Бела Иллеш - Обретение Родины

• Название: Обретение Родины
• Автор: Бела Иллеш
• Издательство: Прогресс
• Жанр: О войне
• Год: 1976

Во время второй мировой войны Б. Иллеш ушел добровольцем на фронт и в качестве офицера Советской Армии прошел путь от Москвы до Будапешта. Свои военные впечатления писатель отразил в рассказах и повестях об освободительной миссии Советской Армии и главным образом в романе «Обретение Родины», вышедшем на венгерском языке в 1954 году.

---

«Да пребудет с Вами на Вашем пути благословение божие, дорогой генерал», — заканчивал Хорти свое написанное, разумеется, по-английски послание.

«Гм… Уж если престарелые циники начинают взывать к богу, значит, они чуют катастрофу, — подумал граф Шторм. — Видимо, даже Хорти смекнул, что немцы проигрывают войну».

— Будет у вас для меня какой-нибудь приказ, господин генерал-лейтенант? — спросил Кери.

— Прошу, господин подполковник, прицепить мой личный вагон к любому эшелону, направляющемуся на фронт Какие новости?

— Говорят, удалось взять Сталинград. Это, несомненно, придаст войне новый размах.

— Будем надеяться. А как партизаны? Задают хлопот?

— Как вам сказать? В общем, из-за этих мерзавцев без дела не сидим. К счастью, господин генерал-лейтенант, война решается не здесь, а под Сталинградом.

Генерал-лейтенант Шторм провел в Киеве всего несколько часов.

По улицам курсировали немецкие патрули в касках. На каждом перекрестке — пулеметное гнездо, на всех площадях — батареи полевой артиллерии. Перед разрушенным до основания зданием горсовета торчало восемь виселиц с раскачивавшимися на них трупами. В числе повешенных были две женщины.

«Немцы проиграли войну, — заключил про себя Шторм. — А вместе с ней потеряли и весь свой здравый рассудок. Конечно, если он у них когда-нибудь был».

Граф нанес визит вежливости немецкому коменданту Киева. Выразил ему свое восхищение царящим в городе идеальным порядком.

Разыскал он также и венгерскую комендатуру. Настроение там царило крайне подавленное.

На фронт генерал-лейтенант вернулся спустя несколько дней после поражения венгров под Тычихой. Показное наступление, осуществленное генералом Густавом Яни по немецкому приказу, стоило жизни пятнадцати тысячам гонведов.

В конце сентября Шторма посетил неожиданный гость. Это был его ближайший лондонский приятель, итальянский подполковник, в свое время сыгравший в женитьбе графа роль свата. Бывший подполковник стал теперь тоже генерал-лейтенантом, заместителем начальника штаба 8-й итальянской армии, которая стояла по соседству с венгерскими частями. Выглядел он по-прежнему молодо, был очень любезен и, как всегда, находился в превосходном расположении духа.

— Войну мы проиграли, милый граф, — с легкостью заявил он. — Сейчас весь вопрос в том, кто ее выиграет: англо-американский блок или русские? Если выиграют англо-саксы, мы сдерем шкуру с наших солдат, так как это они причина нашего военного поражения. Если же победят русские, тогда вся наша чернь, от которой несет водкой и навозом, сдерет шкуру с нас за то, что мы развязали войну. Итак, милый граф, да благословит бог короля! Само собой, я призываю благословенье господа не на голову нашего кретина Виктора Эммануила, а на его величество Георга VI, короля английского, который хоть и ненамного умнее нашего всемилостивейшего государя, однако еще сможет кое в чем нам помочь. Разумеется, лишь в том случае, если победит. Именно потому-то я так ожесточенно и воюю против русских… Чем больше мы их уничтожим, тем вероятнее английская победа. Но мои солдаты… Впрочем, ладно! Оставим это. Мы, дорогой мой, плывем с вами на одном корабле. Надо глядеть в оба, как бы не получить пробоину!.. Что слышно о вашем шурине?

Граф Шторм думал было спросить у итальянца, какова, в сущности, отведенная ему, венгерскому генерал-лейтенанту, роль в шахматной партии, затеянной неизвестными ему игроками, которые не только переставляют фигуры через его, Шторма, голову, но играют и им самим? Он уже давно чувствует себя шахматной фигуркой в чьих-то руках, причем даже не знал, какой именно, ладьей, слоном или конем, и лишь опасался, как бы не превратиться всего-навсего в простую пешку. Хотелось ему также дознаться, кто же наконец играет в эту крупную игру и на чьей стороне двигают его, Шторма, шахматную фигуру, одетую в мундир венгерского генерал-лейтенанта?

Многое еще желал бы он узнать, но так ничего и не спросил. Предпочел просто угостить итальянца ужином из настоящих венгерских блюд. Господа офицеры провозглашали за столом пышные тосты в честь Гитлера, Муссолини и Хорти. Не обошлось, конечно, без тостов и по адресу гостя, итальянского генерал-лейтенанта. Начальник штаба корпуса подполковник Чонтош под воздействием алого венгерского вина и смутных гимназических воспоминаний сравнил итальянца с героем пунических войн римским полководцем Сципионом.

