Сьюзан Полвик - Огуречная подливка

• Название: Огуречная подливка
• Автор: Сьюзан Полвик
• Жанр: Научная Фантастика

Он растил травку на укромном участке в Неваде, но однажды, десять лет назад, на его пороге появились инопланетяне…

---

Сьюзан Полвик Огуречная подливка

Я не слишком обрадовался, когда тем утром в мою дверь начали тарабанить. Никого здесь не приветствуют, кроме службы доставки и покупателей, а я не ждал никаких посылок, да и покупателям сначала требуется позвонить и договориться. Новых покупателей должны рекомендовать люди, которых я знаю. Таковы неукоснительные правила. Рекомендации я тоже проверяю. Я не пускаю внутрь никого, за кого не поручились, но даже при всем этом я удивлен, что здесь ни разу не побывали копы. Некоторые из моих покупателей интересуются, почему я не легализовался, когда закон о медицинской марихуане приняли четыре года назад, но такие вопросы задают только безмозглые: мне не нужно, чтобы правительство ползало у меня на заднем дворе и меня регулировало, так у меня гораздо больше покупателей и я зашибаю гораздо больше баксов. Стать легальным, это только приобрести занозу в заднице, даже если бы мне не приходилось заботиться о том, чтобы держать людей подальше от космических огурцов.

Когда это произошло, моя последняя группа огурцов готова была начать петь в любую минуту, и последнее, в чем я нуждался, это когда кто-то толчется в доме. Еще и поэтому покупатели должны вначале звонить: в зависимости от того, в каком состоянии огурцы, я говорю людям, что им надо подождать, я не могу принять их сегодня.

Поэтому, когда затарабанили, я подумал, черт, правительство, и желудок у меня сжался в комок. Мне хотелось прикинуться, что меня нет дома, но нельзя также держать рядом севшего на мель водилу, и чем скорее позволить ему воспользоваться телефоном или чем-то еще, тем скорее он уберется. Поэтому, когда я услышал стук, выглянул и не узнал, кто там стоит — какой-то бородатый мужик за сорок, то есть моего возраста, в джинсах, клетчатой рубашке и горных ботинках, да, в общем, на нем просто написано было, что это обнимающий деревья либерал — я схватил свое ружье и завопил через дверь: «Кто там?» Так как мужик был один, то копы маловероятны, но, с другой стороны, его машина стояла перед домом, миленькая маленькая «тойота», что также делало маловероятной какую-то механическую поломку. Может, ему просто нужно в туалет, в этом случае я скажу ему, что пустыня рядом. Хотя, если ему нужна вода, то воду я ему дам. Здесь всегда дают людям воду. Считаешь, что они должны бы знать, что в этом штате никуда нельзя выезжать без добавочного баллона с водой в машине, но у тупых детишек из колледжа в Рино и идиотов, приезжающих сюда из Калифорнии, средний IQ совсем не тот, что годится для выживания в Неваде. Но этот мужик был чересчур стар для колледжа, поэтому я отнес его в категорию калифорнийцев.

— Мистер Уайтвелл Смит? — крикнул он через дверь. — Велли?

— Ну? — Только покупатели зовут меня Велли. Это своего рода пароль. Для всех остальных я Уайт, правда не то чтобы я тут говорил со многими с тех пор, как уехала Нэнси Энн. — Кто меня ищет?

— Меня зовут Джим Хамфрис. — Имя ничего мне не говорило. — Я друг Сэма Мортимера.

Это имя говорило. Сэм был одним из моих самых лучших покупателей, бывал здесь раз в месяц, пока вдруг примерно полгода назад совсем перестал приезжать. Ни звонил, ничего. Я все думал, что с ним стряслось, но, правда, все это не мое дело. Я знал его так долго, что почти начал думать о Сэме, как о друге; несколько раз мы даже вместе палили по мишеням на моем участке.

— Ну и что? Раз вы знаете Сэма, то знаете, что должны позвонить перед тем, как сюда являться. Сэм это знает.

— Я пытаюсь дозвониться уже три дня, мистер Смит. Ваш телефон не в порядке.

Черт. Вот так я и узнал о поломке. Мне действительно никто не звонил уже три дня, но в этом нет ничего необычного; бизнес иногда почему-то замедляется, а никто другой мне не звонит. Но все-таки, эти слова могли быть хитростью. «Подождите минуту», — проорал я через дверь и побежал поднять трубку. Мертво. Сигнала нет. Ничего. Это значит, мне надо вызывать сюда телефонщиков, но дело может подождать, пока не уйдет последняя компания огурцов. А пока что я включил свой сотовый на случай, если кто-то попробует до меня дозвониться. Я не люблю сотовый телефон, мне не нравится, когда мои разговоры разносятся в эфире до самого ада, да и правительству легко за ними шпионить. Но сотку иметь надо на всякий крайний случай, точно так же, как надо иметь в запасе воду. Если упускать покупателей, можно потерять бизнес.

