Марина Логунова - Печальные ритуалы императорской России

• Название: Печальные ритуалы императорской России
• Автор: Марина Логунова
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-227-02856-3

В государственной культуре символы и церемониалы всегда играют важную роль. За деталями этикета встают вопросы политики государства, его идеологии и престижа верховной власти…

Сегодня наблюдается закономерный процесс возвращения интереса к вопросам этикета, подготовки и проведения различных церемоний в Российской империи, и связано это с необходимостью возвращения к традиционным для нашей страны ценностям, нашедшим отражение в менталитете русского народа. Только опираясь на глубокие знания, можно создавать новые традиции и ритуалы, вбирая опыт предков и привнося в них реалии своего времени, поэтому изучение отработанного строя проведения государственных мероприятий, к которым в первую очередь относятся императорские похороны, настоятельно продиктовано современностью.

Траурный ритуал является отражением культурных, религиозных, политических, эстетических и этических норм, принятых конкретным обществом в определенную историческую эпоху.

До настоящего времени не было предпринято комплексного анализа похорон членов императорской семьи в России в XVIII–XIX вв. Впервые подробно и на протяжении продолжительного периода истории изучены и проанализированы все элементы государственного мероприятия такой значимости, как траурный ритуал в Российской империи. Уникальная книга Марины Логуновой позволяет заполнить существующий в исторической науке пробел и способствует отработке современных государственных мероприятий высокого уровня.

---

В 1929 г. Вознесенский монастырь взорвали. На его месте в 1932–1934 гг. по проекту архитектора И. Рерберга построено здание Военной школы им. ВЦИК, где впоследствии работал Президиум Верховного Совета СССР.

Иконостас и древние иконы собора Вознесения Господня частично сохранились в соборе во имя Двенадцати Апостолов, а также в фондах музея.

Женские захоронения из Вознесенского монастыря, размещенные в музее-заповеднике «Московский Кремль», дают огромный материал для исследователей, они позволяют проследить обстоятельства жизни русских великих княгинь и цариц, бывших в средние века теремными затворницами, оставаясь в тени своих царственных отцов и мужей, а также выяснить судьбу некоторых из них. Активно изучать уникальный некрополь начали в середине 1980-х гг., наибольшего размаха работы достигли в 2001–2003 гг. В руках историков оказался интереснейший источник, исследование его раскрывает ценнейшие сведения о погребальном обряде и материальной стороне жизни средневекового общества.

Изучение некрополя Вознесенского собора дает такой богатый исторический материал, что возник даже особый научный проект.[165] В нем принимают участие антропологи, гистологи, геохимики, эксперты-криминалисты и специалисты других наук. Благодаря их трудам и нынешним возможностям науки удается полнее представить (а иногда и увидеть воочию) физический тип русских великих княгинь и цариц, понять, как они жили, и связать эти данные со сведениями о московском дворе, известными из письменных источников.

София Палеолог. Реконструкция по черепу С. Никитина

Единственной представительницей семейства Годуновых, похороненной и ныне на территории Московского Кремля, является царица Ирина Годунова, жена царя Федора Иоанновича. Над ее могилой размещался памятник, аналогичный тем, что и сегодня можно увидеть в мужском храме-усыпальнице Архангельского собора: белокаменный саркофаг антропоморфной формы без надписи-эпитафии на крышке. В 1580 г. Ирина стала женой царевича Федора. Год ее рождения неизвестен, хотя некоторые историки указывают на 1557-й, правда, без ссылок на источники. Исследование скелета царицы Ирины показало, что она прожила около 45 лет, не более, это позволило подтвердить дату ее рождения – 1557 г. После пострижения в монастыре вдовствующая царица прожила пять лет и скончалась 29 октября 1603 г. Похоронили Ирину Годунову в усыпальнице русских цариц в Кремле. В отсутствии на ее саркофаге надписи, возможно, проявился акт смирения и уничижения, свойственный монашеству. Эту точку зрения подтверждают археологические раскопки в некоторых монастырских некрополях древнерусского времени. Но место погребения царицы в Вознесенском соборе зафиксировано документально, включая и записи, сделанные во время переноса всех саркофагов из некрополя в подземную палату возле Архангельского собора. Повторное вскрытие захоронения Ирины Годуновой проведено в 2001 г., в нем участвовала большая группа исследователей. С. Никитин восстановил внешний облик царицы по черепу, монашеский головной убор воспроизведен по миниатюрам Лицевого летописного свода XVI в. Остатки погребального инвентаря, изъятые из саркофага, подтвердили их принадлежность к монашескому облачению, как и фрагменты шерстяной схимы. Ее погребальная одежда черного цвета говорит о монашеском постриге. На головной убор царицы был нашит широкий равноконечный крест из тесьмы, он хорошо сохранился.[166]

При исследовании микроэлементного состава костной и иных тканей останков Ирины Годуновой удалось провести рентгено-флюоресцентный анализ кусочка ее мозга, обнаруженного в черепе при подготовке к реконструкции портрета, исследование проводила кандидат химических наук Е. И. Александровская. Анализ установил повышенное содержание в мозге царицы (по сравнению со средним, фоновым, наблюдаемым в наше время) железа, меди, свинца и минералов: ртути, мышьяка; выяснилось, что содержание свинца в тканях превышено в 80 раз, ртути – в 10 раз и мышьяка – в 4 раза.[167]

