Роберт Кондратенко - Морская политика России 80-х годов XIX века

• Название: Морская политика России 80-х годов XIX века
• Автор: Роберт Кондратенко
• Издательство: Издательско-торговый дом «ЛеКо»
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-902236-32-0

В монографии изучаются процессы и явления, характеризующие морскую политику России в один из самых сложных периодов истории отечественного флота — возрождения после поражения в Крымской войне и перехода от деревянных парусных к броненосным винтовым кораблям.

Предназначена для специалистов и широкого круга читателей, интересующихся военной историей.

---

Тем временем, в канцелярию Морского министерства стали поступать первые отзывы адмиралов на составленный Пещуровым проект усиления флота. Всего в делах РГАВМФ сохранилось 19 записок по этому предмету. Авторы 13 из них в основном согласились с проектом управляющего и внесли в него более-менее существенные, но не принципиальные коррективы. В записках же адмирала Г.И. Бутакова, вице-адмиралов П.А. Перелешина, И.А. Шестакова, Н.М. Чихачева, контр-адмиралов В.П. Шмидта и Н.Н. Андреева содержались самостоятельные рассуждения о путях дальнейшего развития российских военно-морских сил. Наиболее разработанными оказались проекты Н.М. Чихачева и И.А. Шестакова, имевшие как общие черты, так и заметные различия.

Сходство было в том, что оба адмирала отмечали, с одной стороны, изменение политической ситуации в Европе, подразумевая, видимо, образование Германской империи, а с другой — промышленный и технический прогресс, не позволявший более придерживаться принципов императора Николая I. И Н.М. Чихачев, и И.А. Шестаков считали соревнование с Германией в судостроении бесперспективным и предлагали, при разрыве, бороться с нею крейсерскими операциями, дополняемыми береговой обороной на Балтике. Оба подчеркивали важность усиления Черноморского флота. Оба указывали, что лучше закупать дешевые материалы и готовые корабли за границей, чем переплачивать отечественным заводам за изделия низкого качества, поставляемые не в срок.

Разными были подходы к организации морских сил и их задачам. И.А. Шестаков обратился к своей старой идее и предложил сформировать из кораблей Балтийского флота три отряда для Тихого океана, каждый в составе четырех броненосцев 2-ro класса, четырех крейсеров 1-го класса и шести — 2-го, с тем, чтобы один отряд постоянно находился на Дальнем Востоке, другой — на пути туда, а третий — на ремонте в Кронштадте. Еще три отряда, каждый из двух броненосцев 2-го класса, двух крейсеров 1-го и двух — 2-го класса, предназначались для Средиземного моря. Те из отрядов, которые оставались в Кронштадте, вместе с шестью новыми таранами и существующими броненосными батареями, мониторами, канонерскими лодками и миноносцами, должны были обеспечить оборону балтийского побережья, а остальные — вести крейсерскую войну.

На Черном море адмирал считал нужным «иметь все в готовности для действия в удобный час», так как «исторические, экономические и естественные условия направляют в ту сторону наше развитие». Судя по всему, под «удобным часом» он понимал возможность войны с Турцией в момент «разъединения» Европы, то есть политического кризиса или вооруженного столкновения, подчеркивая необходимость в этом случае «кончать дело скорее», что, с его точки зрения, обеспечивалось наличием девяти, «для полноты тактических единиц», сильных броненосцев[177].

Однако особое внимание И.А. Шестаков обращал на Дальний Восток. «По мнению моему, там всего удобнее развиваться избытку наших народных сил», — писал он. «Там же, в соседстве нашем, возникает государство, обещающее стать восточною Англиею, и мы не должны допустить Японию к подобному значению. Нам указана между нею и Китаем (непосредственным соседом нашим на две с лишком тысячи верст) завидная роль посредника, которому всегда будет возможно употребить посредничество в свою пользу. На Тихом же океане, или оттуда (в особенности после прорытия Панамского перешейка, за истинную нейтральность которого ручается политический догмат Штатов), мы можем нанести существенный вред нашим европейским противникам, не исключая ближайших соседей (Германии. — Авт.), явно заботящихся о приобретении колоний. Но мечтать быть грозным без собственной базы действий — утопия. Нужно развить наши военные средства в Уссурийском крае, и постоянно содержать там силы, достаточные даже для нападения на колонии противников, не только на торговлю их. Только этим способом мы отвлечем их от наших внутренних морей, запертых трактатами и могуществом природы»[178].

