Жаклин Брискин - Обитель любви

• Название: Обитель любви
• Автор: Жаклин Брискин
• Издательство: ACT
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-88196-775-5

События в романе происходят в конце XIX и в первые десятилетия XX века. Среди благодатной природы Южной Калифорнии живут и действуют герои книги — представители трех поколений Ван Влитов. Красивые, благородные, способные на самопожертвование, они сомневаются, страдают, ищут и находят свое место в жизни, свое счастье, свою любовь.

---

Он нашел отца в одиночестве сидящим в столовой за столом, уставленным блюдами с едой. Хендрик сказал, что донья Эсперанца уехала в Сонору принимать роды у дочери старого Игнасио.

— Неужели они не могут найти другую акушерку? — требовательно спросил он в пустоту, и его двойной подбородок сотрясался. Ему необходимо было выказать свое раздражение, за которым он хотел скрыть робость перед женой-испанкой.

Племянница принесла суп с albondigas[7]. Прожевывая мясные шарики и зачерпывая ложкой легкий пряный бульон, он рассказал отцу о встрече с Лайамом О'Харой.

— Значит, полковник надувал их? — спросил Хендрик.

Бад кивнул.

Хендрик, никогда не отличавшийся мстительностью, только коротко хохотнул и воздержался от каких-либо комментариев по поводу происходящего в стане старого врага.

— Что ты такой мрачный? — спросил он. — Принимая во внимание обстоятельства, ты все сделал неплохо. — Это была высшая степень похвалы из уст отца. — По крайней мере ты спас ее дома и акции предприятий общественного пользования. Это уже немало.

Бад промолчал, ибо в ту минуту вновь осознал свое поражение.

— Очень красивая женщина, — проговорил Хендрик, оглянувшись на сына. Но за прошедший час Бад совершенно утратил всякое чувственное влечение к мадам Дин, поэтому он только пожал плечами.

— Так ты и впредь будешь помогать ей? — спросил Хендрик.

— Каким образом? Она мертвой хваткой вцепилась в те акции. Настаивает на том, что они принадлежат ей. Она больше не нуждается во мне, папа. Ей нужны лучшие адвокаты нашей страны.

8

Для борьбы мадам Дин выбрала самого лучшего.

Мэйхью Коппард, ее адвокат, был ньюйоркцем и имел прекрасные связи в Вашингтоне. У него было красное лицо и серебристая седина. Он вдовствовал. Прежде чем взяться за это дело, он убедился в том, что обвинения в растрате небеспочвенны, и узнал, что в Калифорнии Южно-Тихоокеанская железная дорога до сих пор не проиграла ни одного процесса. С другой стороны, на руках у мадам Дин была расписка об уплате за акции двух миллионов долларов. Он взвесил на своих весах — которые отнюдь не всегда были весами правосудия — шансы «за» и «против», и два миллиона очаровательной вдовы перевесили. Тогда Мэйхью Коппард от имени своей клиентки официально потребовал у компании «Южно-Тихоокеанская железная дорога» пакет из двадцати тысяч акций.

На предварительных слушаниях дела Лайам О'Хара, чей голос звенел от торжественности и уязвленной добродетели, обвинил полковника Тадеуша Дина в растрате казенных денег и аморальности.

Начался самый длинный и сенсационный судебный процесс в истории Лос-Анджелеса. Дешевые комнаты на верхних этажах «Пико-хаус» и отеля «Рэми Надо» были до отказа забиты репортерами. Читателям всегда интересно знать, как живут богачи, а в этом деле им предоставлялась возможность раздеть донага полковника Дина. Узнавая о его роскошных причудах, они были вправе осуждать их или восторгаться ими. Услыхав о том, во что ему обошелся винный погреб, они были восхищены. То же самое и с приобретенными им за бешеные деньги кустами роз. Одежда... Суд целую неделю выслушивал показания портного от фирмы «Сэвил Роу», чей переезд из Лондона в Лос-Анджелес был оплачен деньгами компании «Южно-Тихоокеанская железная дорога».

Когда Мэйхью Коппард говорил, что их присутствие может быть полезным, мадам Дин брала Амелию в запруженное народом здание суда. Зрелище было трогательное: хрупкая девочка рядом с высокой беззащитной вдовой. Лосанджелесцы всегда считали их чужаками, иностранцами. Женщины пялились на них во все глаза и шептались. Жующие табак мужчины и репортеры беззастенчиво осматривали их со всех сторон и открыто обсуждали.

Мадам Дин терпела пытку вовсе не из-за высоких чувств к мужу. Просто на кону было два миллиона долларов. Она беспрестанно совещалась со своим адвокатом, вежливым, с утонченными манерами Мэйхью Коппардом. И пусть писаки скрипят перьями. Пусть Лос-Анджелес болтает. Кто станет обращать внимание на это коровье мычание?