Елена Глинская. Реконструкция по черепу С. Никитина

В контексте разработки проекта изучения женских захоронений Вознесенского монастыря, осуществляемого в музее-заповеднике «Московский Кремль», вскрыто уже более 50 саркофагов. Похоронные принадлежности, одежда, собственно останки являются важнейшим материалом для исследования. При вскрытии в 1929 г. саркофага великой княгини Евдокии Донской (инокини Евфросинии), погребенной в 1407 г., выяснилось, что кроме обрывков кожаного монашеского пояса, украшенного тиснеными изображениями двунадесятых праздников и надписями к ним, на скелете уже ничего не сохранилось. От времени сильно пострадало погребение первой жены великого князя Ивана III великой княгини Марии Борисовны, скончавшейся, вероятно, от яда в возрасте около 23 лет в 1467 г. Химический анализ показал наличие в ее останках огромного количества цинка и множества других токсичных минералов.[168]

В саркофаге первой жены Ивана Грозного царицы Анастасии Романовны хорошо сохранилась коса темно-русого цвета, при изучении микроэлементного состава волос, фрагмента ткани и тлена также было обнаружено большое количество солей ртути, другие же яды – сурьма, мышьяк, свинец в ее останках обнаружены не были. Скорее всего, причиной смерти царицы оказался один из «популярнейших» ядов Средневековья, так называемый «Венецианский яд», так что прав был ее супруг говоря: «… ядами царицу Анастасию изведоша». Другим способом, – принимая лекарство или пользуясь косметикой, несмотря на большое содержание в них вредных веществ, эта молодая женщина (на момент смерти ей было около 26 лет) не могла бы накопить в своем теле столько отравляющего вещества.

Ирина Годунова. Реконструкция по черепу С. Никитина

Выбор места для захоронения также не был случаен. Как говорилось выше, согласно традиции, восточная и южная части церквей считались более престижными. Среди погребений оказались и саркофаги с останками княгинь и княжон Старицких, сведений об их посмертной судьбе в письменных источниках не сохранилось, а, может быть, и не было. Несмотря на то что представительницы этой опальной семьи удостоились погребения в родовой усыпальнице московских государынь, но то, как их захоронили, свидетельствует о том, что и после смерти мать и вторая жена Старицкого князя Владимира Андреевича должны были подвергаться унижению. Их похоронили на проходе, у северной двери храма-усыпальницы, без надгробных памятников над могилами, поэтому их могилы постоянно попирали ноги верующих, входящих в храм и выходящих из него. Очевидно, в этом сказалось желание царя предать забвению род своего двоюродного брата Владимира. Об этом же свидетельствуют и некоторые детали оформления захоронений Старицких княгинь – неаккуратно выполненные саркофаги, плохо вырезанные эпитафии.[169] Однако следует заметить, что вывод о своеобразном оскорблении памяти упокоенных в соборе представительниц семьи Старицких может быть и предположением Т. Пановой. Для сравнения: могилы родственников Петра I в Петропавловском соборе Санкт-Петербургской (Петропавловской) крепости лишились надгробий в 1732 г. по приказу Анны Иоанновны[170] и оказались потерянными. При нахождении захоронений во время подготовки новых склепов они не получили надгробных памятников. Посетители собора ходят по могилам, не подозревая об этом, но представляется невероятным, чтобы члены правящей семьи имели в виду унижение своих родственников. В том же Петропавловском соборе, явившемся официальной усыпальницей Императорского дома Романовых, внешний вид надгробий под покрывалами к 60-м гг. XIX в. явно не соответствовал статусу людей там погребенных, при том что подвергать унижению императорские могилы никому не пришло бы в голову.

Изучение позднейших захоронений из Вознесенского монастыря позволило судить о тех новациях, которые стали входить в жизнь, и, как следствие, в похоронный обряд русского общества второй половины XVII в. Так, при исследовании поздних саркофагов доставило неожиданность захоронение царицы Агафьи Семеновны Грушецкой, первой жены юного царя Федора Алексеевича. Их свадьба состоялась 18 июля 1680 г., а 14 июля 1681 г. царица умерла. На ее скелете, на груди под одеждой, лежал золотой наперсный крестик, украшенный цветной эмалью и надписями, в более ранних погребениях этой усыпальницы такие кресты не встречались. Прекрасно сохранился ее головной убор – волосник на подкладке. Тело царицы при захоронении было завернуто в шелковый саван, что соответствует средневековой традиции. Символ христианства – крестик, сделанный из серебра и украшенный цветными эмалями, – присутствовал и на останках царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной. В захоронении прекрасно сохранилось шелковое платье зеленого цвета с длинными рукавами и многочисленными пуговичками. Оказавшийся в хорошем состоянии череп царицы позволил воссоздать облик этой еще не старой женщины и сравнить его с известными парсунами конца XVII в., находящимися в некоторых музейных собраниях России.