Федор Ошевнев - Чертова дюжина ножей +2 в спину российской армии

• Название: Чертова дюжина ножей +2 в спину российской армии
• Автор: Федор Ошевнев
• Издательство: ООО «Альтаир»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91951-039-0

Сборник рассказов военной тематики жестко, но достоверно показывает армию изнутри — глазами офицера, курсанта, солдата; всю сложность их духовного мира в столкновении индивидуальных и профессиональных интересов.

---

Сначала каждый батальон загодя формировал из небольшой части своих выпускников, коих не спешили отправлять к новому месту службы, так называемый старый караульный взвод. Отобранные в него солдаты сменяли друг друга в нарядах по выполнению боевой задачи на постах «через день на ремень» целый месяц. Тем временем из прибывших в часть первых ласточек молодого пополнения отбирались наиболее толковые парни. Из них-то и сколачивали новые караульные взвода — также по одному на батальон, — раньше прочих проходившие курс молодого солдата (КМС), принимавшие Военную присягу и далее — эстафету караульных-«старичков» на последующий месяц. Тем временем закономерно завершался КМС и для остальных двадцати восьми взводов. Личный состав начинал грызть гранит основного курса подготовки младших авиаспециалистов, одновременно с этим возвращалась и проверенная практика несения боевых дежурств: один взвод — один караул в месяц.

В общем, без меня меня женили и — вперед, с песней, а главное — совершенно добровольно! Эх и хлебнул же я горя со своими новыми подчиненными! Память-то у большинства оставляла желать много лучшего, а статьи Устава гарнизонной и караульной службы (УГ и КС) требовалось заучивать наизусть целыми абзацами. Чтобы четко знать, например, кто есть такой часовой, кто — караульный, а что называется постом. Общие обязанности часового (они одни занимали две трети книжной страницы!). Что ему запрещается и в чем заключается его неприкосновенность. Порядок заряжания-разряжания оружия и порядок смены постов. И т. д., вплоть до размеров постового грибка и температуры, при которой разрешается надевать валенки и постовой тулуп.

Обучались солдаты под моим неусыпным оком нещадно. Ну а кто к концу дневных занятий не в состоянии оказывался без запинки отчеканить очередную статью УГ и КС, обречен был на дополнительную — вечернюю, за счет личного времени — зубрежку. А то и продолжал ее час-полтора после отбоя. Последнее действо официально запрещалось, однако практиковалось в любой роте. К слову: проверяющие на такое нарушение распорядка дня обычно смотрели сквозь пальцы. Особенно если нештатными занятиями руководил сам командир взвода, в итоге попадавший к родному очагу за полночь.

И вот однажды, завершив очередной сеанс «послеотбойной» учебы, собрался я было восвояси. Тут-то ко мне и подошел Семыкин — тощий лопоухий солдат, на котором даже только что выглаженное обмундирование смотрелось мятым, — откозырял и попросил разрешения обратиться.

— Пожалуйста.

— Това-арищ старший лейтенант, — заунывно затянул рядовой, уже доставший меня своей дырявой памятью и нежеланием хоть немного ее поднапрячь. — А давайте вы меня в караул не будете ста-авить — вы же видите, я ничего запомнить не могу-у-у. Лучше в кухонный наряд, в хлеборезочную-у…

Вместе с последним словом в безразличном взгляде рядового мелькнула искорка материальной заинтересованности.

— Не выйдет! — сразу отрезал я. — Губенки даже и не раскатывай.

— Ну почему-у-у?

— Потому что, товарищ рядовой, армия хитроделаных не любит! Это что же: пока вместо тебя кто-то на боевом посту должен караульную службу тащить, ты в тепле да уюте бутербродами с маслицем хочешь обжираться да сахарком загрызать? А задница не слипнется?

— Ну зачем вы та-ак, товарищ старший лейтена-ант? Я же все равно чего-нибудь в карауле забу-уду…

— А вот чтоб не забыл, мы тебе загодя поможем. Сержант Бережной! — окликнул я своего заместителя. — Этому «забывчивому», чтоб ему служба медом не казалась, еще полчасика дополнительных занятий! Проконтролируй! Запомни, Семыкин, в армии один закон: не можешь — научим, не хочешь — заставим! А если до тупой головы это сразу не доходит, то допрет через руки. Или через ужатие сна. Вперед, укреплять память!

Лопоухий проситель, сгорбившись, удалился походкой ведомого на плаху.

— Он и ко мне насчет хлеборезочной тоже подкатывался, — проинформировал Бережной.

— Что ж ты мне сразу не доложил? — слегка пожурил я зама.

— Да чего вас по пустякам беспокоить? — искренне удивился сержант. — Я его сам уважил — два часа в поте лица унитазы драил. Думал, это чмо все поняло, а выходит ошибся… Ладненько, ничего, это мы живо поправим…

— Только палку не перегни, — предупредил я и наконец поспешил домой.

