Пол Андерсон - Время огня

• Название: Время огня
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: Амбер,Лтд., Сигма-Пресс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-88358-067-Х

В межиздательской серии «Англо-американская фантастика XX века»

вышли в свет следующие книги Пола Андерсона:

Вып. 1. Сломанный меч

Вып. 2. Война Крылатых людей

Вып. 3. Мир Сатаны

Вып. 4. Круги Ада

Вып. 7. Танцовщица из Атлантиды

Вып. 8. Патрульный времени

Вып. 11. Странник

Вып. 12. Нелимитированная орбита

Вып. 13. Звездный лис

Готовятся к печати:

Вып. 9. Щит времен

Вып. 15. Урожай звезд

Вып. 16. Дети водяного

Вып. 17. День их возвращения

В 14 выпуск вошли романы Время огня и Настанет время.

---

— Я уверен, бюст сделан с натуры, — сказал он. — Сейчас скульпторы потеряли прежнее мастерство. Посмотри на его величественно сжатый рот…

Девятилетняя Ксения хихикнула.

— В чем дело, дорогая? — спросил ее отец.

— Ничего, — ответила она, не переставая смеяться.

— Скажи нам. Я не рассержусь.

— Он… он… он произносит очень важную речь, но ему хочется пукнуть…

— Клянусь Вакхом, она права! — воскликнул Хейвиг.

Лукас некоторое время боролся с собой, потом сдался и присоединился к их смеху.

* * *

— О, пожалуйста, пойдем с нами в церковь, Хаук! — просила она. — Ты не знаешь, как это прекрасно, когда молитва, и аромат, и огонь свечей устремляются вверх, к Христу Пантократору (Властитель, греч. Икона с поясным изображением Христа. — Прим. перев.) — Ей одиннадцать лет, и она полна любви к Богу.

— Прости, — ответил Хейвиг. — Ты ведь знаешь, я католик.

— Святые не рассердятся. Я спрашивала папу и маму, они тоже согласны. Мы скажем, что ты русский, если потребуется. Я тебе покажу службу. — Она потянула его за руку. — Идем!

Он уступил, не зная, то ли она надеется обратить его, то ли просто хочет показать своему почетному дядюшке замечательное зрелище.

* * *

— Как это прекрасно! — Она прижала к груди подарок на свой тринадцатый день рождения, прежде чем показать его. — Папа, мама, посмотрите, что подарил мне Хаук! Это книга, все п…п…пьесы Эврипида, все, и это мне!

Когда она пошла переодеваться для праздничного обеда, Лукас сказал:

— Королевский подарок. Не только из-за цены книги и переплета. Это подарок от души.

— Я знаю, что она, как и ты, любит древних авторов, — ответил путешественник.

— Простите меня, — сказала Анна, мать, — но в ее возрасте… может, Эврипид слишком труден?

— Времена у нас трудные, — ответил Хейвиг и больше не смог изображать веселье. — Трагедии могут облегчить ей встречу с судьбой. — Он повернулся к ювелиру. — Лукас, я опять тебе говорю. Клянусь тебе, через свои связи я знаю, что венецианцы именно сейчас договариваются с другими франкскими лордами…

— Ты уже говорил об этом. — Ювелир кивнул. Волосы его и борода стали почти совершенно седыми.

— Еще не поздно тебе с семьей переселиться в безопасное место. Я помогу.

— Где более безопасное место, чем за этими стенами, которые не сумел преодолеть ни один захватчик? Или где найти спасение от нищеты и голода, если я брошу свою мастерскую? Что будут делать мои подмастерья и слуги? Они не смогут переселиться. Нет, мой добрый старый друг, и благоразумие, и долг говорят мне, что я должен остаться и довериться Господу. — Лукас слегка усмехнулся. — «Старый», я сказал? Но ты не меняешься. Сейчас ты в самом расцвете сил.

Хейвиг с трудом глотнул.

— Не думаю, чтобы я скоро снова появился в Константинополе. Мои хозяева в нынешних обстоятельствах… Будь осторожен. Старайся держаться незаметно, прячь свое богатство, не выходи на улицы, когда этого можно избежать, и особенно по ночам. Я знаю франков.

— Хорошо. Я буду иметь это в виду, Хаук. Но ты чересчур опасаешься. Ведь это же Новый Рим.

Анна взяла их обоих под руки, неуверенно улыбаясь:

— Может хватит политики, мужчины? — сказала она, — Украсьте улыбками свои постные лица. Сегодня же день рождения Ксении. Разве вы забыли?

* * *

Хэйвиг вышел от Манассиса весьма озабоченный.

Он вернулся назад, в более счастливое время, снял комнату в гостинице и, плотно поужинав, лег спать. Утром он хорошо позавтракал. Это было нелишне для человека, которому скоро предстоит сражаться.

Он переместился вперед, в 12 апреля 1204 года.

