Блез Паскаль - Письма к провинциалу

• Название: Письма к провинциалу
• Автор: Блез Паскаль
• Издательство: Port–Royal
• Жанр: Религиоведение
• Год: 1997
• ISBN: ISBN 966–7068–04–8

«Письма к провинциалу» (1656–1657 гг.), одно из ярчайших произведений французской словесности, ровно столетие были практически недоступны русскоязычному читателю.

Энциклопедия культуры XVII века, важный фрагмент полемики между иезуитами и янсенистами по поводу истолкования христианской морали, блестящее выражение теологической проблематики средствами светской литературы — таковы немногие из определений книги, поставившей Блеза Паскаля в один ряд с такими полемистами, как Монтень и Вольтер.

Дополненное классическими примечаниями Николя и современными комментариями, издание становится важнейшим источником для понимания европейского историко — философского процесса последних трех веков.

---

— Но, отец мой, как же быть с тем, что сам о. Пето должен был признать в предисловии к своему Всенародному покаянию,(сгр. 4), — что «святые отцы, ученые и соборы единогласно считают несомненной истиной, что покаяние, приготовляющее ас таинству причащения, должно быть истинным, постоянным, мужественным, а не расслабленным, сонливым и подверженным новым падениям и возобновлениям?»

— Разве вы не видите, — сказал он, — что о. Пето говорит о древней церкви? Но теперь это так не в пору (si peu de saison), выражаясь словами наших отцов, что обратное одно истинно, по мнению о. Бони (тр. 4, в. 15, стр; 95). «Есть авторы, которые говорят, что надо отказывать в отпущении тем, кто часто впадает в одни и те же грехи, и в особенности, когда им было уже отпущено несколько раз, а никакого исправления не заметно; другие же говорят, что нет. Но верное мнение единственно то, что не надо вовсе отказывать им в отпущении: хотя бы они не пользовались всеми теми советами, которые им давали не раз» не держали бы данных обещаний изменить свою жизнь, не работали бы над своим очищением, — это неважно: и что бы там другие не говорили, истинное мнение, которому должно следовать» то, что надо отпускать им во всех таких случаях·. И (тр. 2, в. 22, стр. 100) что не следует «ни отказывать, ни откладывать отпущение тем, кто находится в привычных грехах против закона Божеского, естественного и церковного, хотя бы не видно было никакой надежды на их исправление, et si emendatiohis futurae nulla spes appareat.

— Но, отец мой, — сказал я, — эта уверенность всегда получить отпущение легко могла бы побудить грешников…

— Понимаю, — сказал он, прерывая меня» — но послушайте о. Бони (в. 15): «Можно отпустить тому, кто сознается, что надежда на отпущение вовлекла его во грех с большей легкостью, чем если бы он был лишен этой надежды». И отец Коссэн, защищая это положение, говорит (стр. 211 его Отв. на Мор. Теол.), что, «если б оно не было истинно, пришлось бы отлучить от таинства покаяния большинство людей» и что тогда не оставалось бы «другого средства грешникам, кроме сука дерева и веревки».

— Отец мой, как эти правила привлекут народ в ваши исповедальни!

— Еще бы, — сказал он, — вы не поверите, сколько их Приходит: «Мы подавлены и, так сказать, притиснуты толпой наших исповедующихся, paenitentium numero obruimur», как сказано в Изображении нашего первого века (кн. 3, гл. 8).

— Я знаю способ, — сказал я, — легко избавить вас от этой давки. Стоит только, отец мой, обязывать грешников избегать ближайших поводов к греху; одной этой меры было бы достаточно, чтобы значительно облегчить вас.

— Мы не ищем этого облегчения, — сказал он, — напротив, «цель нашего Общества», как сказано в той же книге (кн. 3, гл. 7. стр. 374) «трудиться над утверждением добродетели, бороться с пороками и служить великому множеству душ». А так как немного найдется людей, которые согласились бы отказаться от ближайшего случая согрешить, то и пришлось определить, что называть ближайшим случаем ко греху: как видно у Эскобара (Практика нашего Общества, тр. 7, пр. 4, № 226): «Нельзя назвать ближайшим поводом случай, когда грешат редко, как, например, раза три, четыре в год по внезапному увлечению с женщиной, с которой живешь в одном месте»; или же, по словам о. Бони в его французской книге, один или два раза в месяц (стр. 1082); и затем еще (стр. 1089) он ставит вопрос: «Как следует поступать с господами и служанками, кузенами и кузинами, живущими вместе и взаимно вовлекающими друг друга в гpex вследствие этого обстоятельства?»

— Надо разлучить их, — сказал я.

— То же говорит и он, «если падения повторяются и почти ежедневно: но, если в общем они лишь редко погрешают, например, один или два раза в месяц, и если им нельзя разлучиться без большого неудобства и потерь, можно отпустить им, по мнению этих авторов и между прочим Суареса, лишь бы они пообещали хорошенько больше не грешить и имели бы истинное сожаление о прошедшем». Я его отлично понял, так как он уже раньше открыл мне, чем должен довольствоваться духовник, чтобы судить об этом раскаянии.