…Дырявую память хитроделаного рядового мы с сержантом, по мере сил и возможностей, за последующие несколько суток подлатали. Хотя не более чем с удовлетворительными результатами. Впрочем, в состав второго внутреннего караула, несшего службу на автодроме, Семыкина все же включили. В воскресенье наш взвод в полном составе принял Военную присягу, и уже на следующие сутки подошло время заступления моих подчиненных на первое боевое дежурство.

В тот день, сразу после завтрака, взвод завершал теоретическую подготовку к наряду. Проверялись знание многочисленных статей УГ и КС, а также табелей постам, моделировались нештатные ситуации, кои могли бы возникнуть во время непосредственного несения службы. Свои наставления рьяно озвучили командир роты и замполит подразделения, и даже комбат в учебном классе ненадолго появился, менторскую речугу толкнул, еще и с причмокиваниями, — имеет быть у него такая привычка. Что ж, серьезных претензий к подготовке моих подчиненных у начальства не возникло. И в двенадцать тридцать отправился я домой, на короткий отдых. Дабы ровно через три часа, переодетый в бриджи и хромовые сапоги, затянутый в портупею и с личным оружием в кобуре, прибыть в караульный городок, где перед нарядом солдаты обязаны были потренироваться в практических приемах с оружием.

Тут-то меня и подстерег неприятный сюрприз. Да какой!

— А ты знаешь, что у тебя во взводе. ЧП? Самовольная отлучка! — огорошил меня дежурный по части, когда я через окошечко оружейки получал штатный пистолет Макарова и шестнадцать патронов к нему.

— Кто? — напряженно вопросил я.

— Какой-то Семыкин… — сообщил дежурный, сверившись со своей рабочей тетрадью.

— Понял… — тоскливо кивнул я и принялся сосредоточенно заряжать магазины к «пээму». Вот уж не было печали!

Еще на подступах к караульному городку меня отловил и в лобовую атаковал ротный.

— Ну ты и осюрпризил! — с кислой гримасой заявил он, рубанув ладонью воздух. И ткнул вытянутым указательным пальцем ввысь. — Надо же, так обговнять все подразделение!

— Это почему я-то? — Слабость собственной позиции осознавалась, но глупо ведь сразу кивать на любое обвинение начальства.

— А кто же еще? — яростно возмутился ротный, брызнув слюной. — Солдат твой?

— Ну…

— Б…дну! А ты понюхай! Твой, спрашиваю, или как?

— Мой, без или… — вынужденно согласился я.

— Так почему?..

— Что?

— Не придуряйся! То самое! Почему ты, командир, не предусмотрел, не предупредил, не предугадал? А был должен, обязан, ответственен, чтоб тебе до самой пенсии старлеем протрубить!

— Да каким еще было макаром? Разве черепок распилить на всякий пожарный? Чтобы крамольные мысли изыскать?

— Это уж как угодно действуй! Только по уставу и результативно! Иначе на хрена мне такой офицер, который не в курсе, чем его подчиненные дышат! Эхх! «Пиджак» был, «пиджаком» и остался! Марш к личному составу!

…Уже в подразделении накоротке выяснил, что испарился рядовой после того, как заступающие в караул солдаты улеглись в койки. На двухчасовой отдых — как и регламентировал УГ и КС. Семыкин тут почти сразу у дежурного по роте в туалет попросился, а отхожее место во дворе. Нет, конечно, в казарме сортир тоже наличествует, но сие привилегированное место — лишь для офицеров и сержантов. В общем, не вернулся любитель хлеборезочной на свое спальное место. Вероятнее всего, через забор, возле мусорных баков, махнул — такое в нашей практике уже бывало, там «слабое звено», — и в бега. Пока суть да дело, первые поиски успехом не увенчались. Пришлось в срочном порядке с заменой в составе караула решать и табель постам полностью переписывать, с новой фамилией уже. Впрочем, это-то еще полбеды. Беда, что всю роту залихорадило, что отчасти сказалось и на несении моим взводом караульной службы. Хотя, как ни странно, серьезных нарушений проверяющие в ходе ее не выявили. Ладно, не будем сейчас подробно про тот боевой наряд: пронесли без ЧП — значит, первый блин не комом. А вот Семыкин…

Короче, когда я через сутки с гарнизонного караула сменился, хитроделаного еще не обнаружили. Зато мне при сдаче личного оружия «подвезло» на комбата напороться.

— Ага, виновник торжества! Наконец-то обозначился! — критически причмокивая после каждого восклицательного предложения, заявил подполковник, словно я невесть где сутки пропадал, отлынивая от всеобщих поисков. — Ну и где твой самовольщик ныне обретается?