— Окей, — заорал я, снова подходя к двери. — Спасибо, что сказали о телефоне, но я не могу вас впустить сегодня. Мы можем назначить встречу на завтра…

— Мистер Смит, чтобы добраться сюда, я проехал семьдесят миль, и у меня крайний случай. Пожалуйста, откройте дверь.

Крайний случай. Такой подход ко мне до сих пор не применялся. Моя травка не вызывает привыкания, это одно из свойств, которые мне в ней нравятся. У двери не будут топтаться наркопсихи, что убьют собственную мать ради очередного ширяния. Кому нужны такие хлопоты?

Я проверил часы. Огурцы начнут петь примерно минут через тридцать, но иногда они отваливают раньше. Я никогда точно не знаю, когда они сюда прибывают, что делает мои расчеты времени весьма гадательными, а это значит, что я не склонен был отпирать.

— Если случай крайний, мистер Хамфрис, то звоните 911. А я не из службы спасения.

— Велли, пожалуйста. Сэм очень болен. У него рак. Четыре месяца назад ему сделали операцию и теперь делают хемотерапию, а от нее он страдает хуже собаки, и предписанная травка на него не действует. Он говорит, что она недостаточно крепкая. Он говорит, ваша самая лучшая. Он послал меня сюда и дал двести пятьдесят долларов на покупку. Пожалуйста, не заставляйте меня возвращаться к бедняге с пустыми руками.

— Ха, — сказал я. Я не был удивлен, что правительство не может вырастить добрую травку. Они, наверное, растят орегано, а берут за нее, как за настоящую; этим уродам просто нельзя доверять. Я начал с самой лучшей рассады, когда только вошел в этот бизнес пятнадцать лет назад, а с тех пор все улучшил. В старшей школе моим любимым предметом была генетика.

Я снова взглянул на часы. Я смог бы побежать, схватить мешочек на четвертак, сунуть его в дверь и забрать у этого Хамфриса баксы, и все было бы кончено за десять секунд. А если бы огурцы начали петь, и он их услышал, я сказал бы, что это телевизор.

— Подождите здесь, — сказал я. — Я сейчас вернусь.

Я побежал, взял мешочек на четвертак и бумажный пакет, вернулся и положил ружье на полку рядом с дверью, где сам мог бы быстро схватить его при необходимости, а Хамфрис не мог бы просунуть руку и взять, поэтому я приоткрыл дверь на щелочку, на сколько позволяла цепочка.

— Вот, — сказал я. Я поднял мешочек, чтобы он его увидел, и бросил его в бумажный пакет. — Давайте ваши деньги, потом получите это.

Он протянул пачку банкнот и сунул в дверь. Все по доллару и пятерками, боже, о чем только думал Сэм? Вообще говоря, мешочка в четверть фунта весом не должно хватить ему надолго, если еще вспомнить курительные привычки Сэма, однако я предположил, что после рака у него осталось не так много денег. Он наверняка копил их с тех пор, как начал химию, бедный ублюдок, ведь мое лекарство страховкой не оплатишь. Я подумал было, не дать ли ему добавки даром — ведь он долго был у меня очень хорошим покупателем — однако пока что я начал пересчитывать бумажки. Старая привычка.

Пока я считал, Хамфрис произнес довольно сухо:

— Сэм говорит, ему вы позволяли входить в дом.

Теперь, с приоткрытой дверью, я слышал его более отчетливо, и что-то в его голосе зацепило меня. У него был легкий акцент, британский или, может, восточный. Где я совсем недавно слышал такой же голос?

— Я знаю Сэма, — сказал я, — не обижайтесь.

Я закончил считать — все было правильно — а потом протянул ему мешочек. И, делая это, я впервые по-настоящему взглянул в лицо Хамфрису, и тут две вещи произошли одновременно.

Первое, то, что я его узнал по телевизору. Просто не так уж много видишь проповедников с восточным выговором, кормящих старушек в теленовостях, особенно если у проповедника одно ухо деформировано, правое, безобразное, шишковатое и сморщенное, словно цветная капуста. Я раньше не видел это ухо, потому что, выглядывая в окно, я видел его только сбоку.

Вторым было то, что огурцы начали петь все трое сразу: вой, свист и хрюканье, словно смесь звуковой дорожки порнофильма с оркестром чайников.

Глаза Хамфриса расширились:

— Что это та…

— Это телевизор, — сказал я и попытался захлопнуть дверь, но не смог, потому что он вставил ногу и уставился мне за спину, вытаращив глаза. Когда я повернулся, чтобы взглянуть через плечо, то увидел, что один из огурцов, шатаясь, вышел из берлоги, прочь от своих друзей и приятных теплых обогревателей и запрыгал маленькими трогательными кругами по моей гостиной. Впервые почти за десять лет огурец вышел из того места, куда я его кладу, когда они попадают в дом.