— И отец Бони, — продолжал он, — разрешает (стр. 1083 и 1084) тем, кто находится постоянно в ближайших случаях к греху, «оставаться при них, если от них нельзя отказаться, не подав, повода свету говорить о себе или же не причинив себе этим неудобств»[173]. И он говорит также в своей Моральной теологии (тр. 4, De poenit., в. 13, стр. 93 и в. 14, стр. 94): «Можно и должно отпустить грехи женщине, у которой живет мужчина, с которым она часто грешит, если она не может благородным образом удалить его или же если у ней есть какая — нибудь причина удерживать его, si non potest honeste eficere, out habeat aliquam causam retinendi, лишь бы она решилась хорошенько больше с ним не грешить».

— Отец мой! — сказал я, — Обязанность избегать поводов ко греху очень смягчена, если можно освободиться от нее, как только грозит малейшее неудобство; но, думаю, по крайней мере, что это обязательно, когда никакого неудобства не терпишь?

— Да, — сказал он, — хотя и не без исключений. Так, о. Бони говорит в том же месте: «Всякого рода людям разрешается посещать места разврата с целью обращать там падших женщин, хотй и довольно правдоподобно, что они будут там грешить; ибо не раз уже испытано, что вовлекались во грех видом и ласками этих женщин. И хотя есть ученые, не одобряющие этого мнения и считающие, что нельзя разрешать добровольно подвергать опасности свое спасение для помощи ближнему, тем не менее я весьма охотно принимаю это оспариваемое ими мнение».

— Это, отец мой, новый род проповедников. Но на чем основывается о. Бони, возлагая на них эту миссию?

— Он основывается, — сказал патер, — на одном из своих принципов, приводимом в том же месте со слов Василия Понса. Я говорил вам об этом раньше и думаю, что вы вспомните[174]. Дело в том, что «можно прямо искать случая самого по себе, primo et per set ради своего временного или духовного блага или для блага ближнего». Последние выдержки возбудили во мне такое отвращение, что я подумал на этом покончить, но удержался, предоставляя ему договорить до конца и удовольствоваться тем, что сказал:

— Какое отношение, отец мой, между этим учением и евангельским, «предписывающим вырывать себе глаза и отказываться от предметов самых необходимых, если они вредят спасению?[175]» А как же можете вы думать, что человек, добровольно оставшийся в обстоятельствах, влекущих ко греху, может искренно их ненавидеть? Напротив, не очевидно ли, что он нисколько не тронут как следует и что он еще не дошел до того истинного, сердечного обращения, которое заставляет столько же любить Творца, сколько любили сотворенное?

— Как, — воскликнул он, — ведь это было бы истинным сердечным сокрушением! Вы, по — видимому, не знаете, что, как говорит отец Пинтеро во второй части Аббата Буазика, стр. 50: «Все наши отцы единодушно учат, что считать сердечное сокрушение о грехах необходимым есть заблуждение и даже ересь, равно как и считать недостаточным одной только душевной скорби, пусть и порождаемой страком адских мук, если он исключает желание оскорбить Бога, вместе с причащением»[176].

— Отец мой, да это уже почти догмат веры — считать достаточной одну душевную скорбь, испытываемую под влиянием страха адских мук, вместе с причащением? Я думаю, что это особенность ваших отцов, так как другие, веруя в достаточность душевной скорби с причащением, требуют, однако, чтобы она соединена была с некоторой любовью к Богу. И мне кажется еще, кроме того, что даже и ваши авторы не считали прежде этого учения столь достоверным; так, ваш о. Суарес говорит о нем таким образом (De роеп., в. 90, ст. 4, пред. 15, отд. 4, № 17): «Хотя и вероятно мнение, что достаточно одной душевной скорби с причащением, однако ж оно не достоверно и может быть ложным: Non est certa et potest esse falsa. И если оно ложно, то душевной скорби недостаточно для спасения человека. Стало быть, тот, кто умирает сознательно в этом состоянии, подвергается добровольно нравственной опасности вечного осуждения; так как мнение это не очень древнее и не вполне общепринято, пес valde antique, пес rnultum communis». Санчес также не считал его столь достоверным, так как он говорит в своей Сумме (кн. 1, гл. 9, № 34), что «больной и его духовник, которые при смерти удовлетворились бы одной душевной скорбью с причащением, совершили бы смертный грех вследствие великой опасности осуждения, которой подвергается кающийся в случае, если бы мнение, утверждающее, что достаточно душевной скорби с причащением, оказалось не истинным»; Комитол также (Resp. ток, кн. 1, в. 32, №№ 7, 8) «не вполне уверен, что душевной скорби достаточно вместе с причащением».

Добрый патер прервал меня на этом.

— Вот как, — сказал он, — вы, стало быть, почитываете наших авторов? Вы хорошо делаете; но вы сделали бы еще лучше, если бы читали их только с кем — нибудь из нас. А то вот видите ли, вследствие того, что вы читали их один, вами сделан вывод, что эти выдержки наносят ущерб тем, кто в настоящее время защищает наше учение о душевной скорби; тогда как мы ясно показали бы вам, что ничто так, как это, не служит к их возвеличиванию. Ведь какая слава для теперешних наших отцов в том, что они в самое короткое время настолько повсеместно распространили свое мнение, что, за исключением теологов, нет почти ни одного человека, который бы не принимал то учение о душевной скорби, которого мы теперь держимся, за присутствовавший во все времена предмет истинной веры. Итак, когда вы доказываете, даже словами наших отцов, что еще недавно мнение это не было достоверным, не приписываете ли вы этим всю честь подобного установления нашим позднейшим авторам?