Владислав Карнацевич - 100 знаменитых харьковчан

• Название: 100 знаменитых харьковчан
• Автор: Владислав Карнацевич
• Жанр: Энциклопедии
• Год: 2005
• ISBN: 966-03-3202-5

Дмитрий Багалей и Александр Ахиезер, Николай Барабашов и Василий Каразин, Клавдия Шульженко и Ирина Бугримова, Людмила Гурченко и Любовь Малая, Владимир Крайнев и Антон Макаренко… Что объединяет этих людей — столь разных по роду деятельности, живущих в разные годы и в разных городах? Один факт — они так или иначе связаны с Харьковом.

Выстраивать героев этой книги по принципу «кто знаменитее» — просто абсурдно. Главное — они любили и любят свой город и прославили его своими делами. Надеемся, что эти сто биографий помогут читателю почувствовать ритм жизни этого города, узнать больше о его истории, просто понять его. Тем более что в книгу вошли и очерки о харьковчанах, имена которых сейчас на слуху у всех горожан, — об Арсене Авакове, Владимире Шумилкине, Александре Фельдмане. Эти люди создают сегодняшнюю историю Харькова.

Как знать, возможно, прочитав эту книгу, кто-то испытает чувство гордости за своих знаменитых земляков и посмотрит на Харьков другими глазами.

---

На оперной сцене Борис Романович исполнил все главные басовые партии — Мефистофеля, Сусанина, Годунова, Мельника из «Русалки» Даргомыжского. Прекрасно исполнял он роль Тараса Бульбы. Был и ряд партий в современных операх — Кривонос в «Богдане Хмельницком» Данькевича, Валько в «Молодой гвардии» Мейтуса. Любимым своим композитором Борис Гмыря называл Мусоргского, а последнюю оперную партию — Сальери — исполнил в концертной постановке оперы Римского-Корсакова «Моцарт и Сальери» в 1962 году. Кстати, в этой постановке Гмыря выступил и в качестве режиссера.

К этому моменту певец уже оставил оперный театр. Отношения там оставались крайне напряженными. Последней каплей стала история с оперой «Князь Игорь». Однажды Гмыря пришел домой и сказал жене: «Знаешь, наконец мне удался Галицкий. Я нашел правильную трактовку». Но на следующий день в Опере уже висел выговор певцу за произвол на сцене. Его обвинили в том, что такая трактовка образа способствует растлению молодежи. (Это-то партия Галицкого в «Князе Игоре» в исполнении лучшего украинского классического баса Гмыри на сцене Киевского оперного театра «способствует»! Сейчас это кажется даже смешным.) Борис Романович пришел домой, написал заявление об уходе и отнес его в театр, а накануне сказал: «То, что мне ставят в заслугу все дирижеры мира, — мою музыкальность, здесь мне вменили в вину. Я не могу оставаться в театре!» Произошло это в 1953 году. За два года до этого, во время декады украинского искусства в Москве, Гмыре присвоили звание народного артиста СССР. (Рассказывают, что Сталин лично на поданном ему на подпись указе зачеркнул «УССР», написав «СССР». Еще пишут, что на даче у «вождя народов» хранились пластинки с записями Гмыри, многие из которых были помечены жирными плюсами.) В 1952 году Борис Романович был отмечен Государственной премией.

Оставив театральную сцену, Гмыря продолжил гастроли и выступления в качестве камерного певца. Камерные записи составляют значительную часть всего наследия Бориса Романовича. Особенно же стоит отметить исполнение многочисленных украинских песен, среди которых и богатая «Шевченкиана». В концертном репертуаре певца было много романсов украинских композиторов — Лысенко, Степового, Стеценко, Косенко. Целые программы народных песен были подготовлены и исполнены артистом совместно с Государственной капеллой бандуристов и Государственной хоровой капеллой Украины «Думка». Певец часто был первым исполнителем сочинений советских композиторов. Среди таких премьер — вокальный цикл Д. Шостаковича «Пять романсов на стихи Е. Долматовского», написанный в 1954 году специально для Гмыри. (Говорят, Дмитрий Дмитриевич расплакался при первом репетиционном исполнении украинским певцом одного из романсов.) Всего вокальное наследие Гмыри состоит из 75 оперных арий, 545 камерных произведений (150 украинских народных песен, 290 украинских, русских и западно-европейских романсов и проч.), многих вокальных циклов.

Вторую, послевоенную часть своей жизни Борис Гмыря почти всю прожил со своей второй женой — Верой Августовной, биологом по специальности. Познакомились они на Кавказе, куда певец привез свою первую, безнадежно больную супругу. Именно Анна Ивановна в личной беседе попросила Веру Августовну стать женой Гмыри. «Лучшей ему не найти!» — заявила мужественная женщина. Борис Романович относился к Вере с большой нежностью, писал трогательные письма из частых отлучек, на киевских концертах всегда искал ее глазами. Как-то жена спросила его, не жалеет ли он, что у них нет детей. «Наши дети — это мои песни!» — ответил ей Гмыря.

