Саймон Хоук - Пятница, 13-е

• Название: Пятница, 13-е
• Автор: Саймон Хоук
• Издательство: Эрика
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1993
• ISBN: 5-85775-015-6

Когда-то в лесном озере утонул мальчик. В летнем лагере, расположенном на берегу, произошло несколько загадочных убийств…

Спустя несколько лет ничего не подозревающие молодые люди пришли снова разбить лагерь на проклятом месте. Их легкомыслие наказывается самым страшным образом…

---

Это было похоже на воткнувшийся в ее грудную клетку луч огня, пожирающий все ее внутренности. Пылающая боль… Такой боли она никогда в жизни еще не испытывала.

Лезвие ножа глубоко врезалось ей в живот, разрывая ее мясо, проникая в ее тело по самую рукоятку. Оно снова поднималось и вонзалось, поднималось и ударяло, еще и еще…

Клодетт больше не могла кричать, но убийца все еще вонзал в нее свое оружие, словно свихнувшаяся машина, для которой не существует других звуков, кроме звука удара ножа о мясо и кости, хлюпанья крови и еле слышного пения ребят у костра…

— Склони свою голову, Том Дули,
Бедный парень, тебе пора умирать…

Глава первая

Время оказывает незначительное воздействие на маленькие города — здесь, практически, ничего не изменяется. А если какие перемены и происходят, то разве что сами городишки становятся все меньше и меньше. Дети подрастают и уезжают в большие города навстречу большим заботам. Ну, а те, что остаются, понемногу возрождают старые умирающие традиции, вливая в них долю свежей крови — не такую большую, как порция геритола, но равную хотя бы маленькой рюмочке тоника. Но и этого вполне достаточно, чтобы жизнь в таком городке продолжалась.

Бизнес в подобных местах не очень-то выгоден, так что любимым занятием населения являются праздная болтовня и сплетни. Старые солдаты сидят в баре или около фонтана с содовой водой — к слову сказать, многие из них сохранились до сих пор, и если вы их найдете, то они не так уж и плохи — и рассказывают друг другу истории, начинающиеся со слов: «помнишь, когда…» или, на худой конец, «что тогда было…».

— Помнишь, когда девчонка Эла Клири сбежала с этой бандой мотоциклистов в пятьдесят шестом… Ее еще потом подобрала полиция в… Дьявол, где же это было? В Брэттлберо? И домой она вернулась с татуировкой. Черт возьми, Эл так орал на нее, что было слышно в соседнем округе…

— А между прочим, что потом приключилось с Бонни Клири?

— Слышал, что она свалила в Калифорнию. А там вышла замуж за какого-то продюсера.

— Что?! Бонни? Замужем за продюсером? Не может быть! Нет, признайся, что ты врешь!

— Своими собственными ушами слышал. Конечно, ты ведь знаешь, что чуть ли не каждый калифорниец, про которого у нас рассказывают, продюсер или режиссер. Ну, ведь правда?

— Так что, может она еще и снялась в каком-нибудь фильме?

— Слушай, зная Бонни, можно быть уверенным, что, если она где и снялась, то это в таком фильме, в котором ты не захотел бы увидеть свою мать.

Часто это были особые истории, которые рассказывались традиционно, — истории, ставшие своего рода фольклором городишки, частью его летописи. В Кристал-Лейке историей такого типа был рассказ о «Лагере крови».

Лагерь крови, раз уж его так называют, находился на самой окраине, где-то в десяти милях езды по проселочной дороге. Его владельцем была семья Кристи.

За двадцать с лишним лет история все-таки выжила, передаваясь из уст в уста, прямо как будто была индийским мифом. Да и выжила она потому, что в ней были все необходимые для мифа компоненты. Ее суть заключалась в том, что в Кэмп-Кристал-Лейке — только местные называли его Лагерем крови — произошла леденящая душу история.

Ну а главное для подобных локальных легенд — это загадка. В данном случае загадка заключалась в том, что никто так и не выяснил, кто вызвал там смерти и почему он это сделал.

Самый большой удар эта история наносила по владельцам Лагеря крови, которые никак не хотели расстаться с мыслью о возможной выгоде. Они всеми силами пытались покончить со всякими сплетнями, связанными с их собственностью и наносящими их бизнесу непоправимый урон. Начиная с 1958 года, каждый раз, когда они собирались вновь открыть лагерь, что-нибудь мешало им. Причем, останавливало таким образом, который еще и еще раз подтверждал правдивость легенды о Лагере крови.

Одни утверждали, что все началось в 1957-ом, когда утонул тот самый малыш. Его звали Джейсон Вохис. Сын Памелы Вохис. Тихий, робкий парнишка, немножко со странностями. Пошел один купаться в Хрустальное озеро… И никто его больше не видел.

