».

Людовик XVIII, задержавшийся в своей английской резиденции в Хартвелле из-за обострения подагры, смог прибыть в Париж только 26 апреля 1814 года. 2 мая он вновь обрел свой трон.

* * *

Александр I, справедливо считая себя вождем антинаполеоновского крестового похода и реставратором трона Бурбонов, и следуя обещанию, данному генералу Моро, хотел повлиять на короля в плане политических изменений в духе либерализма. Он написал королю письмо, в котором выражал надежду на изменения в политике Франции.

Однако Людовик XVIII не удостоил письмо царя ответом. Король Франции не принадлежал к числу тех эмигрантов, которые «ничего не забыли и ничему не научились». Как раз наоборот, он знал и принимал принципы конституционного правления, но вместе с тем хотел править не как мститель, а как король, объединивший нацию, и в этой связи осознавал себя монархом, наделенным божественным правом. Он не любил этого «республиканского суверена», каким хотел казаться царь. Более того, он ненавидел философские нравоучения, а предпочитал душевную беседу, умение находить нужное и к месту сказанное слово, как свое, так и собеседника. И, наконец, он не забыл, как с ним обращались русские царедворцы во время его вынужденного изгнания в Митаве и грубую высылку за пределы Российской империи сразу после подписания Тильзитского мирного договора. И когда Александр написал ему второе письмо, упрекая, в частности, за упразднение триколора и замену его на белое с лилиями знамя, король проявил все свое высокомерие, свойственное Бурбонам. Русский царь прибыл в Компьень, чтобы лично вручить это письмо королю. Вот тут-то Людовик попытался отыграться в полную силу. Нанося визиты графу д'Артуа, герцогине Ангулемской, графу Беррийскому и другим отпрыскам королевской фамилии, Александр всегда занимал самые роскошные апартаменты. Здесь же, у короля, ему предоставили самую плохую комнату, какую смогли найти во дворце. Возмущенный Александр приказал своему кучеру быть готовым к немедленному отъезду сразу после обеда, во время которого Людовик XVIII еще раз унизил царя, напомнив метрдотелю, подававшему блюдо гостю, порядок сервировки стола: «Вы должны обслуживать меня в первую очередь».

К этому времени мадам Моро с дочерью тоже вернулись в Париж.

Заручившись поддержкой царя, сенатор Лажюине (тот самый, который первым назвал Лазаря Карно «организатором побед») 26 апреля объявил в Сенате о полной реабилитации генерала Моро. Было во всеуслышание заявлено, что «генерал Моро, потерявший сына на чужбине и не сумевший обеспечить своей больной жене возможности лечиться во Франции, всегда пользовался уважением истинных французов и признательностью родины…, что император всероссийский отнесся к французам с тем же уважением и симпатией, которые он всегда испытывал к генералу Моро». Академик и сенатор Гара выступил с предложением обратиться в мэрию Парижа с просьбой разработать проект памятника Александру и Моро, стоящими вместе на одном пьедестале.

«25 июня 1816 года в Париже состоялась религиозная служба в память о генерале Моро, — пишет Морис Гарсо, — и король Людовик XVIII, который хотя и знал о либеральных и республиканских взглядах генерала, тем не менее вскоре присвоил госпоже Моро титул маршальши с годовой пенсией в 12 000 франков. Теперь будущее семьи Моро было обеспечено и во Франции».

И хотя титул маршала даже посмертно никогда не был официально присвоен Моро и не существует ордонанса, дарующего этот титул супруге генерала, она тем не менее во всех официальных документах именуется маршальшей и, в частности, в том, по которому ей назначалась указанная пенсия. В этом документе, подписанном королем 18 октября 1814 года, говорится: «Этим актом мы еще раз подтверждаем свое уважение и признательность генералу, имя которого стоит в ряду прославленных военачальников, оказавших великую честь французскому оружию».

Эту оценку, исходящую от короля, который, несмотря на свои убеждения, соглашался сыграть в игру под названием «конституционная монархия», Моро, пожалуй, принял бы, так как в последние годы он начал склоняться к формуле «монархия прав человека».

Учреждая орден Почетного легиона, создавая новое дворянство и новый двор, Наполеон постепенно переходил к старой, кастовой форме правления и, по выражению Пьера Савинеля, был «человеком Старого порядка». Это он называл Людовика XVI «моим добрым дядюшкой Луи». Это он силой затащил к себе в постель девственную эрцгерцогиню австрийскую, чтобы та родила ему сына. Настоящий республиканец! Достойный сын революции! Он правил дворянами ради голубой крови. В этом смысле он превзошел Моро. Бонапарт задушил в колыбели новую Францию, то есть общество, которое пыталось создать новый порядок, основанный на уважении и признании прав личности. Он подчинил эту новую общественно-экономическую формацию архаическому порядку, основанному на привилегиях и придворной лести.

И вот, благодаря стараниям госпожи Моро, фрейлины герцогини Ангулемской, часто бывавшей при дворе, голубая кровь вновь потекла в жилах семьи Моро — братьях, сестрах и племянниках генерала. Этим же Старым порядком был восстановлен фамильный герб Моро, представлявший собой букву М, расположенную в зеве у серебряной рукоятки шпаги, отделанной золотом и украшенной с обеих сторон двумя ветвями серебряных лилий на фоне горностая.

Младший брат генерала — Жозеф Моро — стал префектом г. Коррезе. К этому времени относится и публикация книги судьи Лекурба, брата известного генерала Лекурба, которая поведала Франции, как силой было навязано обвинение генералу Моро в 1804 году.

Сенатор Гара вскоре после своего знаменитого выступления в Сенате опубликовал в память о Моро брошюру, полностью реабилитирующую генерала.