Эль Море - Нити Жизни

• Название: Нити Жизни
• Автор: Эль Море
• Жанр: Современные любовные романы

Правдивое откровение, наполненное реальными событиями, надеюсь, что оно найдет отклик в каждом сердце. Ведь, это стало её историей. Историей для многих из нас, где каждый что-то извлек для себя. В этом переменчивом мире она та, кто знает цену времени. Она не заводит часы, они и так у нее в груди. Для неё жизнь — это короткий саундтрек. В перспективе — за один раз. Впереди мнимое будущее и она идет по краю. Всегда в погоне за тенями, далека от бога, скорбит болью, заточена в ядре одиночества, с багажом противоречивых мыслей и с желанием скорейшей смерти. Найдет ли она мир у своих ног, получит ответы на собственные вопросы, выложит дорогу в бескрайнюю сокровищницу? Да. И это её актуальное руководство по выживанию. Начав с себя, она построит мост в завтрашний день, камушек за камушком, для каждого рядом с ней. Сомневаетесь? Почитайте.

Одни пишут ради денег, другие ради славы, третьи от души и фантазии. Я же начала писать от того, что просто не смогла отпустить этого человека. Никто не смог.

---

Он сглотнул, но голос всё равно слегка дрожал, даже, если он пытался скрыть это:

— Все никак не могу понять, как другие врачи после всех операций с кровью и смертями на руках, приходят домой к женам, детям и ведут себя, как будто, ничего не происходило. Ведь знаю, что это лишь видимость, самоконтроль, а в душе всё так же потрёпано и изношено от самотерзаний. Но, тогда, насколько я жалок в сравнении с ними? — с этой фразой он закинул голову и расхохотался — глухо, иронично, почти машинально. Это, сработал защитный человеческий фактор, не иначе.

Не докуренная сигарета уже одиночно и безвольно затухала в бессильно лежавшей на камнях руке.

Лицо без выражения смотрело на крошечный кусочек голубого неба — в серых облаках и тучах…

Глядя на эту картину, меня поедали мысли. Ведь, получается, что не так уж и много отделяет нас всех друг от друга. Хотя бы, потому, что все мы нуждаемся в понимании, уюте и уверенности. Мы можем отворачиваться, отнекиваться и сколько угодно протестовать, заверяя себя, что нам это абсолютно не нужно. Но даже, среди всего этого, однажды мы сдадимся, примем и признаем. Главное, только чтоб в этот момент рядом оказался нужный экземпляр, способный понять тебя так, как не способен даже ты сам.

И с этими мыслями, без особых внешних эффектов, у меня в душе, вместо привычной ненависти, разливалось какое-то странное и неопознанное ранее тепло, пробуждая во мне что-то новое и неконтролируемое.

Закралась шальная гипотеза — а есть ли у меня шанс стать кем-то похожим, не для кого-то, вроде него, а именно для него? Вот для этого человека рядом со мной — из крови и плоти, с эмоциями и желаниями. Человека, который, если и сомневается, но я знаю, что будет стоять до конца, борясь со своими страхами и предрассудками, пусть даже до седой старости. Но ведь это нормально. Гораздо хуже быть роботом, не способным к чувствам и не обремененным совестью. Тогда, как, именно совесть делает нас человечными. Она — наша благодетель, и она же — наша кара. Наш судья и наш приговор. Но без неё — мы были бы не мы. Благородные намерения, чувства ответственности, самопожертвования — это её проделки, именно то последнее, что держит нас от пикета с края пропасти.

— Ты не прав, — начала я аккуратно, используя всю миловидность голоса, обращая его внимание к себе.

Глаза вроде и устремились на меня, но выражение их было настолько непроницаемо, словно он меня и не видит. Или видит, но сквозь меня.

«Может я переусердствовала и поспешила вносить свой вклад?» — задумалась я про себя. И сейчас мне бы молчать в тряпочку. Но когда я это делала? Верно — никогда. Поэтому, недолго занимаясь поисками оптимального варианта, я пошла напролом.

— Чем старше становимся, тем больше страсть к рассуждениям, думам, передумам. Смотри, вот так зазнаешься и превратишься в занудного старикашку! — пригрозила я, упирая при этом зачем-то свой указательный палец в его пятак.

Мордашка вышла забавная. Я не удержалась, схватилась за живот и стала хихикать. Смех — лучшее лекарство от депресняка, а смех без причины — признак дурачины, а значит в кубе — это полный каламбур, объевшихся беленой людей. Вот, как загнула-то — в рифму! Со мной такое бывает: как закрутится какая-то околесица на языке, всё — пиши, пропало!

Разумной быть не получилось. Далее, мои глупые аргументы покатились колобком по накатанной тропе в моей бедовой голове.

В итоге, затея сработала, и он, оценив мои усилия, позволил себе всё-таки немного повеселеть. У меня от сердца отлегло.

Пару минут спустя он суматошно поднялся и протянул мне руку, я не стала отказываться. Честно, даже была рада. С непривычки ноги порядком свело и это ощутимо доставляло неудобство.

Вот только, встретивший леденящим порывом, ветер не казался более столь безобидным. Я сжала ладонями локти и меня зябко передёрнуло.

— Замёрзла? — поинтересовался он.

— Немного.

— Вот, держи, — сказал он, накинув на мои плечи свой больничный халат.