* * *

Он мог быть только наблюдателем в эти дни и ночи грабежа. Приказы, полученные им, были вполне определенными и разумными: «Если возможно, избегай опасностей. Ни при каких обстоятельствах не пытайся вмешиваться и изменять ход событий. И никогда, это строжайше запрещено и нарушение приказа вызовет самое строгое наказание, — никогда не заходи в дом, в котором происходит действие. Нам нужен твой доклад, и ты нам нужен живым».

Вздымалось и ревело пламя. Плыл горький дым. Люди, как крысы, прятались в убежищах, некоторые сумели бежать, но погибли тысячи, застреленные, зарубленные, избитые, растоптанные, умершие от пыток, ограбленные, изнасилованные орущими, выпачканными в саже потными, обрызганными кровью солдатами, с которых блохи перепрыгивали на шелка и алтарные покровы, наброшенные ими на плечи. Трупы забили канавы, вода в канавах покраснела. Многие тела очень маленькие. Ползали матери, с криками разыскивая детей, дети искали матерей; большинство отцов лежало мертвыми. Ортодоксальных священников пытали в церквях, пока они не рассказывали, где спрятаны сокровища; обычно никаких сокровищ не оказывалось, и начиналась забава: бороды священников опускали в масло и поджигали. Женщины, девочки, монахини любого возраста лежали со стонами и всхлипываниями: каждую из них изнасиловали десятки мужчин. Совершались и более страшные жестокости.

На троне патриарха в Святой Софии сидела пьяная проститутка, а на алтаре играли в кости на награбленное. Бронзовые кони с ипподрома были сняты и увезены в Венецию, на площадь святого Марка; произведения искусства, ювелирные изделия, священные предметы рассеивались по всему континенту; эти, по крайней мере, будут сохранены. Но гораздо больше было расплавлено или разбито, чтобы выломать драгоценные камни и металлы, или просто сожжено для забавы. Погибли многочисленные произведения классического искусства, почти все античные рукописи, которые до этого дня в безопасности хранились в Константинополе. — Неправда, что виноваты в этом турки, взявшие Константинополь в 1453 году. До них постарались крестоносцы.

Потом наступила великая тишина, прерываемая негромким плачем, и вонь, и эпидемии, и голод.

Таким образом, в начале тринадцатого столетия, которое апологеты католичества называют апогеем цивилизации, западное христианство уничтожило свое восточное крыло. Полтора столетия спустя, поглотив Малую Азию, в Европу ворвались гурки.

* * *

Хейвиг перемещался во времени.

Он возвращался к безопасной дате, отыскивал одно из своих заранее намеченных мест, потом просматривал весь период грабежа, периодически появляясь в нормальном времени, пока не устанавливал, что происходило в этом месте. Когда он видел, что в этом месте появлялась банда франков, он фокусировался точнее. В большинстве случаев они немного погодя уходили, пресыщенные смертью и пытками, пиная пленников, которые несли их добычу. Эти здания Хейвиг списывал. Невозможно изменить прошлое или будущее, можно только взять то, что нужно.

Но лишь в немногих случаях, которые пригодны для групп из Убежища; они не могут тратить на эту работу многие человеко-месяцы.

Хейвиг видел, как отпугивали мародеров, а если нужно, косили пулеметным огнем. Это зрелище не заставляло его злорадствовать. Однако он испытывал холодное удовлетворение, записывая происходящее.

С таких мест люди Убежища уносили добычу. Одеты они были в обычное для завоевателей платье. Вряд ли в таком смятении кто-нибудь обратит на них внимание. В безопасной гавани ждал корабль, на который переносили найденное.

Красицкий пообещал, что позаботятся и о жильцах домов. Что с ними сделают, зависит от обстоятельств. Некоторые семьи достаточно просто оставить невредимыми, снабдив некоторым количеством денег. Другие нужно увести в безопасное место и помочь начать сначала.

Не следовало опасаться парадоксов. Рассказы о том, что истинные святые — или демоны, если рассказывал франк, — спасли таких-то и таких-то, могли жить некоторое время в фольклоре, но не попасть ни в одну хронику. Писатели в Константинополе в следующие пятьдесят — семьдесят лет будут очень осторожны, пока Михаил Палеолог не покончит с латинским царством и не оживит призрак империи. Но к тому времени все такие рассказы забудутся.

Хейвиг не видел ближайших последствий действий агентов. Помимо того что это было ему строжайше запрещено, он чувствовал, что больше не выдержит. Многие виденные им зрелища заставляли его устремляться в прошлое со слезами и рвотой. Он спал, пока не возвращались силы, чтобы он смог продолжить.

Дом Манассиса был одним из первых, которые он проверил. Но не самый первый: ему хотелось набраться опыта; он знал также, что постепенно отупеет от картин уничтожения.

Он лелеял надежду, что этот дом вообще не заметят. Так было в некоторых его пунктах. Невозможно было остановить крестоносцев я самых знаменитых местах, он проверял менее знаменитые. Главное — то, что в них находились богатства. А Константинополь слишком велик, слишком запутан, слишком богат и незнаком для грабителей, чтобы они могли вламываться в любую дверь.