Эль Море - Нити Жизни

• Название: Нити Жизни
• Автор: Эль Море
• Жанр: Современные любовные романы

Правдивое откровение, наполненное реальными событиями, надеюсь, что оно найдет отклик в каждом сердце. Ведь, это стало её историей. Историей для многих из нас, где каждый что-то извлек для себя. В этом переменчивом мире она та, кто знает цену времени. Она не заводит часы, они и так у нее в груди. Для неё жизнь — это короткий саундтрек. В перспективе — за один раз. Впереди мнимое будущее и она идет по краю. Всегда в погоне за тенями, далека от бога, скорбит болью, заточена в ядре одиночества, с багажом противоречивых мыслей и с желанием скорейшей смерти. Найдет ли она мир у своих ног, получит ответы на собственные вопросы, выложит дорогу в бескрайнюю сокровищницу? Да. И это её актуальное руководство по выживанию. Начав с себя, она построит мост в завтрашний день, камушек за камушком, для каждого рядом с ней. Сомневаетесь? Почитайте.

Одни пишут ради денег, другие ради славы, третьи от души и фантазии. Я же начала писать от того, что просто не смогла отпустить этого человека. Никто не смог.

---

— Готова поспорить на миллион, что следующим в эту дверь постучится Дед мороз, — выцедила я, разбавляя этот коктейль умилений.

Втащив разлапистую особу в холл, Нейл сказал:

— Мадам, куда её ставить?

— Ох, — выдохнула мать, как будто, на нее возложили решение самого важного для мира вопроса. Но, сообразив, что это не так, ответила: — Вот туда, к окну.

— Ну, разве не чудо? Какой божественный запах, словно в еловом бору. — Радовалась она, как ребенок, любуясь, а потом сказала:

— Но, вряд ли у нас найдутся украшения…

— Не беспокойся, — заверила её сестра, — мы позаботились и об этом.

— Ну, какие же вы молодцы, — она просто сияла, исторгая этот свет всюду.

Отступив на пару шагов, я включила музыкальный центр, откуда полилась рождественская песня — «Jingle Bells». Сомнений, что именно её крутят целый день во всех радио эфирах, у меня не было. Нет, была возможность попасть и на сотню других гимнов, но это не важно, раз я попала именно на этот.

— Вот, теперь полный набор! — объявила я.

— Милая, — ласково улыбнулась мама, обернувшись.

На её фоне Алина стала пританцовывать, увлекая за собой и Майкла, а следом, глупым телодвижениям уступила и мама, даже папа смягчился от такого реалити-шоу. Наверно, всё же, решил впустить в нашу стаю чужаков.

«Кажись, жизнь налаживается, почему же мне так неуютно?» — подумала я, стоя в стороне. И сразу сама себе ответила — потому, что между мной и ими — такая пропасть, что ни одного моста не хватит, чтобы соединить.

— Давай с нами! — вдруг крикнула сестра.

— Хо-хо-хо! — пропыхтела я и направилась на второй этаж.

— Таблетки, — голос матери в русском диалекте догнал на подступе к ступеням, и вместо подъема, пришлось ковылять на этаж ниже.

Задурить никого не вышло, она пришла проверять и не одна.

— Что ж всю свиту не взяла? — поинтересовалась я, глядя на вновь прибывших.

— Они здесь не ради тебя.

— А, ну тогда хорошо, а то я-то уж начала напрягаться от столь внезапной популярности к своей персоне.

— Принимай, — сказала она, используя последний раз в этот день русский язык.

— Не жизнь, а малина — изрекла я.

— Что это? — спрашивает Майкл, оценив мой недовольный вид. Конечно, он еще не в курсе.

— Витамины, — говорю я и выдавливаю две красные капсулы в ладошку. Беру стакан и, закинув их в горло, запиваю. Затем откручиваю крышку с другой банки и вытягиваю белую таблетку. Пораженное лицо Майкла меня забавляет. Я выжидательно смотрела на него и не ошиблась.

— А это? — вновь интересуется он.

— Пищевые биодобавки. То, — я тыкаю на другую пластинку с мелкими горошками — нейролептики, а вот это, — я задумываюсь, чтоб еще такое отколоть, — просто противозачаточные.

На своё выступление я получила набор недоуменных взглядов и обескуражено поднятых бровей. Майкл даже поперхнулся, а мама застыла с ложкой в салате, прямо посреди перемешивания ингредиентов. Алина же посмотрела на меня и покрутила пальцем у виска, показывая, что я окончательно двинулась.

— Что есть, то есть, — я пошевелила плечами. И с полным спокойствием, довольная собой, я сгребла все таблетки в одну кучу, засыпала в рот, и жадно глотнув воды, отправила в плавание по пищеводу.

Мама открыла рот, чтобы отчитать меня, но я ей помешала:

— Что-то я неважно себя чувствую, пойду ненадолго прилягу.

Однако, уходя, в свой след я все же услышала от неё:

— Невозможная девчонка! И что за бес в неё вселился?!

Мой котелок подумал, что может, надо больше стараться выглядеть «нормально»? Но нет — решила я, что и так сойдет.

Свесившись с кровати вниз головой, я прибывала в своей комнате, когда на её пороге возник Нейл. И как возник! По-хозяйски оперся спиной на косяк и сложил руки на груди.