В начале декабря 8-я итальянская армия сдалась в плен русским. Заместителя начальника армейского штаба, жизнерадостного приятеля графа Альфреда Шторма, прикончили итальянские солдаты.

В середине декабря генерал-лейтенант Шторм получил от жены письмо, посланное графиней через подполковника Кери, одного из руководителей венгерской контрразведки. Из письма этого генерал-лейтенант узнал, что немцы проиграли Сталинградскую битву.

В этот период венгерские генералы один за другим спешили под предлогом болезни уехать с фронта в Венгрию. К рождеству немцы отвели свою артиллерию, которая на протяжении пяти месяцев поддерживала 2-ю венгерскую армию. В воздухе постоянно господствовала русская авиация.

Советские самолеты разбрасывали сотни тысяч листовок на венгерском языке, предупреждая венгерских солдат и офицеров, что их положение безнадежно. Листовки содержали призыв либо сдаваться в плен, либо повернуть назад и уходить домой. Указывался и точный маршрут, по которому венгерские части могли беспрепятственно, не опасаясь бомбардировок и обстрела советской авиации, попасть к себе на родину.

Теперь дело уже не ограничивалось одними генералами. Скоропалительно один за другим заболевали венгерские полковники, подполковники, майоры. Даже молоденькие лейтенанты. Начиная с середины декабря все больше расстраивалась находившаяся в руках немецких интендантов служба провиантского снабжения венгерской армии. Боеприпасы доставлялись с перебоями. В полдень второго января температура воздуха достигла шестнадцати градусов ниже нуля. Пятого января она упала до девятнадцати.

Генерал-лейтенант Шторм уже перестал ссылаться на болезнь. Отнюдь не герой, не был он, однако, и трусом. Не понимая причины, по которой вынуждают его оставаться до конца на месте, он руководствовался сознанием, что этого требует долг.

Граф находился в своей ставке, в каких-нибудь восьмидесяти километрах от линии огня, когда советские войска после часового ураганного артиллерийского обстрела прорвали оборону венгров между Тычихой и Урывом. Но генерал-лейтенант не покинул своего места даже и тогда, когда для всех стало абсолютно ясно, что 2-я венгерская армия полностью развалилась.

Нервы его не выдержали лишь при известии, что командующий артиллерией его армейского корпуса генерал-майор Енеи и начальник штаба корпуса подполковник Чонтош попали в плен. Услыхав эту весть, генерал Шторм чуть не разрыдался.

Он сел вместе с адъютантом в машину, захватив с собой всего один чемодан из семи да два рюкзака с едой и вином.

— На полной скорости в Киев! — приказал он шоферу.

В этот день, 16 января 1943 года, градусник показывал в двенадцать часов минус двадцать два градуса.

Вездеход, на котором генерал-лейтенант Шторм спасался не только от русских, но и от собственных солдат, пробежал за день довольно значительный отрезок пути, хотя от времени до времени приходилось делать немалый крюк и объезжать места, забитые остатками обращенных в бегство венгерских частей. Когда на пути генеральской машины вставал сугроб, шофер расчищал дорогу лопатой.

Тем не менее машина стала все чаще и чаще застревать. Это происходило из-за того, что снег, падавший с утра хлопьями, к вечеру смерзся и образовал обледенелые заносы. Снежный покров был уже не настолько мягок, чтобы колеса вездехода могли легко его разрезать, но и не так тверд, чтобы выдержать тяжесть машины.

На одном из поворотов вездеход провалился в сугроб по самую ось. Выбраться из него оказалось нелегко. По приказу Шторма шофер остался у руля, а сам генерал со своим адъютантом изо всех сил принялись толкать злополучную машину. Когда удалось наконец сдвинуть ее с места и вытащить из сугроба, выяснилось, что серьезно повреждена задняя ось. Повинуясь приказу генерала, шофер пытался устранить поломку, хотя отлично понимал полную бесполезность своих усилий. Все его ухищрения оказались напрасными. Вездеход окончательно вышел из строя.

Если бы Шторм имел при себе термометр, он бы увидел, что ртуть упала уже до двадцати шести градусов ниже нуля.

Сквозь сгущавшуюся вечернюю синеву невдалеке от застрявшей машины адъютант заметил какую-то халупу. Приказав шоферу остаться около вездехода, Шторм вместе с адъютантом укрылся в этой хибарке.

Двери и окна жалкой саманной постройки были давно сняты и пущены на топливо. Соломенная кровля над головой напоминала скорее решето, чем крышу. Но сложенные из самана стены пережили не только тех, кто их когда-то возводил, но и тех, кто расправился с хозяевами этого жилища.