Первое, что подумалось: галантно, но, вряд ли, согреет.

Я сунула руки в карманы и, нащупав пачку сигарет — поморщилась. Немедля вытащила, замахнулась и швырнула её в каменное пространство. На прощание лишь фыркнув.

— Зачем?

— Спасаю вас от рака легких, — авторитетно сказала я, возвращаясь к официальному стилю на «Вы». — Курить вредно, разве не знаете?!

— Такая заботливая, да? — смеясь, поддел он меня.

— Временами… — открыла я рот. — Знаете, вы должны жить долго, — тут я наигранно затормозила, завладевая его взглядом, продолжила: — Муки совести укрепляют дух. Так что, совершенствуйтесь! И не позволяйте дурным мыслям творить каверзы у себя в сознании. А то чокнитесь преждевременно и припишут вам пару диагнозов маниакального расстройства. — Я придвинулась к нему впритык, задев плечом. — Или вы нацелились сменить лигу? Хотя… вот бы я тогда повеселилась, — не удержалась я от взгляда с прыгающими чертенятами.

— Намек усвоен, — он улыбнулся.

Что-то переменилось. Я заметила, как его глаза теплели, как будто, питались теплом, непонятно откуда взявшимся и струившимся вокруг нас. Это заставило меня обнаружить интересную вещь: неужели в этом мире есть что-то большее и оно пришло сейчас сюда. Доказать то, что притупилось в наших умах — никогда не поздно. Или я уж переборщила с вдыханием свежего воздуха и поэтому мне чудится совсем не то, что на самом деле происходит?

Но, кажется, я получила ответ.

Над головой что-то громыхнуло…

Зарядил дождь.

Горячие губы неожиданно прикоснулись к моим губам и с такой же скоростью отстранились. Вспыхнув от этого странного… поцелуя, я сжалась. И залилась краской. Одна из моих бровей поползла вверх, с выразительным сомнением я смотрела на него и, судя по окаменевшему выражению, зависшему передо мной, я сделала вывод — это он совершил не намеренно. Наверное, и сам не ожидал, что так получится… Черт! Да как такое, вообще, получилось?!

Мы замерли. Он тихо, но прерывисто дышал, а что сказать про меня? Когда от случившегося я не слышала даже собственного сердца, какое там дыхание, дождь и прочие окружающие условия.

Казалось, что время со свистом порхает мимо. Я обмерла, обдумывая ситуацию: эх, говорят же мне умные люди «не лезь», но разве слушаюсь. И что теперь? Что?! Ау? Кто-нибудь? Голос рассудка, где ты, когда так нужен? Нету?! Ну и плевать, без него как-нибудь.

Я заторопилась, взяла себя в руки и с пылающим лицом, заявила:

— И не смейте больше строить больного и умирающего зверька… ни куплюсь!

Сорвавшись с места, я помчалась, как будто, за мной стая собак гналась и так, пока не оказалась у себя в палате, за закрытой дверью.

Отдышалась. Успокоилась. И некоторое время постояла, прислонившись к стене, бездумно вспоминая произошедшее.

— Ну, и что это было? — сказала я позже, рухнув в больничную койку. — А что бы по этому поводу сказал «дядюшка» З. Фрейд?!

Лёжа на спине, придала лицу скептическое выражение. И покачав головой, мысленно объявила: «Да уж, причины некоторых вещей лучше не понимать. Безопасней для психики!».

На полувздохе я задержала дыхание и, поворачиваясь на бок — закрыла глаза. Основательно заверяя себя, что сны обязательно будут, сладкие или нет — другой вопрос.

Однако, после трехчасовой возни и односторонней борьбы с одеялом на кровати, надежда сползла за отметку ноль. Не выдержав, я швырнула шерстяной мешок с кроватного ринга. А следом и подушку. Пусть им тоже будет не сладко.

— Сон сегодня не состоится, — объявила я, принимая сидячее положение.

В хмельной голове: мысли не покидали. И я неотвратимо отдавалась в их власть. Внутри звучали громко-реальные голоса, дополняя непрерывные образы кинотеатра памяти. Все это сплеталось и искало пристанище в моем разуме, душе и сердце.

В конце концов, я поняла, что сейчас взорвусь от переполняющего меня возмущения. Зачем Итан это сделал?! Зачем?!

Но, до сути мне было не добраться. Загадка не по зубам! Посидела-посидела, покумекала, и ничего умного не сгенерировала. Лишь, морально уничтожала себя. То напряжение, которое мёрзлым комом застыло во мне — усердствовало, разлагая, как личность.

Я была слишком недовольна собой. Всё впустую. Моя чувствительность и острая реакция на происходящее снова толкали меня в какую-то вакуумную дыру. И уморив себя неотвязчивыми думами вразброд, загнав тем самым в безвыходный мысленный тупик, я всё же отключилась.

Проснулась сразу, точно закрыла глаза — и тут же открыла. Оглядевшись, поняла, что кто-то забредал в мою палату — одеяло и подушка лежали сложенными друг на друге в ногах. Вот так, а я и не просекла вторжение! Ну и кого сюда занесло, интересно, в рань-то такую?

Потянулась, хрустнула суставами и поплелась сомнамбулой по горячим следам — прямо в кабинет.

Шагнула из-за угла — ну конечно, а вот и он. Нахал этакий!