Бела Иллеш - Обретение Родины

• Название: Обретение Родины
• Автор: Бела Иллеш
• Издательство: Прогресс
• Жанр: О войне
• Год: 1976

Во время второй мировой войны Б. Иллеш ушел добровольцем на фронт и в качестве офицера Советской Армии прошел путь от Москвы до Будапешта. Свои военные впечатления писатель отразил в рассказах и повестях об освободительной миссии Советской Армии и главным образом в романе «Обретение Родины», вышедшем на венгерском языке в 1954 году.

---

— Вот что, Бори! Правда, ты уже немало рассказывал мне о том, что вы делали в Москве, но, полагаю, было бы невредно все это резюмировать хотя бы в самых общих чертах. Ведь не далее чем завтра, а может, даже сегодня мне предстоит принять руководство ведением переговоров. А я могу к ним приступить, лишь получив самую подробную информацию о тех шагах, которые вы предприняли до моего приезда. Делать нам сейчас все равно нечего, так что, будь любезен, еще разок изложи мне все по порядку. Только без всяких там двусмысленных намеков, напраслины, ехидных подковырок и тому подобного…

— Ваше высокопревосходительство! Уж не думаете ли вы…

— Ничего я не думаю! Рассказывай, Бори!

— Здесь? Сейчас?..

И Бори указал глазами на старшего лейтенанта Олднера, молчаливо сидевшего рядом с Миклошем.

— Да, здесь! Да, сейчас! — подтвердил Миклош. Пусть слушает и господин старший лейтенант Олднер. Когда мы вернемся на родину, он вступит в ряды венгерской армии, я произведу его в капитаны, и он будет служить в моем штабе. Рядом с тобой, Бори. Таким образом, весьма полезно, чтобы он тоже был хорошо информирован.

— Слушаюсь, ваше высокопревосходительство. С чего прикажете начать?

— С самого начала! Налей-ка мне стакан вина, Чукаши. Красного. В самолете меня всегда одолевает жажда.

— Где именно зародились события, ваше высокопревосходительство, сказать не могу. Когда мы заметили, что они уже развертываются, и притом отнюдь не так, как бы нам хотелось, уже не мы ими руководили, а они нами.

— Брось философствовать! Говори толком.

— Вашему высокопревосходительству известно, что господин правитель с самого начала рассчитывал и возлагал все надежды на англичан. Ее высочество денно и нощно молила бога о даровании победы английскому оружию.

— Это я знаю лучше тебя!

Бори нимало не смутило нетерпеливое замечание генерала. Он спокойно продолжал свое повествование:

— Но вот пришел и ответ от англичан. Они заявили, что по вопросу о перемирии нам следует непосредственно обратиться к русским. И господин правитель стал… как бы получше выразиться… стал терять хладнокровие. Вместо него, но от его имени принялась всем распоряжаться госпожа регентша. Она-то и созвала в дворцовом бомбоубежище то самое совещание, на котором было решено направить в Москву в качестве личного представителя его высочества шефа жандармов Габора Фараго. Ему предстояло от имени господина правителя просить русских о перемирии. Двадцать восьмого сентября в сопровождении нашего бывшего посланника в Канаде Домокоша Сентивани и графа Гезы Телеки Фараго отправился в путь.

— Все это мне известно. Как и то, что они благополучно туда прибыли.

— Да, прибыли. Русские выслали за ними самолет. Вечером первого октября все они уже были в Москве, и в тот же день их принял заместитель начальника генерального штаба Красной Армии, лично знавший Фараго еще по довоенным временам. Как известно вашему высокопревосходительству, Фараго до нынешней войны служил военным атташе в Москве и превосходно говорит по-русски.

— Знаю!

— Русский представитель генерал-полковник Кузнецов осведомился у Фараго, привез ли он письменные полномочия на заключение соглашения о перемирии. Но у него такового не оказалось. Ни госпожа регентша, ни сам Габор Фараго об этом не подумали! Фараго направил Хорти телеграмму об установлении контакта с русскими и о необходимости выслать ему составленные по всем правилам письменные полномочия на заключение им, Фараго, перемирия с советским командованием. Далее Фараго предложил направить с этими полномочиями в Москву меня, ввиду того что я свободно говорю по-русски и довольно хорошо знаком с условиями жизни в Советском Союзе, так как во время моей службы в личной канцелярии его высочества регулярно читал русскую прессу.

Хорти ответил, что направит меня немедленно в Москву для передачи затребованных Фараго и составленных по всем правилам официальных полномочий.

— Ну а потом? — обернулся генерал-полковник к Бори.

— Мне были вручены полномочия, и ваше высокопревосходительство помогли мне перейти линию фронта.

