Жаклин Брискин - Обитель любви

• Название: Обитель любви
• Автор: Жаклин Брискин
• Издательство: ACT
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-88196-775-5

События в романе происходят в конце XIX и в первые десятилетия XX века. Среди благодатной природы Южной Калифорнии живут и действуют герои книги — представители трех поколений Ван Влитов. Красивые, благородные, способные на самопожертвование, они сомневаются, страдают, ищут и находят свое место в жизни, свое счастье, свою любовь.

---

Его злость уменьшилась.

— Как это случилось? — спросил он.

— Ты же знаешь, — каким-то бесцветным голосом ответила она. — Его застрелили.

— Ты никогда не держала в руках оружия! У тебя его отродясь не было!

— Мы с мистером Хорти отрабатывали сцены убийства. А Дэвид хранил в спальне пистолет с перламутровой рукояткой.

— Он же был твоей главной надеждой!

— Когда я пришла к нему в то утро, он сказал, что его секретарь передумал и решил не устраивать скандала. Поэтому, как он выразился, во мне отпала необходимость. Я спросила о фильме про Павлову, а он рассмеялся. Дэвид рассмеялся! Он сказал, что я похожа не на умирающего лебедя, а скорее на курицу. Сказал, что если вдруг начнет снимать комедию «Умирающая курица», то пригласит меня на роль. Он был так жесток, так жесток... Лежал на кровати и смеялся. Я не помню, как схватила пистолет и выстрелила. Помню только, как стояла над ним. Рядом висело облачко дыма. Это удивило меня. И пахло серой. Когда я позвонила тебе, облачко еще не рассеялось.

— Полиция не нашла пистолета.

— По дороге к Тессе я выбросила его в лужу нефтяной смолы.

«Орудие убийства валяется среди останков мамонтов и доисторических волков! — подумал он. — Это же надо!»

— Кингдон, помоги мне. Ты должен помочь!

— А что от меня требуется? Чудо воскрешения?

— Я буду там совсем одна. Ни одного дружеского лица! Если кто-нибудь из них на меня хоть чуть-чуть надавит, я знаю, что произойдет. Из меня все выплеснется...

На какое-то мгновение Кингдону показалось, что это наилучший выход: отделаться от Лайи с помощью электрического стула будет легче, чем получить развод. Но он тут же вздохнул, устыдившись своих мыслей. Он понял, чего боится Лайя. Вспомнил собственное состояние, которое испытывал, обходя «Дженни» перед полетом: безотчетная дрожь во всем теле, тиски неосознанного ужаса. Не будь там Тессы и не смотри она на него с такой любовью, он ни за что не сел бы в самолет. Страх поглотил бы, уничтожил его.

— Твой дядя... он всех знает. Он мог бы устроить...

— Нет, Лайя, вот как раз «это» он устроить не сможет. Он не может отвести от человека обвинения в убийстве!

— В суде присяжных заседают лишь важные шишки. Он наверняка многих из них знает лично. Мог бы попросить их не давить на меня.

— Подкуп членов суда — вот как это называется!

— Я исчезну! Разведусь с тобой, сделаю все, что ты ни попросишь!

Ярко накрашенные губы дрожали мелкой дрожью на бледном личике Лайи.

— Успокойся, — сказал он. — Мы не на съемочной площадке.

— Если твой дядя поговорит хотя бы с кем-нибудь из них... Если я увижу там хоть одно дружеское лицо, это будет уже большая поддержка.

— Лайя, ты же меня знаешь. Я не люблю ни у кого просить об одолжении. И не умею. Ты серьезно думаешь, что мне удастся уговорить Хендрика Ван Влита Младшего подкупить...

— Не подкупить! Только попросить кого-нибудь из своих друзей удержать других присяжных от предвзятого отношения ко мне, Кингдон! Милый, я так боюсь!

Кингдон отвернулся и посмотрел в окно.

— И тогда я тихо, без шума дам тебе развод, — сказала Лайя. — Даю тебе слово!

Кингдон глянул на нее.

— Ну, хорошо, — бесцветным голосом произнес он. — Поедем, а там видно будет.

4

Просторный величественный подъезд десятиэтажного здания суда был забит народом. Как мужчины, так и женщины толкались и работали локтями, чтобы пробиться в первые ряды зрителей. Это были поклонники Кингдона. Когда к крыльцу подъехал белый автомобиль, полицейские окружили его со всех сторон и, оттеснив толпу, образовали на ступенях «коридор безопасности».

Бад стоял у окна коридора на пятом этаже и с высоты смотрел на суматоху у входа. Он решил, что все это смахивает на короткометражку. «Впрочем, так оно и есть», — решил он, заметив операторов, крутивших ручки кинокамер. Толпа напирала на полицейское ограждение. Кингдона и Лайю Бад узнал по их шляпам.