— Ты потерялся?! — я воззрилась на него. — Тубзик — прямо по коридору и налево, — возмущенно огрызнулась я, напомнив себе, что надо научиться запирать дверь.

— Не думаю, что когда твоя мама говорила, что я могу осмотреться, она имела в виду заведение для удобств.

— А-а-а… так это её идея. Поди, начни с родительской комнаты. Это тебе туда же! — я жестом указала в сторону коридора.

— Это ты?

Мои брови поползли вверх, я чуть не подавилась собственным возмущением. Он явно понятия не имеет о неприкосновенности личной жизни.

— Куда это ты уставился?!

А уставился он на ту самую фотку, где я мелкая и голая. Я понимаю, что для детей это позволительно и у каждого найдется такое почетное фото в альбоме. Но оно, уж точно, не приклеено к обоям и на него не пялятся всякие тут, разные. Мне было так стыдно, словно это я сейчас раздетая, а он осматривает моё тело и далеко не с медицинской точки зрения.

— Да… — изрек он, — я поспешил с выводами. — Эта малышка такая миленькая, она не может быть тобой, определенно!

— Педофил! — выпалила я на русском, разгневанная от его наглости. Торчит тут, как у себя и еще чёт тявкает!

— Что бы это не означало, я явно не оно, — спокойно ответил он.

— Да… неужели?! — я поднялась с кровати и подошла к нему вплотную, — я вот вижу все задатки!

— Ну, спасибо, Полина.

Я состроила соболезнующую мину.

— На здоровье, Нейл.

В полной тишине мы стояли лицом к лицу. Я смотрела на него снизу вверх уничтожающим взглядом, а он сверху вниз — изучающе разглядывая. И как будто, хотел что-то сказать, но не решался. У меня по спине побежали мурашки.

— Что? — ёжусь я.

К этому вопросу он остался пассивным. Его глаза не отрывались от моих, и я не выдержала натиска. Пытаясь избавиться от ощущения какой-то невесомости, словно меня вытягивали из собственного тела, я отошла к окну.

На соседней стороне улицы группа из четырех ребятишек лепила снеговика. Вот, маленькая девочка лет семи держит морковку, а вон та девочка с рыжими волосами, в шапке с огромным помпоном, катает одну из частей будущего снеговика. Двое мальчиков ничуть им не помогают, а лишь закидывают снежками. Отчего девчонки, забросив не долепленного снеговика, и вооружившись веточками, как кочергами, гоняются за этими вредителями. Засмотревшись, я невольно улыбнулась и забыла обо всем прочем. Особенно, о чужаке, который вторгся без разрешения в моё личное пространство и оставляет тут свои следы.

— Ты совсем не такая, какой казалась в ту ночь, — голос из пустоты напомнил о своем присутствии.

— О чем ты? — растерянно озираясь, переспросила я.

— О Джастине и тебе.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы перестали трястись руки. Боясь представить, что он еще собирается сказать, я чувствовала себя, как на иголках. Досадно было снова ощущать себя остатками еды в мусорном ведре. Участвовать в этом я не желала. Но отрешиться от всплывших невольно воспоминаний тоже не смогла, и они ударной волной сокрушили меня. К горлу подступила дурнота, а в голове начала пульсировать боль, с прежней силой, морально раздавливая. И дабы не взорваться от внутренней революции, я устремила взгляд в окно и стала считать до десяти. На цифре — пять, я развернулась, чтобы высказать ему всё, разумеется:

— Ты слабоумный? — я преисполняюсь отвращением.

— Что тебя так рассердило? — спокойный тон его голоса разжигал во мне гнев, который мутил рассудок. Это были уже не старые и не новые раны, это была одна большая язва, которая после долгого гниения вскрылась, но процесс гангрены уже всё покрыл со злым умыслом. Единственный способ избавления — отрубить этот хвост начисто, чтобы больше не мучил.

— Тебе отлично известно! — сердито ответила я. — Если вы с ним привыкли к девушкам - шлюшкам, которые вот так, с любым готовы, — тараторю я. — Я… н-н-не, — запнулась я, заставляя голос снова окрепнуть. — Вовсе не такая! Я другая! — Я покраснела. — Совсем. И никогда бы не позволила ему такой мерзости. Чтобы он там не говорил, но ничего между нами не было! Я не собиралась заниматься с ним сексом!

— Серьезно? И когда же ты планировала ему об этом сообщить? До того момента, когда напилась в хлам и согласилась поехать посреди ночи с ним на квартиру, или все ж после?

Я воззрилась на него. Комната завертелась перед глазами, и я вдруг разглядела что-то, чего не ожидала: было видно, что он сам не согласен со своими словами, тем не менее, он их произнес. Причина? Искать её было некогда, его нападок замкнул во мне всё. Мне хотелось лишь одного — сделать ему, как можно больнее. Пока не знала, как морально, но как физически — уж точно. Я устремилась к нему и, поднеся руку к лицу, со всего размаха полоснула по щеке. Его передернуло. Кровь прилила к лицу, демонстративно выделив мою пятерню красным оттиском на его коже.

— Ради этих слов тащиться за тридевять земель не стоило, — вкрадчиво проговорила я. — Хотел унизить меня, то мог сделать это еще тогда или в больнице, но не в доме моей семьи.