Александр Шмаков - Письма из Лозанны

• Название: Письма из Лозанны
• Автор: Александр Шмаков
• Издательство: Южно-Уральское книжное издательство
• Жанр: Критика
• Год: 1980

Книга литературоведческих очерков о писателях, чья жизнь и творчество были связаны с Уралом, Особое место отведено письмам выдающегося книговеда, библиографа и писателя Н. А. Рубакина.

---

А. И. Завалишин

«Кружок литераторов» не унывал. Он готовил к выпуску очередной сборник «Севы». В нем предполагалось опубликовать рассказ А. Завалишина «Жизнь, ты нужна». А у автора к этому времени были уже написаны: «Рассказ о былом», «Душегуб и ведьма», «Сын» — картинки из полицейской жизни, тематически близкие «Городничему XX века».[1]

Александр Завалишин ждал ответа из Швейцарии. Н. А. Рубакин, как учитель и наставник, писал своему ученику все, что думал о нем, начинающем авторе.

«Многоуважаемый Александр Иванович.

Простите, что задержал ответ на Ваше письмо. Болезнь, переутомление и целый ряд случайностей, уж не считая летней жары, сделали меня на летние месяцы вялым, довольно неаккуратным, в чем сердечно каюсь. Вашу рукопись прочел еще давно и к тому же с огромным интересом. Во-первых, Вы близко изучили нравы такой среды, которая очень мало освещена в литературе. Уже по одному этому Вы должны понять, какое богатство наблюдений в Ваших руках. Далее, у Вас есть умение писать: хороший слог, есть наблюдательность, а иногда и искренность (скажу, впрочем, прямо — не всегда), — даже есть и картинность, к тому безыскусственность, она для писательства значит очень много, и ею, как и другими отмеченными качествами, Вы не можете не дорожить.

Вывод по предыдущему такой: Вы писать можете, и я советую Вам немедленно заняться опытами в этом деле хотя бы ради практики в видах будущего. Под этими опытами я понимаю отнюдь не сочинительство, искусственно воспитанное, а правду действительно изученной и на себе самом испытанной жизни. Но и это еще не все. Чтобы продумывать и изучать, необходимо умение мыслить и чувство справедливости, доброжелательства, светлое чувство, которое и отличает человека от свиньи, хотя бы торжествующей. (Прочтите мою статью «Для чего жить на свете» в № 6 «Нов. журнала для всех» за 1912 г. и мои «Письма к читателям о самообразовании». Изд. Карбасников. 1913 г.) Читая Вашу автобиографию, я вижу, что в этих последних отношениях Вы должны много и много поработать над собою. Ваш кругозор нуждается в углублении и расширении, Ваше чутье во многих отношениях еще затемнено влиянием обстановки, в какой Вы жили. Вашей душе нужно прибавить побольше свежего воздуха, света, да, кажется мне, и душевного тепла. Подумайте об этом и прочтите, напр. для самоочистки, такие книги: Астырев. «О волостных писарях». Глеб Успенский. Сочинения (напр. «Будка», «Прогулка», «Обстановочка» и др.). Коновалов. «Деревенские впечатления». Читайте эти книги… Особенно книги Л. Толстого: «Неужели так надо?», «Так что же нам делать?», «Деньги». Далее прочтите: Швейцер. «Эмма», Беллами. «Через сто лет», Гюго. «Отверженные». В этих романах Вы увидите, что есть на свете (и были во все времена) люди, которые словно тянули и других вперед к свету, ибо и сами туда не могли не тянуться. О них подумать стоит, над их принципами, их смыслом жизни. Прочтите затем «Темное царство», «Луч света» (Добролюбова). Писарева: «Реалисты», «Базаров» и другие его соч., Вы почувствуете, какая перед Вами — светлая бесконечность.

Но надо идти дальше. Надо расширять кругозор при помощи фактов…

Попробуйте написать и пришлите мне для просмотра очерки из жизни полицейских. Пишите правдиво и беспристрастно. В заключение я уверен, что Вы можете выработать нечто гораздо больше того, чем то, что Вы теперь по себе представляете. Итак, серьезно принимайтесь за работу и верьте в мою искренность, доброжелательность.

Ваш Н. Рубакин».{4}

Ответ Николая Александровича взбодрил Завалишина, прибавил ему энергии и веры в свои силы.

«Получил вчера Ваше, счастливое для меня, письмо. Восторгу моему, кажется, не было пределов, когда я увидел на конверте значок заказного письма с надписью «Klarans». Много раз я его перечитывал. Прочитав первый раз, я ничего не мог почти понять, за исключением того, что «могу писать». При дальнейшем чтении смысл все больше и больше прояснялся и, наконец, я освоил все, что в нем есть. Приношу Вам глубочайшую благодарность за внимание ко мне, человеку почти беспомощному, брошенному в капризные руки судьбы…»{5}

Внемля совету учителя, что «надо идти дальше, надо расширять кругозор», Александр Иванович решает пойти учиться и подает прошение в Петербургский институт о зачислении его студентом. Согласно правилам, в институт принимались лица, не имеющие классического образования, а обязующиеся в течение двух лет с момента зачисления сдать экзамен на аттестат зрелости. Он доверительно сообщает Рубакину, что без средств будет трудно учиться, а потому обратился за стипендией к известному благотворителю Н. А. Шахову.

