Диана Стаккарт - Королевский гамбит

• Название: Королевский гамбит
• Автор: Диана Стаккарт
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-1401-9

В ломбардском замке герцога Сфорца — убийство! И это в родовом гнезде правящего герцога Милана… Нет, никто, кроме хозяина, не должен об этом узнать, несмотря на то что погиб не кто-нибудь, а граф, двоюродный брат самого герцога, исполнявший роль фигуры «белого епископа» в партии «живых шахмат», разыгрываемой в саду замка. Но простой конюх по прозвищу Дино, являвшийся также и подмастерьем великого Леонардо да Винчи, раскроет загадку этого кровавого преступления, а заодно и некоторые другие тайны «двора Сфорца» по подсказкам самого великого мастера, который в это время занимался разработкой новой военной техники и украшал герцогский замок своими уникальными произведениями. При этом Дино свято сохранит свою «тайну тайн»…

---

С возвышенности я видела участок дороги, по которой мы с Леонардо пришли к церкви. И она напомнила мне о моем путешествии к славному городу Милану. Улицы моего городка были погружены в темноту, когда я отправилась в путь, и ворота еще были заперты, ибо я пустилась в дорогу задолго до рассвета.

Покинув отчий дом, я нашла временное пристанище в конюшне недалеко от городских стен, уютно устроившись в пустых яслях, и дождалась там рассвета. Тогда, как и сейчас, я тоже не смела сомкнуть глаз, боясь, что засну и пропущу тот момент, когда первые въезжающие в город повозки оповестят о своем появлении грохотом колес. Услыхав знакомые звуки, я смахнула сено со старого плаща, послужившего мне одеялом, и выскользнула из конюшни задолго до того, как мои товарищи по конюшне — три белых кобылы и один храпящий осел — пробудились от сна.

Хоть я и опасалась каждую минуту, что кто-нибудь опустит тяжелую руку на мое плечо и остановит меня, никто не обратил на меня внимания, когда я вышла из открытых ворот и вступила на узкую дорогу, ведущую в Милан. Да и с какой стати? Внешне я ничем не отличалась от других юношей, которые оставляют родной очаг, прельстившись соблазнами величественного города за холмами.

Однако внутри я в своем мальчишеском наряде трепетала, чувствуя себя чуть ли не голой с обрезанными волосами и в коротких штанах. Впрочем, пьянящая свобода движения медленно одолевала меня, и вскоре я едва сдерживала себя, чтобы не пуститься вскачь по дороге — так легко я себя ощущала. Даже пояс, обернутый вокруг талии под жакетом, казался мне перышком, хотя он потяжелел от флоринов, которые отец дал мне накануне вечером до того, как я отправилась в странствие.

— Тебе понадобятся деньги, — говорил он мне в те несколько минут, когда моя матушка оставила нас наедине у очага. — Твой новый мастер, возможно, потребует платить ему… а если и нет, тебе все равно понадобятся монеты, ведь плата ученику, в лучшем случае, скудна.

Он замолк и пристально посмотрел на меня.

— Неужели ты и впрямь исполнишь задуманное? Доля подмастерья не проста. Придется вставать на рассвете и ложиться глубокой ночью. Будешь выполнять самую низкую работу, какую мастер только пожелает поручить тебе, и, вероятно, пройдет немало недель, прежде чем ты притронешься кистью к панно либо стене. А если ты откажешься от тяжелой работы, тебе укажут на дверь, а для начала выпорют.

Он покачал головой и приложил руку ко лбу, и лицо его вдруг стало печальным:

— Ох, не поступаю ли я опрометчиво, позволяя единственной дочери пускаться в такое странствие? — с глухим отчаянием произнес он. — Положим, твой обман откроется, что станется тогда с тобой? Тебя выгонят из учеников, и ни один честный человек не возьмет тебя в жены. Пожалуй, ты закончишь свои дни на улице, возможно, посудомойкой.

Оказывается, столь постыдный способ заработать себе на пропитание не так уж отличается от того, чем занимаются женщины легкого поведения. Я понимала батюшкину тревогу.

— Понимаю, отец, — утешала я его. — Это приключение будет не из легких, но мы оба знаем, что нет иного пути обучиться выбранному мною ремеслу. В нашем небольшом городке нет ни одного великого художника; да если бы и был, он едва ли бы захотел взять женщину учеником к себе. Если Леонардо примет меня в свою мастерскую, клянусь, я буду выполнять самую тяжелую работу.

— Хорошо, — он в знак согласия кивнул головой и запустил руку в карман куртки, откуда извлек мелодично позвякивавший небольшой кожаный мешочек. — Подозреваю, если я даже попытаюсь остановить тебя, то ты уйдешь и без моего благословения. Итак, позволь мне сделать то, что в моих силах, — сказал он и быстро сунул тяжелый мешочек мне в руки.

Когда я было воспротивилась, он покачал головой:

— Мне следовало скопить значительно больше для твоего приданого. Спрячь его хорошенько у себя. Носи в кошеле один флорин — не больше, чтобы те, кто увидит монету, не вздумали ограбить тебя. Держи ухо востро, дитя, и, отправившись в дорогу, постарайся найти себе приятных попутчиков, которые скрасят тебе странствие. Если тебе повезет с погодой и дороги не будут запружены, ты доберешься до города за полутора суток.