— Совершенно верно, я тебе помог, причем до того ловко, что о твоем переходе ничего не знал даже полковник Кери, — ухмыльнулся Миклош.

— О поездке Бори я, между прочим, знал по крайней мере на сутки раньше вас, ваше высокопревосходительство, — парировал Кери.

Миклош укоризненно покачал головой.

— Словом, ты добрался до Москвы, — обратился он опять к Бори.

Добрался. Правда, благодаря глупой аварии с машиной — с некоторым запозданием. Я прибыл в Москву одиннадцатого октября к вечеру. На аэродроме меня встретили два русских штабных офицера, полковник и майор. Мы сели в автомобиль и сразу отправились в Министерство иностранных дел. Текст соглашения о перемирии был готов, оставалось только его подписать. Но для совершения этого акта необходим был я, вернее, привезенные мной письменные полномочия.

В кабинете министра иностранных дел меня ожидали венгерские делегаты. Я передал полномочия генералу Фараго. Просмотрев этот снабженный подписями и печатями документ, он вручил его русскому министру. Тот бросил на него лишь беглый взгляд и, подойдя к письменному столу, подписал текст соглашения о перемирии, составленный на русском и французском языках, в двух экземплярах каждый. Первым после него под всеми четырьмя экземплярами проставил свою подпись Габор Фараго, потом Сентивани и, наконец, граф Телеки.

На стене против письменного стола тикали большие часы. Я взглянул на них — было без трех минут восемь. После подписания соглашения министр пожелал венгерской нации счастья и удачи.

Рядом с министром стоял генерал армии, высокий и стройный блондин. Он был необычайно молод для своего высокого ранга. Имени его я не знаю. Перед церемонией подписания соглашения он не произнес ни слова. Но вот в похожем на зал кабинете отзвучали поздравительные слова русского министра. Воцарилась величавая тишина. И тут генерал армии заговорил. Голос его звучал торжественно и твердо. Он произнес слова отчетливо, немного с растяжкой: — Прошу вас, господа, не поймите меня превратно и не расценивайте мои слова как желание вмешаться в венгерские дела. Это вовсе не так! Мне лишь хочется дать один дружеский совет. Генеральный штаб Красной Армии поручил мне предупредить вас о той опасности, которая угрожает со стороны немецких войск Венгрии, и прежде всего Будапешту. Гитлер покинет Венгрию только в том случае, если в момент опубликования соглашения о перемирии боеспособные и готовые сражаться венгерские части будут иметь над оккупирующими Венгрию немецкими войсками решающее превосходство в силе. Повторяю, решающее превосходство в силе! В противном случае воинские соединения Гитлера воспрепятствуют выполнению соглашения о перемирии. Поэтому наш генеральный штаб дает совет венгерскому генеральному штабу: еще до объявления перемирия стянуть крепкие, надежные силы, перед которыми гитлеровцы должны оказаться беспомощными; очистить свои воинские части от ненадежных командиров; занять стратегически наиболее важные пункты страны и позаботиться о полной безопасности правительственных учреждений. Если все это будет сделано и венгерское правительство вместе со своей армией выполнит взятые на себя обязательства по перемирию, Красная Армия сможет Венгрию не оккупировать, она просто пройдет через ее территорию. В том случае, если венгерское правительство и генеральный штаб не располагают достаточными силами, способными обеспечить выполнение соглашения о перемирии и очистить Венгрию от немецких захватчиков, Красная Армия готова оказать венгерской армии вооруженную помощь. Наш генеральный штаб дал указание командованию 2-го и 4-го Украинских фронтов при первой же просьбе венгерского генерального штаба выделить для него необходимое количество танковых дивизий, артиллерии и авиаполков, а также предоставить гонведам столько автоматов, патронов и продовольствия, сколько им будет необходимо, чтобы в течение нескольких дней изгнать из Венгрии гитлеровский войска. — Генерал армии сделал короткую паузу. — Прошу господ, — продолжал он уже менее официально и гораздо более тихим голосом, — без промедления довести этот дружеский совет нашего генерального штаба до сведения венгерского генерального штаба. Разрешите мне также от имени нашего генерального штаба пожелать гонведной армии многих успехов, а венгерскому народу — счастливого будущего».

Министр простился с нами чрезвычайно сердечно. Генерал армии молча пожал всем руку. Мы возвратились в свою резиденцию, — продолжал Бори, — и с помощью одного советского офицера, владеющего венгерским языком, немедленно приступили к работе. В ту же ночь нами были отосланы в Будапешт три телеграммы: одна господину правителю, другая министру иностранных дел, третья начальнику генерального штаба. Мы передали совет русского генерального штаба всем троим адресатам, причем заклинали их попросить вооруженной помощи русских прежде, чем будет предано гласности соглашение о перемирии.