Амелия чувствовала, что к ней прикованы все взгляды. А от каждого нового разоблачения отца ей становилось дурно. Но выражение ее лица не менялось. Непонятная гордость беспомощной девочки не давала ей согнуться. Мужчины вокруг нее называли ее «смазливой соплячкой-француженкой». Они также, посмеиваясь, отпускали непристойности, но Амелия не понимала значения этих слов.

Мысль о мщении, которая наконец-то пришла ей в голову — а она не могла не прийти, — была обращена не против ее мучителей. Нет! Ее месть состояла в том, чтобы оправдать отца.

Глава третья

1

В ту декабрьскую субботу, когда «дело Дина» слушалось вот уже две недели, разразилась первая зимняя гроза. Водный поток хлынул по центру широкого высохшего русла реки Лос-Анджелес. Ручейки пробивали себе путь в песке. Густые черные тучи скрыли склоны гор Санта-Моники. Холмы, на которых стоял город, приобрели неопределенный желтый оттенок, на смену которому всегда приходит цветущий зеленый. Как обычно, ливень загнал всех в дома, а торговцы радовались, что это «необходимое зло» случилось именно в субботу, когда лавки все равно закрываются в час дня.

Около двух пополудни ливень прекратился, только слегка морозило и было туманно. Улицы развезло, и коляска Бада с трудом пробивалась по глинистой размокшей грязи вперед по Форт-стрит.

— Мистер Ван Влит! — Под перечными деревьями мелькнула маленькая фигурка в черном.

Это была дочь мадам Дин. Он остановил кобылу. Девочка неустойчиво балансировала, стоя на колее, проложенной колесом коляски.

— Амелия Дин! А где твой верный дракон?

— Добрые драконы иногда спят, — ответила она, чуть улыбнувшись. — Можно с вами поговорить?

— Разумеется! — сказал Бад. — Он повернулся, чтобы подать Амелии руку и помочь подняться в коляску, но она уже взобралась сама. — Вам разве никогда не говорили, в чем состоит предназначение мужчин в этой жизни? — то ли шутя, то ли досадуя, спросил он. — Мужчины существуют для того, чтобы помогать женщинам садиться в экипажи.

— В таком случае у вас какое-то более высокое предназначение.

— Наверно, — улыбнулся он.

Капельки дождя поблескивали на ее шляпке и черном меховом воротнике. На щечках играл легкий румянец. Глаза блестели. Бад решил, что самые страшные переживания у нее уже позади.

— Мистер Ван Влит, вы даже зимой остаетесь смуглым, как индеец.

Она явно хотела польстить ему. Но ее расчет на то, что лосанджелесцу можно польстить, сравнив его с нищим грязным индейцем, был так наивен и сразу же выдавал незнание ею местных условий, что это даже развеселило Бада.

— Может, я и есть индеец, — сказал он. — Мне нравится охота.

Коляску качнуло, и он подался вперед, чтобы успокоить норовистую кобылку.

— Мистер Ван Влит, вы сказали, что поможете нам, чем только сможете. Это распространяется на меня? Именно на меня?

Баду всегда трудно было отказывать кому-нибудь в помощи, когда человек просит о ней, но он уже твердо решил больше не лезть в запутанные дела этого семейства. И потом, эта девочка слишком уж шустрая, слишком умная. Она вызывала в нем раздражение, которое прежде не вызывал никто. И в этом раздражении было зерно жалости к ней, которую она наотрез отказывалась принять. Он уже хотел отказать ей, но потом бросил взгляд на маленькие, обтянутые перчатками ручки, которыми она вцепилась в сумочку...

— Что я могу для вас сделать? — спросил он.

— Для начала вы должны прочитать вот это. — Она раскрыла вышитую сумочку и вытащила из нее пять конвертов, перевязанных узкой ленточкой. — У меня есть еще, — добавила она.

— Что это?

— Вы узнаете, когда прочтете, — ответила она. — Мне нравятся смуглые мужчины.

Бад резко повернулся к ней.

— Амелия Дин, вы что же, кокетничаете со мной?

Она весело и звонко рассмеялась. И, прежде чем он успел подать ей руку, спрыгнула на землю и скрылась под мокрыми кронами перечных деревьев.

Вечером Бад разложил конверты у себя на письменном столе. Первое письмо, которое он взял в руки, сразу над датой имело пометку крупными буквами: УНИЧТОЖИТЬ. Письмо было адресовано «другу Тадеушу» и подписано «Вашим работодателем С. П. Хантингтоном». С. П. Хантингтон писал своему другу и подчиненному, что тот должен втереться в доверие к «сенатору, который может оказаться исключительно полезным для нашего дела». Сообщалось, что сенатору нравятся женщины, которые носят туфли на очень острых и очень высоких каблуках.

Бад выглянул в окно. Легкий дождик рассеивал свет, горевший в окнах дома Динов. Интересно, возникали ли в голове у девочки вопросы, когда она читала об очень острых и очень высоких каблуках? Он рассеянно вытащил из конверта другое письмо. В эту минуту внимание его было обращено на окна соседнего дома. Интересно, какое окно ее?