Питер Бигл - Последний единорог

• Название: Последний единорог
• Автор: Питер Бигл
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-01979-0

Питера Сойера Бигла называют «непревзойденным мастером фэнтези», «волшебником слова», его имя ставят в один ряд с именами Льюиса Кэрролла, Джона Р. Р. Толкиена, Урсулы Ле Гуин.

В книгу вошли фантастические романы «Последний единорог», «Соната единорога», «Песня трактирщика» и рассказ «Нагиня». Эти произведения погружают читателя в волшебную страну, где бок о бок живут сатиры и водяницы, дракончики размером с ладонь и двухголовые змеи, птицы феникс и прекрасные гордые единороги…

Смерть и бессмертие, горе и радость, веселье и печаль, шутка и глубокая мудрость — все сплетено в этих фантастических притчах, как в сказке, как в мифе, как в жизни.

---

— Я подумала, что для начала тебе, быть может, понадобится немного воды, — сказала она.

Шмендрик и череп посмотрели на нее почти одинаково.

— Ну, что сделано, то сделано, — громко сказала она. — Так тебе не придется творить что-то заново. Я бы никогда не потребовала этого от тебя.

Услышав собственные слова, она покосилась на Леди Амальтею, но Шмендрик взял у нее из рук фляжку и принялся внимательно изучать, поворачивая туда-сюда и бормоча себе под нос забавные звонкие слова. Наконец он произнес:

— А почему бы и нет? Как ты говоришь, это избитый фокус. Когда-то, я помню, он был в моде, но сейчас, пожалуй, слегка устарел. — Он медленно провел рукой над фляжкой, свив из воздуха слово.

— Что ты делаешь? — заинтересованно спросил череп. — Эй, давай сюда, поближе, мне не видно.

Волшебник повернулся к нему спиной и согнулся над прижатой к груди фляжкой. Шепот его заклинания напомнил Молли потрескивание угасшего костра после того, как погас последний уголек.

— Понимаете, — сказал он, прервав заклинания, — ничего особенного не будет — просто столовое вино. — Молли торжественно кивала. Шмендрик продолжал: — Обычно оно чересчур сладкое, и как оно выпьет себя, я не имею ни малейшего представления. — Он вновь приступил к колдовству, в то время как череп горько сетовал, что ничего не видит и не слышит. Спокойно и с надеждой Молли шепнула что-то молчавшей Леди Амальтее.

Неожиданно Шмендрик поднес фляжку к губам, но прежде понюхал, приговаривая:

— Слабовато, слабовато, почти никакого букета. С помощью магии еще никто не творил хорошего вина.

Он приложил фляжку к губам, потом потряс, посмотрел на нее и с горькой улыбкой перевернул. Из фляжки не упало ни капли.

— Ну вот и все, — почти радостно сказал Шмендрик. Он тронул сухим языком сухие губы и повторил: — Ну вот и все, вода кончилась. — По-прежнему улыбаясь, он вновь поднял фляжку, собираясь отшвырнуть ее подальше.

— Подожди, постой, не надо! — череп завопил так дико, что фляжка застыла в руке Шмендрика. Они с Молли повернулись к завертевшемуся на месте от беспокойства черепу, пытавшемуся освободиться, царапая пожелтевшей костью камень столба. — Не надо! — горестно вопил череп. — Только ненормальные люди могут вылить такое вино. Если оно не нужно вам, отдайте его мне, но только не выливайте.

По лицу Шмендрика, как дождевая туча над иссушенной землей, пробежало мечтательное и изумленное выражение. Он медленно спросил:

— А для чего тебе вино, раз ты не можешь ощутить его вкус языком, просмаковать нёбом и пропустить его в глотку? Ты мертв полвека, неужели ты еще хочешь вина, до сих пор помнишь его вкус?

— Что еще остается через пятьдесят лет после смерти? — Череп прекратил нелепо дергаться, от разочарования его голос стал почти человеческим. — Я помню, — отвечал он. — Я помню больше, чем вино. Дайте мне глоток, да что там, дайте мне капельку — и я распробую ее так, как никогда не сможете вы со всею вашей плотью и органами чувств. У меня было время поразмыслить. Я знаю, что такое вино. Да-а-й сюда!

Шмендрик ухмыльнулся и покачал головой:

— Красноречиво, но в последнее время я стал несколько злопамятным. — В третий раз он поднял пустую флягу.

В предчувствии ужасного несчастья череп застонал.

Жалостливая Молли Отрава начала:

— Но ведь его… — однако волшебник наступил ей на ногу.

— Конечно, — размышлял он вслух, — если бы ты помнил путь в пещеру Красного Быка столь же ясно, как и вкус вина, мы могли бы столковаться. — И он поболтал фляжку.

— По рукам! — мгновенно отозвался череп. — По рукам, согласен за один глоток, давай скорее вино. От мысли о нем меня мучит такая жажда, какой не случалось испытывать в жизни, когда у меня было горло, которое могло пересохнуть. Дайте мне тяпнуть, и я расскажу все, что вас интересует. — Бурые челюсти стучали друг о друга, сине-серые зубы била дрожь.

— Дай ему, — шепнула Молли Шмендрику, она боялась, что пустые глазницы начнут наполняться слезами. Но Шмендрик снова покачал головой.

