Святослав Рыбас - Громыко. Война, мир и дипломатия

• Название: Громыко. Война, мир и дипломатия
• Автор: Святослав Рыбас
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-235-03477-8

В книге Святослава Рыбаса представлено первое полное жизнеописание Андрея Громыко, которого справедливо называли «дипломатом № 1» XX века. Его биография включает важнейшие исторические события, главных действующих лиц современной истории, содержит ответы на многие вопросы прошлого и прогнозы будущего. Громыко входил в «Большую тройку» высшего советского руководства (Андропов, Устинов, Громыко), которая в годы «позднего Брежнева» определяла политику Советского Союза. Особое место в книге занимают анализ соперничества сверхдержав, их борьба за энергетические ресурсы и геополитические позиции, необъявленные войны, методы ведения дипломатического противостояния. Показаны внешнеполитическая практика, деятельность крупнейших мировых лидеров — Сталина, Рузвельта, Черчилля, Мао Цзэдуна, Аденауэра, де Голля, Хрущева, Андропова, Брандта, Никсона, Картера, Рейгана, Буша-старшего, а также знаменитых дипломатов Генри Киссинджера, Вальтера Шееля, Анатолия Добрынина, Валентина Фалина, Георгия Корниенко, Эгона Бара и др.

---

Так наметилось взаимодействие: Громыко выдвигает Горбачева, а Горбачев потом предлагает кандидатуру Громыко. Похоже на пошлый обмен услугами, не более того. Однако в действительности решалась судьба страны. Советский Союз был настолько милитаризован, что, казалось, малейший дополнительный груз будет смертельным. На общество давила усталость от милитаристской политики Устинова, от необъявленных войн, от перенапряжения экономики, от заскорузлой пропаганды.

Анатолий Андреевич передал Яковлеву, что Громыко выдвинет Горбачева, тот заверил, что Горбачев поддержит Громыко. В тайных переговорах участвовал и начальник внешней разведки В. Крючков, за которым стоял и председатель КГБ В. Чебриков.

Как свидетельствовал Яковлев, состоялась и личная встреча главных фигурантов{417}.

Таким образом, «заговор академиков» состоялся. Он действительно был заговором одной части политической элиты против другой, но едва бы реализовался, если бы урбанизированное советское общество к тому времени не выступало за перемены.

На следующий день после смерти Черненко, 11 марта, за двадцать минут до заседания Политбюро, Горбачев и Громыко встретились и условились о сценарии. На заседании, захватив инициативу, первым выступил Громыко, выдвинув кандидатуру Горбачева. Никто не осмелился возразить, боясь в случае избрания Горбачева оказаться в проигрыше. Патриарха поддержал Чебриков, выдвиженец Андропова, что со всей очевидностью демонстрировало серьезную подготовленность горбачевской группировки. Дело было сделано.

Один из ближайших соратников Горбачева на первом этапе, Николай Рыжков, вспоминал: «Это была, как я считаю, важная личная победа Егора Лигачева, заранее проговорившего все варианты едва ли не со всеми, кому предстояло поднять руку — за или против — нашего лидера»{418}.

12 марта, теперь уже на пленуме ЦК, снова первым выступил Громыко.

«Его небольшое выступление с рекомендацией М.С. Горбачеву было эмоциональным, энергичным и для того времени новаторским, проникнутым чувством глубокой личной симпатии к человеку, которого ему было поручено представить пленуму. Оно было хорошо встречено участниками заседания. Однако если попытаться проанализировать речь А. А. Громыко в содержательном плане, то легко видятся ее слабые стороны. Всего четыре строки занял рассказ об “огромном опыте партийной работы” кандидата: вначале в масштабе края, а потом здесь, в центре, в Центральном Комитете, сначала секретарем, потом членом Политбюро. Он вел Секретариат, как известно. Он председательствовал также на заседаниях Политбюро в отсутствие Константина Устиновича Черненко. Вот, собственно, и все. Обращает на себя внимание, что оратор не счел возможным обмолвиться хотя бы словом о той сфере деятельности М.С. Горбачева, которой тот посвятил почти все свои трудовые годы, а именно — о его деятельности по руководству сельским хозяйством. Также ни слова не было сказано о тех конкретных результатах, которых добивался кандидат в лидеры партии и страны на тех участках, которые ему довелось возглавлять.

Вместо этого А.А. Громыко, с мастерством знающего свое дело дипломата, сосредоточивался на описании личных качеств М.С. Горбачева. Он говорил, что это человек принципов, сильных убеждений; что он всегда умеет находить такие решения, которые отвечают линии партии; что он очень хорошо и быстро схватывает суть процессов, которые происходят внутри нашей страны; что этот человек умеет аналитически подходить к проблемам; что у него партийный подход к людям. Был сделан также намек, что избрание Михаила Сергеевича позволит сохранить единство Центрального Комитета и Политбюро, к вящему огорчению наших политических противников за рубежом»{419}.