Надо сказать, что интерес адмирала к Дальнему Востоку вполне соответствовал духу времени. Он был характерен для политиков и предпринимателей последней четверти XIX века и во многом определялся, с одной стороны, теми качественными изменениями в международной торговле, которые произошли после открытия в 1869 году Суэцкого канала, значительно сократившего путь на Восток, а также с началом массового применения в 1870-х годах более экономичных судовых паровых машин двойного расширения. Возросшая рентабельность морских перевозок сделала дальневосточные рынки более привлекательными для европейской промышленности, особенно после кризиса 1873 года. К тому же рынки эти шире открылись европейским товарам после окончания Опиумных войн с Китаем и революции Мэйдзи в Японии. В тот же период завершалось освоение Соединенными Штатами своих западных территорий и началось их продвижение в сторону Азиатского материка покупкой у России в 1867 году Аляски и подписанием в 1875–1878 годах договоров с вождями островов Самоа и Гавайских. Европейские и американские изделия направлялись в порты Китая и Японии, нарастал и обратный поток китайских и японских товаров в Америку и Европу, стимулировавший интерес к тихоокеанским странам.

Что касается России, то она ближе узнала Дальний Восток благодаря начавшимся в конце 1850-х годов походам туда учебных отрядов Балтийского флота. Постепенно в российских городах и деревнях стали появляться всевозможные безделушки, преимущественно японского изготовления, привозимые офицерами и матросами. По их же рассказам с заморскими странами знакомились и обывательские массы. В апреле 1876 года было открыто так называемое «русское адмиралтейство» в деревне Иноса близ Нагасаки, а с 1880 года установились регулярные рейсы пароходов Добровольного флота из Одессы во Владивосток, с заходом в Шанхай и Нагасаки. Но российские коммерческие предприятия на Дальнем Востоке развивались крайне медленно. Освоение этого региона требовало огромных капиталовложений, длительного времени, а главное — труда и инициативы, сопоставимых с европейским и американским натиском, что не учитывалось в теоретических построениях таких энтузиастов, как И.А. Шестаков.

Адмирал Н.М. Чихачев, в отличие от И.А. Шестакова несколько лет прослуживший на Дальнем Востоке и получивший о нем более отчетливое представление, вовсе не стал затрагивать эту тему. В своем отзыве на записку А.А. Пещурова основное внимание он уделил возможной войне с Германией, относившейся, по его мнению, к числу первоклассных морских держав, против которых следовало «в Балтике вести войну оборонительную и, напротив того, в океанах вести войну наступательную. Для оборонительной войны требуется укрепить те из наших портов, которым правительство придает значение. В этих укрепленных портах иметь от Морского министерства для содействия их обороне такие средства, которые потребует Военное министерство, для выполнения тех задач, которые оно возложит на флот»[179].

На случай войны с державами второстепенными, он считал необходимым создать эскадру из девяти сильных броненосцев, разделенных на два типа: четыре «глубокосидящих» и пять «мелкосидящих», более приспособленных к условиям Балтийского моря. Такая эскадра превзошла бы соединенные силы датского и шведского броненосных флотов, что позволило бы ей при разрыве блокировать порты этих стран. А в случае столкновения с первоклассной морской державой она могла «быть сосредоточена в укрепленном порте на Балтийском море. Если эскадра эта и не удержит от блокады наших портов, то во всяком случае весьма затруднит неприятельскую блокаду портов Финского залива, а также и всякие серьезные попытки против Кронштадта или Свеаборга, так как неприятелю для своего обеспечения и снабжения своего флота пришлось бы отделить сильную эскадру для блокады нашей эскадры из 9 броненосцев, а потому значительная часть его флота была бы отвлечена от главных целей и этим самым ослабив (так! — Авт.) себя»[180].

Анализируя положение на юге России, Н.М. Чихачев заметил: «Неприведение в исполнение Сан-Стефанского договора и не свободный для нас Босфор дают чувствовать, что наша дипломатическая и военная задачи на Востоке еще не разрешились, а потому на Черном море более, чем где-либо мы нуждаемся в сильном флоте и, главным образом, в скорой его постройке»[181].

Он предлагал создать флот, состоящий из восьми броненосцев, разделенных, подобно балтийским, на два типа, отличающихся осадкой, и способных «прорваться в укрепленных узкостях», то есть в Босфоре. Учел адмирал и необходимость строительства в Севастополе сухого дока для ремонта боевых кораблей.

Очень подробно Н.М. Чихачев разработал вопрос о крейсерской войне. Он считал, что такая война, «направленная на нанесение расстройства торговле, положим, хоть против Англии, косвенно отзовется весьма сильно на все морские государства, а потому весьма понятно, что мы не можем ожидать сочувствия ни в одной из морских держав, а напротив того, должны ждать не только строгого нейтралитета, но даже косвенного противодействия. При таких обстоятельствах содержание крейсеров во время войны будет весьма затруднительно, и тем затруднительнее, чем крейсеры будут мельче, малосильнее и не внушающие к себе уважения как к силе. Устройство же различных складов или rendes-vous в отдаленных пунктах океанов, для снабжения крейсеров, легко могут быть открыты неприятелем, и во всяком случае отвлекут наших крейсеров на большую часть времени от их прямого назначения, а потому при таких обстоятельствах идеалом крейсеров должна быть полная независимость от портов, чтобы они могли вмещатьщать в себе военные и другие припасы, а равно провизию по крайней мере на годовое плавание, а топлива minimum на 10 000 миль»[182].