Борис Романович умер, не дожив до очередного дня рождения всего четыре дня. Обширный инфаркт случился 1 августа 1969 года. Его похоронили на Байковом кладбище. В последний путь певца провожала капелла бандуристов песней «Чуєш, брате мiй». Вера Августовна смогла сохранить множество ценнейших записей покойного мужа. Квартира певца была превращена в музей. В 2003 году его голос снова зазвучал по радио и с экранов телевизоров, была выпущена юбилейная монета, посвященная певцу. Фонд Гмыри, которым руководит энергичная Анна Принц, издал шесть компакт-дисков с теми самыми сохраненными записями [21]. В Киеве одна из улиц получила имя Бориса Романовича. Просьба об аналогичном переименовании улицы Ленина или Красных летчиков подавалась и в городской совет Харькова. Чем это закончилось, автору неизвестно.

Гризодубова Валентина Степановна

(род. в 1910 (или в 1909) г. — ум. в 1993 г.)

Прославленная советская летчица, руководила рекордным беспосадочным перелетом Москва — Дальний Восток.

Все мы сейчас отлично подкованы по части критического отношения к официальной советской истории — той, что многие учили в школе и вузах. Мы знаем истинную человеческую цену революции и Гражданской войне; вряд ли кто-то всерьез может говорить о многочисленных врагах народа в 30-е годы, об успехах советского сельского хозяйства или о свободе коммунистической печати. Да и к разговорам о дешевизне и комфорте в более спокойные — застойные времена многие справедливо относятся с изрядной долей скепсиса. И в одном ряду символов эпохи вместе с вождями и их свитой, председателями, секретарями и наркомами оказались ударники, герои войны, обладатели мировых рекордов. Не стоит сомневаться в том, что многие из этих рекордов — не более чем легенды. Все было не совсем так или совсем не так — и условия создавали для героев соответствующие, и на аварии и неполадки глаза закрывали, и кто-то со своим достижением был «задвинут» и «забыт», чтобы «не путать» советский народ. (Говоря словами харьковских писателей Олди, «герой должен быть один» — в шахте, у станка, на небе, в поле.) Только вот ведь какая штука — многие действительно «совершали» — и летали, и бросались грудью на амбразуру, и возводили в немыслимые сроки огромные заводы, и дрейфовали на льдинах. Не ради Сталина, Молотова, Постышева… Ради себя, ради соотечественников, ради Родины. А Родина — она одна, все остальное многообразие — прилагательные.

Стаханов, Ангелина, Чкалов — советский пантеон 30-х годов. И в нем на видном месте харьковчанка Валентина Степановна Гризодубова, выдающаяся летчица, первая женщина Герой Советского Союза, командир знаменитого экипажа, совершившего на тяжелом самолете рекордный беспосадочный перелет. Гризодубова-Осипенко-Раскова — еще сравнительно недавно эта триада в голове советского человека сидела крепче, чем сейчас Джонсон энд Джонсон. Валентина Степановна не жила после легендарного перелета лишь этим своим подвигом до самой смерти. Гризодубова была одной из самых активных фигур в отечественной авиации, совершила еще немало героических поступков, руководила масштабными проектами. Может быть, поэтому к ней никак нельзя применить столь излюбленный сентиментальными публицистами штамп, как забвение.

Валентина родилась в Харькове… Стоп. Да не знает никто толком, когда она родилась! Во многих справочниках указана дата 31 января 1910 года (по новому стилю). Но сравнительно недавно директор Харьковского музея-квартиры им. Гризодубовых в архиве открыл, возможно, истинную дату появления на свет Валентины Степановны — 27 апреля (по старому стилю) 1909 года. Будем, пожалуй, верить тому, кто специально занимается сохранением памяти семьи Гризодубовых.

Семья, надо сказать, была исключительно примечательная. Да настолько, что отец Валентины Степановны и сам вполне заслуживает отдельного повествования в этой книге. Степан Васильевич Гризодубов, по образованию и месту службы к моменту рождения дочери — инженер-железнодорожник, по праву считается одним из первых российских (и уж точно — первым харьковским) авиаторов. Не имея никаких специальных документов и подготовки, Степан Васильевич увлекся конструированием летательных аппаратов. Раздобыв где-то пленку с записью знаменитого полета самолета братьев Райт, Гризодубов воспроизвел, как мог, конструкцию, сам же занялся изготовлением всех деталей, включая специальный мотор. Он изготовил несколько самолетов, используя для каждой новой модели какие-то детали и узлы от предыдущих. На одной из машин, особенно удачной, харьковский авиатор совершил много полетов, а в один из них взял и двухлетнюю дочь. Фотография летчика с девочкой, прикрепленной к нему ремнями, обошла все российские газеты. Взлет состоялся с Харьковского ипподрома. Большую же часть своих аппаратов Гризодубов конструировал на даче в Липовой Роще. Особенно Гризодубова увлекал планеризм. В этом деле он был признанным авторитетом. Вообще, Степан Васильевич был изобретателем от Бога — он разрабатывал оборудование для шахт, сам собрал аэросани, занимался сельскохозяйственной техникой и очень серьезно — фотографией.

Но авиация была главной любовью талантливого инженера. Десятки харьковских мальчишек перебывали в подвале квартиры Гризодубовых на улице Мироносицкой, где пахло бензином, на стенах висели пропеллеры, лежали детали. Любила там бывать и Валя.