«Пишу Вам на этот раз исключительно о Ваших рукописях. Прочел я их, продумал и хочу поделиться с Вами своими думами. Прежде всего о «Городничем XX века». В общем, он вышел у Вас недурно, но есть в нем большой недостаток — это то, что Вы обрисовали эту сторону жизни слишком общо и внешне. Мне казалось, что Вы, как хорошо знающий среду и ее психологию, внесете много интересных деталей, характерных положений и ярких особенностей. Этого у Вас однако нет, если не считать эпизода с Колькой Константиновым, который, должен Вам признаться, очень слабо обрисован. С этим эпизодом Вы не справились. А жаль. Он мог сделать весь очерк более живым и оригинальным… Тут сказалось недостаточное знакомство с литературной техникой. Видно, что идеи живо стоят перед Вами, и фактов и наблюдений у Вас много, и психология вроде понятна, а овладеть всем этим сонмом идей, наблюдений, фактов и переживаний еще не можете. Надо над этой вещью Вам поработать еще немного, оживить ее новыми фактами и наблюдениями и сделать более незаметными переходы от одной главы к другой. Мне кажется, это будет не так трудно сделать.

Вообще-то Вам надо поставить за правило — отшлифовывать каждую свою фразу возможно тщательней, связней, чтобы все части были согласованными. И еще существенный недостаток — отсутствие действия. Дан только диалог двух лиц, но нет положений. Это очень большой недостаток. Читатель требует действия, а не разговоров. Да это и так понятно — только в действиях человек проявляется вполне ярко. Вы, очевидно, и сами сознаете недостаток действия, а потому считаете нужным освежить своими словами то или другое положение или настроение. Но слова автора тут тоже изменить ничего не могут. Обратите внимание на этот недостаток — он может испортить очень многое. И потом еще одно: красота поступка, его величие или недостаток изображайте действиями, переживаниями и настроениями героя, и избегайте — убедить читателей словами, что то или другое движение души героя высоко или хорошо. Вообще себя затушевывайте, а говорят и действуют пусть герои. Впрочем, обе присланные Вами вещицы, а особенно «Городничий», лишний раз доказывают мне, что Вы можете писать. Серьезно работайте над собой.

Вот мои мысли. Они, быть может, не так хороши, как хотелось бы Вам, но и о достоинствах Ваших очерков, и об их недостатках я считал нужным сказать все — зная по горькому опыту, что излишняя снисходительность часто сильно вредит пробующему свои литературные способности. Мне кажется, что со всем, что я сказал, Вы согласитесь. Я хотел бы видеть переработанным «Городничего». Пишите. Желаю Вам всего хорошего.

С дружеским приветом Н. Рубакин.

P. S. Сейчас получил Ваше письмо от 20 авг. Поздравляю от души. Я уверен, что перемена обстановки много даст Вам. Но на Шахова не рассчитывайте. Он завален просьбами».{6}

3-го декабря 1913 года А. Завалишин сообщает:

«Городничий» мною расширяется больше и больше. Все указанные Вами недостатки, по мере сил и уменья, сглаживаю, пополняя пробелы новыми подробностями из жизни «иезуитов».

Указанные Вами книги читаю. В них раскрываются новые истины для меня, новые положения, с которых можно смотреть на жизнь. Мне остается только глубоко, глубоко благодарить Вас за свет, который Вы пролили на меня, добрейший Н. А. Теперь я начинаю подниматься на ноги и чувствую, что поднимусь.

Большое спасибо Вам! Рассеянные по разным уголкам России ученики Ваши с глубокой признательностью принимают Вашу духовную пищу. Мы до гроба будем Вам благодарны за Вашу помощь».{7}

Завалишин посылает ему на отзыв сборник «Серый труд».

«Дорогой Александр Иванович.

Спасибо Вам за Ваше теплое, душевное отношение ко мне и к моей работе. В этой работе, в этой переписке с друзьями-читателями — моя радость: делаю все, что могу, а что из этого выходит, не знаю, не мне об этом судить.

К сожалению, на этот раз не могу исполнить Вашу просьбу — дать в печать отзыв о сборнике «Серый труд». На это есть многие причины. Лучше я выскажу свои мнения лично Вам. Сборник я просматривал: видно, что он составлен из произведений начинающих писателей. Всем им прошу передать привет и пожелания работать и работать над самими собою, тщательно изучая литературу и ее историю… Мой совет — пусть лучше не торопятся писать, а раньше поработают над собой. Еще я советовал бы всем авторам, участвующим в сборнике, внимательно ознакомиться с сочин. Г. Успенского, Астырева и других бытописателей народной среды.