— Не тревожься, — произнесла я, пряча мешочек. — Мой наряд послужит надежной защитой, и я буду следовать всем твоим советам. Леонардо непременно возьмет меня. А если нет, подыщу себе другую работу в замке и буду упрашивать его, пока он не переменит своего решения. Как бы то ни было я обязательно дам о себе знать.

— Стало быть, решено, — сказал он и, редкий случай, прижал меня к себе.

— Что решено? — осведомилась матушка, входя в комнату и с любопытством посматривая на нашу нежную сцену.

Виновато вздрогнув, мы завершили непривычное выражение чувств и отступили друг от друга. Батюшка для приличия кивнул мне головой, а затем обратился к матушке:

— Не беспокойся, Кармела, я всего лишь говорил нашей дочери о том, что ее ожидает в новой жизни. Она будет сильно отличаться, и ей следует быть готовой к этому.

— Фу, это обязанность матери, — раздраженно проговорила она и подошла ко мне. Взяв меня за руку, она усадила меня на небольшой табурет возле очага, а сама расположилась в кресле напротив меня.

— Теперь забудь все, что твой отец только что говорил тебе, — величественно произнесла она, давая мужу знак удалиться, — и позволь мне рассказать о том, что тебе следует знать.

Именно от такой беседы я и хотела уклониться. Увлеченная собственными замыслами, я была застигнута врасплох, и мне не оставалось ничего другого, как сидеть и внимать ее разглагольствованиям. Я с изумлением и некоторой тревогой выслушала ряд ее наставлений, касавшихся в том числе и более обыденной стороны того, что она назвала обязанностями жены.

— Наслаждайся, как можешь, но не ожидай слишком многого, — была ее искренняя характеристика этой особой роли.

Столь же пряма она была и в остальном.

— Самое важное в браке — выказывать мужу уважение, позволять ему считать, что он является главой семейства, — с пренебрежительным фырканьем сказала она, давая ясно понять, что ни одному мужчине такая задача не по плечу. — Никогда не бери его вещей или, по крайней мере, не ройся в его бумагах, не то он догадается, что ты во все суешься. И постоянно помни о том, что, хоть ты, возможно, и умнее его, это ничего не значит. Жена должна быть покорной, пускай от этого и бывает такое же кожное раздражение, как от несвежего белья.

Хоть я и покраснела слегка при последнем нескромном замечании, ее мрачный взгляд на супружество только укрепил мою решимость не связывать себя подобным обязательством. Я невольно почувствовала жалость к ней, попавшей в ту сеть, из которой я скоро выскользну. Когда я попыталась выразить хоть часть того, что испытывала, она покачала головой, и ее губы тронула улыбка.

— Фу, мы с твоим отцом — дело другое. Он принадлежит к числу немногих мужчин, понимающих преимущества обладания мудрой женой; он не отвергает моей роли в супружестве, — она пожала плечами. — Он искусный столяр, я отдаю ему должное, только я распоряжалась недурными его заказами и искала ему богатых покровителей, щедро вознаграждавших нас многие годы и позволивших нам дать тебе приданое.

При последнем упоминании о свадьбе, которая — и мать об этом еще не знает — не состоится, я испытала слабое чувство вины. В утешение я сказала себе, что, возможно, она потратит часть свадебного приданого на себя. Ее откровенный разговор открыл мне глаза, и теперь мне было понятно, что она управляла нашим небольшим хозяйством так же жестко, как Моро — своим герцогством, и что делала она это без малейших усилий. Она, гораздо более синьора Никколо, заслуживала того, чтобы пожинать плоды многолетнего тяжкого труда.

Погруженная в собственные воспоминания, я вдруг услышала странный звук, донесшийся из слуховой трубы и вернувший меня на землю. Я застыла в изумлении, а затем осторожно приложила металлическую чашу к уху. Неужели мне просто послышался слабый шум из нее? Но разве такое возможно?

Я внимательно, ища следы непрошеного гостя, осмотрела территорию кладбища, хотя и была уверена в том, что, кроме нас с Леонардо, здесь никого нет. Хоть мысли мои на мгновение и унеслись вдаль, я ни на секунду не отводила взора от входа в склеп. И не видела, чтобы туда кто-нибудь вошел. Тем не менее тихий звук донесся из гробницы.

— У нас посетители, Дино? — осведомился Леонардо, моргая одним глазом.

Я неопределенно пожала плечами.

— Я никого не видела, кроме нас, — так же тихо ответила я, — но могу поклясться, что слышала, как… что-то… зашумело внутри склепа графа.

— Да?

С него слетели последние остатки сна, и он, перевернувшись на живот, вперил пронзительный взгляд во вход в гробницу. Мы расположились сзади и чуть ближе к каменному памятнику, поэтому у нас был, хоть и не без помех, прекрасный обзор, и мы видели, что двери склепа по-прежнему, как и тогда, когда ушли стражники, закрыты. Более того, если бы кому-то удалось открыть их, а мы бы этого не заметили, мы бы непременно услышали скрип петель.