Другие же считали, что начало было положено только в 1958-ом, когда были зарезаны те самые ребята. Их тела, изрубленные на куски, нашли в сарайчике неподалеку от Лагеря. Обнаружившая их девчонка была отправлена в окружной госпиталь в состоянии тяжелого нервного шока. Кто-то утверждал, что ей там стало лучше; ну а прочие настаивали, что она до сих пор лечится где-то, запертая в отдельной палате, и бредит кровью. Полиции ни тогда, ни сейчас, так и не удалось задержать убийц. Да она и не знала, кто они, эти убийцы.

Предположения, конечно, имелись, причем в достаточном количестве. Все зависело только от рассказчика. У одного — убийцы были наняты каким-то парнем из их же компании, завидовавшим этим ребятам и взбешенным именно до такого состояния, когда можно и убить. У другого — убийцами являлись сумасшедшие, сбежавшие из психиатрической лечебницы; либо людьми из культа сатаны; либо пребывающим на свободе идиотом, всеми покинутым и живущим в лесу. Либо, наконец, если послушать старика Ральфа, — мстительными привидениями, хищными демонами или маленькими зелеными человечками, инопланетянами. Суть возникавших у него гипотез пребывала всегда в прямой зависимости от того, какое количество спиртного находилось в его утробе, а также какое количество выпивки было еще нетронутым. Но старого Ральфа давно уже никто не слушал.

Старик Ральф был городским дурачком. Ни один, даже самый крошечный городок, не мог обойтись без такого. Конечно, похожие на него люди были и в крупных городах, даже большая часть бездомных именно там и обретались, но там они просто слонялись по городу, бурча себе что-то под нос, и единственной их ношей являлись хозяйственные сумки со всем их скарбом, а ложем им служили скамейки в парках или мягкая земля в сточной канаве. Остальное население крупных городов их просто игнорировало, стараясь просто не замечать, считая бездомных крайне неприятными людьми, так что они все время ощущали недостаток человеческого тепла. В городках типа Кристал-Лейка внимание на них обращали, хотя, быть может, никто и не принимал всерьез, не слушал их болтовню, но и этого, оказывается, хватает для простейшего общения. И старый Ральф был здесь намного счастливее, чем находись он в любом более крупном городе. У него не было других друзей, кроме тех, кого он придумывал себе сам, да и долготерпеливой жены; но все равно, раз люди обращали на него внимание, значит, он существовал.

Каждый раз, когда он порядочно «набирался», ему чудился Зов. Тогда он вскарабкивался на свой «специальный газетчик Сквина» с большими шинами и пружинами под сидением, на передней раме которого был намотан железный лист, создававший видимость резервуара для газа — такого велосипеда вы нигде теперь не встретите. Взобравшись на этого «монстра», он разъезжал ничуть не хуже Поля Ревира[4], выкрикивая при этом что-то из Евангелия, как бы выполняя повеления Божии — ну, прямо современный Джонатан Эдуардз[5], проповедующий грешников и предостерегающий таковых о Гневе Божием. Никто его, конечно, не слушал, а если прислушивался, то немедленно звал на помощь шерифа или офицера полиции Дорфа, чтобы представители власти отправили несостоявшегося проповедника куда-нибудь проспаться.

Между офицером Дорфом и Ральфом существовали довольно-таки странные отношения. Старик Ральф чувствовал, что он не одинок, а Дорфу задержание безумца давало возможность представить себя настоящим полицейским. Нельзя ведь ощущать себя представителем закона, если ты не арестовываешь кого-нибудь, а Дорфу это чувство было просто необходимо.

Он не мог обойтись без своего «Харлей-Дэвидсона», оснащенного сиреной и мигалками; он не представлял себя без сверкающих ботинок и шлема с нарисованной на нем эмблемой департамента, полиции штата. Он не смог бы прожить и дня без кобуры ручной работы, в которой находился самый внушительный, какой только можно себе представить, аргумент любого полицейского. Дорф был полицейским снизу доверху: от кобуры, сотворенной плетельщиком корзин Бьянки, до наручников из хромированной стали; от скороразрядного револьвера до специальных проблесковых огней Кела и защелкивающейся кожаной сумки, которую он использовал в сугубо практических целях — носил там несколько подушечек жвачки и немного мяты. Несмотря на то, что в полиции Кристал-Лейка служило всего четверо офицеров, и не было абсолютно никакой необходимости называть друг друга номерами вместо нескольких фраз на нормальном человеческом языке, Дорфу нравилось, использовать для связи десятикодовый радиотелефон, когда он разговаривал от своей машины, — ну, прямо как полицейский из какого-нибудь супербоевика.