— Я отдам тебе все, — сказал он черепу. — Только скажи нам, как найти Быка.

Череп вздохнул, но не поколебался.

— Путь лежит через часы, — сказал он. — Вы проходите сквозь часы и оказываетесь там. Могу я теперь получить вино?

— Сквозь часы? — Волшебник, повернувшись, уставился в дальний угол зала, где стояли часы. Это был высокий, черный и узкий ящик — тень часов, брошенная заходящим солнцем. Над циферблатом стекло было разбито, часовая стрелка исчезла. За осколками серого от пыли стекла едва был виден механизм, колесики которого крутились и дергались, как рыба на крючке. — Ты имеешь в виду, что, когда часы пробьют нужное время, они повернутся, открыв тайный проход? — спросил Шмендрик. Голос его был полон сомнения, ведь часы были явно слишком узкими.

— Об этом я ничего не знаю, — отвечал череп. — Если ты собираешься ждать, пока они пробьют точное время, то просидишь здесь, пока не облысеешь, как я. Зачем усложнять простой секрет. Ты проходишь сквозь часы, а на другой стороне тебя ждет Бык. Давай.

— А кот говорил… — начал было Шмендрик, но повернулся и направился к часам. В темноте казалось, что, сутулясь и уменьшаясь в размере, он спускается с горы. Дойдя до часов, Шмендрик не остановился, словно перед ним была тень, но всего лишь ударился носом.

— Глупости, — возвратившись, холодно сказал он черепу. — Так ты думаешь обмануть нас? Путь к Быку вполне может проходить сквозь часы, но есть еще что-то, что нужно знать. Говори, или я вылью вино на пол, чтобы ты всегда мог припомнить его вид или запах. Живо!

Но череп рассмеялся снова, на этот раз задумчиво и почти добродушно.

— Вспомни, что я говорил тебе о времени, — сказал он. — Когда я был жив, я, как и ты, верил, что время по крайней мере столь же реально, как и я сам, если не более. Я говорил «час дня», как будто бы мог его увидеть, и «понедельник», словно его можно было нанести на карту, и я позволял, чтобы меня несло от минуты к минуте, от часа к часу, от года к году, хотя на самом деле я просто переходил из одного места в другое. Как и все, я жил в доме, сложенном из секунд, минут, уик-эндов и новогодних праздников; из этого дома я так и не вышел, пока не умер, — поскольку другого выхода не было. Теперь я знаю, что мог бы проходить сквозь стены.

Молли возбужденно мигала, но Шмендрик качал головой.

— Да, — сказал он, — так это делают настоящие волшебники. Но тогда часы…

— Часы никогда не пробьют точное время, — сказал череп. — Хаггард давным-давно испортил механизм, пытаясь ухватить летящее мимо время. Но важно, чтобы ты понял: безразлично, сколько раз пробьют часы — десять, семь или пятнадцать. Ты можешь сам назначить собственное время и начать отсчитывать его, когда захочешь. Когда ты поймешь это, для тебя все будет вовремя.

В этот момент часы пробили четыре. Еще не замолк последний удар, когда из-под пола гигантского замка раздался ответный звук. Не рев и не страшное ворчание, которое Красный Бык часто издавал во сне, — это был низкий вопрошающий звук, словно Бык проснулся, почувствовав в ночи что-то новое. Плиты пола шипели, как змеи, казалось, дрожит сама темнота, светящиеся ночные твари разбежались по углам. Внезапно Молли отчетливо поняла, что Хаггард близко.

— Теперь давай вино, — сказал череп. — Я выполнил свою часть сделки. — Шмендрик молча протянул пустую фляжку к пустому рту — череп булькал, вздыхал и смаковал. — Ах, — сказал он наконец. — Ах, это было вино, это было настоящее вино! Ты больший волшебник, чем я думал. Теперь ты понял про время?

— Да, — ответил Шмендрик. — Похоже, что да.

В реве Красного Быка вновь прозвучали вопрос и удивление, и череп загремел на столбе.

— Впрочем, не знаю, — усомнился Шмендрик. — Нет другого пути?

— Ну разве он может быть? — Молли услышала шаги, они затихли, потом донеслись осторожные приливы и отливы дыхания. Она никак не могла понять, где их источник.

Шмендрик повернулся к ней, лицо его казалось испачканным изнутри смятением и страхом, будто стекло фонаря сажей. Там был и свет, но он дрожал и колебался, словно в бурю.

— Думаю, я понял, — проговорил он. — Но, кажется, не совсем. Я попробую.

— Все же, полагаю, это настоящие часы, — сказала Молли. — Это хорошо. Я могу пройти сквозь настоящие часы. — Она говорила это, лишь чтобы утешить его, но в ее теле словно вспыхнул свет, когда она поняла, что сказала правду. — Я знаю, куда нам идти, — сказала она. — Это ничуть не хуже, чем знать, когда идти.

Череп прервал ее:

— Позвольте мне в уплату за столь хорошее вино дать вам дополнительный совет. — Шмендрик виновато глядел на него. Череп продолжал: — Разбей меня, брось меня на пол так, чтобы я разлетелся на куски. Не спрашивай почему, просто сделай. — Он говорил очень быстро, почти шепотом. Шмендрик и Молли дружно переспрашивали: «Что? Почему?» Череп повторил.