Он перевел взгляд на пересечение Мэйн и Спринг-стрит, вспомнил старенькое кирпичное здание суда, которое давно снесли. Жители Лос-Анджелеса приходили к тому невзрачному дому поглазеть на высокую красивую вдову-француженку и ее миниатюрную, полную чувства собственного достоинства дочь. «На мою Амелию», — подумал Бад, барабаня пальцами по пыльному подоконнику. В те времена не было ни кинематографа, ни автомобилей, ни аэропланов, ни нефти. Лос-Анджелес был маленьким городишкой. «Тогда зевак было меньше, — подумал он. — Не то что сейчас. Вот где прогресс очевиден».

Кто-то из толпы попытался сорвать с Кингдона шляпу.

Бад нахмурился. Когда он думал о племяннике, в нем боролись два противоречивых чувства. С одной стороны, он явно симпатизировал Кингдону, восхищался его мужеством. «Не бросил жену в такой ситуации, не подвел ее, — думал Бад. — Молодец». С другой стороны, дружба Кингдона с Тессой бесила Бада. В последнее время Тесса отказывалась от всех приглашений. Из дому выходила только с родителями. Если какой-нибудь молодой человек выражал желание проводить ее, она под разными предлогами неизменно отказывалась.

— Мне надо закончить главу...

Бад говорил ей, что Кингдон женат, а она, покраснев до ушей, отвечала, что не на Луне живет и знает об этом. Отвечала с сарказмом, что было ей раньше не свойственно. Бад не мог заговорить о мужской несостоятельности Кингдона. Эта тема представлялась ему слишком деликатной. Со стороны это могло показаться старомодным, но он не понимал нынешнюю молодежь, которая откровенно обсуждала вопросы секса. Только с Амелией, — да и то лишь после долгих лет брака, — Бад мог говорить на эту тему без смущения. Вот и теперь он попросил Амелию объяснить дочери смысл ущербности Кингдона. Амелия смертельно побледнела, и он не стал настаивать.

Кингдон и Лайя наконец вошли в холл с мраморным полом, где их уже поджидала пресса. Полицейские охраняли лестницы и лифты, не допуская репортеров и любителей приключений наверх. Отойдя от окна, Бад подошел к решетчатой дверце лифта и поздоровался с лифтером в униформе.

— Сегодня большой день, мистер Ван Влит.

— Это верно, — ответил Бад.

— Я большой поклонник капитана Вэнса. Подумать только! Хороша жена, которая разбалтывает всему свету, что она вытворяет в постели!

Двери лифта открылись. Показались Кингдон и Лайя, а следом за ними Римини, Джулиус Редпат и два его помощника.

Римини встал рядом с Кингдоном, державшим Лайю за руку, как ребенка. На Джулиусе Редпате был поношенный бостоновый костюм. Вид у него был весьма значительный. Увидев Бада, Редпат подошел к нему и почтительно поздоровался.

Кингдон сказал:

— Лайя, первым делом отправляйся в дамскую комнату. Приведи себя в порядок, подкрасься и поправь шляпку.

Она молча умоляюще посмотрела на него.

— А потом мы поговорим с дядей Бадом, — сказал Кингдон, оглядываясь на дядю. — Наедине, сэр?

— Разумеется, Кингдон, — ответил Бад, испытывая в те минуты к племяннику только теплые чувства.

5

В зале суда было чисто, но почему-то сильно пахло пылью. Вокруг длинного стола из мореного дуба были расставлены крепкие жесткие стулья. Лайя привела себя в порядок, поправила шляпку. Она сидела на самом конце стола, нервно вцепившись в сумочку.

Бад и Кингдон стояли рядом. Беззаботное выражение на лице Кингдона было наигранным. То, что дядя пришел сюда, вызовет повышенный интерес к этому и без того шумному скандалу — но с его стороны это исключительно великодушно. Сознавая это, Кингдон долго не мог собраться с духом, чтобы попросить еще об одном одолжении.

— Лайя в смятении, — начал он напряженно. — Ее еще никогда не допрашивали в отсутствие адвоката.

— Ничего страшного, — сказал Бад, улыбнувшись Лайе. — От тебя потребуется только повторить все то, что ты уже говорила в полиции.

— Лайя все никак не может поверить, что Большое жюри — всего лишь собрание добропорядочных граждан, которые попытаются выяснить, что же, черт возьми, произошло, — объяснил Кингдон. — Они такие же люди, как и мы с вами.

— Двое членов суда по выходным играют со мной в поло, — сказал Бад, не подозревая о том, что этими словами загоняет себя в ловушку. — Чо... то есть Чонси Ди Франко, дорогая Лайя, мой давний друг. Как говорится в таких случаях, «на одном горшке сидели». О, если я начну рассказывать обо всех наших проделках в молодости!.. Впрочем, он давно перебесился. Как и я. Но остался при этом вот таким парнем! — Бад оперся обеими руками о стол и наклонился к Лайе. — Тебе не о чем волноваться, девочка. Присяжные отнюдь не в восторге от тех помоев, я извиняюсь, которые газеты выставили на всеобщее обозрение. У этих ребят есть голова на плечах. Мы с Чо появились на свет вон там, — Бад кивнул через окно в сторону Мэйн-стрит. — Так что не бойся. Они вытянут тебя из этой трясины.