Пленум избрал Горбачева генеральным секретарем. Лигачев, Чебриков и Рыжков стали членами Политбюро, сразу установив в нем численный перевес сторонников Горбачева.

Помощник Лигачева не преувеличивал, выступление Громыко действительно было пропагандистским и вовсе не аналитическим. Да и нечего было анализировать: провинциальный партийный руководитель, каким был Горбачев, отличался молодостью, работоспособностью, энергией, внешней скромностью, здоровьем. И общество с ликованием восприняло нового лидера, который в считаные недели стал кумиром.

Романов, который в содержательном плане был сильнее, практически не имел шансов: он принадлежал к уходящему поколению. Через три месяца Горбачев отправил соперника на пенсию «по состоянию здоровья», начав таким образом радикальную чистку высшего руководства.

Думал ли о себе Андрей Андреевич, что он тоже в любом случае будет вскоре вытеснен из внешней политики, станет декоративной фигурой, а потом и вовсе уйдет на пенсию?

Он сделал все, что было в его силах и что диктовалось условиями времени. На нем лежали не только достижения уходящей эпохи, но и ее грехи — в том числе и ненахождение достойного выхода из противостояния со всем миром — Америкой, Европой, Китаем.

Андрей Андреевич не знал, что во время пленума Горбачев встречался с Добрыниным и не скрывал от посла, что «недоволен консервативным и догматическим подходом Громыко к кардинальным вопросам внешней политики СССР, в частности, на американском направлении»{420}.

Сильным мира сего редко удается уловить момент перехода настоящего времени в прошедшее. Новое время просто накрывает их вдруг нагрянувшей волной и утаскивает с пьедестала куда-то в исторические архивы, иногда предоставляя возможность поразмыслить о собственных ошибках, человеческой неблагодарности и железном ходе Истории.

Однако, кроме личных качеств и управленческого опыта нового генерального секретаря, который работал только в комсомольских и партийных органах, были и иные обстоятельства, определяющие положение этого человека как «орудия истории». На одно из них обратил внимание философ Александр Зиновьев, указав на самое слабое место в системе власти в СССР, заключавшееся в фигуре генерального секретаря ЦК КПСС: «Проведите своего человека в Генсеки, т. е. захватите эту ключевую позицию, и вы захватите все советское общество. Генсек развалит Политбюро и с его помощью весь ЦК. Это приведет к распаду всего аппарата КПСС. Распад КПСС приведет к распаду всей системы государственности, а развал последней — к развалу всей страны. Так уж этот социальный организм устроен!»{421}

Нет, Горбачев, разумеется, не был прислан в Москву из Лондона или Вашингтона, он был продуктом советского исторического процесса. Возможно, не магистрального направления, а ответвления.

Видимо, не случайно в ноябре 1991 года, менее чем за месяц до своей отставки с поста президента СССР, Горбачев «назвал себя диссидентом с 1953 г».{422}.

Обвал

Продолжалась направленная против экономики СССР операция, проводимая неутомимым директором ЦРУ Уильямом Колби, который, получив полную поддержку Рейгана, вел конструктивные переговоры с финансистами, нефтяниками, руководителями западноевропейских и ближневосточных стран, ближайшим окружением папы римского, создавал невидимую экономическую и политическую реальность. Для проникновения в среду польской оппозиции были задействованы возможности Ватикана и израильской разведки.

В 1985 году в Институте системного анализа Академии наук СССР по заданию КГБ был подготовлен доклад «На пороге третьего тысячелетия (Глобальные проблемы развития СССР)», в котором были представлены результаты компьютерного моделирования мирового развития на период 1980—2000 годов и далее. В отличие от зарубежных прогнозов, которые предсказывали благополучное существование СССР в XXI веке, данный доклад называл временной отрезок «1990—2000» кризисным в связи с падениями темпов экономического роста (до двух процентов в год), увеличением стоимости добываемых энергоресурсов и низким качеством научно-технического развития; СССР не мог обеспечивать свой импорт зерна за счет увеличения экспорта энергоресурсов. Следовательно, иссякал источник на дотации из бюджета РСФСР союзным республикам (50 миллиардов долларов), а также на поддержку стран социалистического лагеря и развитие ВПК. Разработчики доклада представили сценарий ускоренного развития СССР, при котором темпы роста поднимались до 5,5 процента в год. Для этого требовалось провести реформы хозяйственного механизма, введения конкуренции и рыночного регулирования экономики. Показательно было положение науки. С одной стороны, она достигла небывалой высоты в сфере военной техники, а с другой — слабая исследовательская база гражданских научных институтов и нацеленность промышленности на плановое воспроизводство уже достигнутых результатов создавали трагический разрыв между возможностями интеллектуального слоя и ограниченностью системы. К тому же низкий покупательный уровень населения и неспособность власти изменить уравнительный порядок оплаты труда препятствовали развитию спроса на технологические новинки.