Том Шарп - Флоузы

• Название: Флоузы
• Автор: Том Шарп
• Издательство: Новости
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1993
• ISBN: 5-7020-0564-3

Эта книга – не имеющая похожих история о проделках и приключениях Локхарта Флоуза, воспитанного в духе средневекового прагматизма, но без малейших признаков религиозности. Современное общество не признает его – он не признает этого общества и так завоевывает место и благополучие в жизни.

---

Даже Джессика почувствовала доносившуюся вонь и сказала об этом Локхарту.

– Должно быть, у Вильсонов что-то не в порядке с канализацией, – сымпровизировал тот, а сказав это, стал размышлять, нельзя ли как-то использовать сточные трубы и канализацию для того, чтобы доставлять всякие яды в дома других нежеланных жильцов. О таком варианте стоило подумать. Но одновременно с этими размышлениями ему пришлось заниматься и тем, чтобы успокоить Джессику, Первый опыт секретарской работы у литературного кумира ее юности Женевьевы Голдринг принес Джессике сильнейшее разочарование.

Почти рыдая, она рассказывала:

– Я никогда еще не встречала таких ужасных людей. Циничная, противная баба. Единственное, о чем она думает, это о деньгах. Она со мной даже не поздоровалась, ни разу за весь день не предложила мне чашки чаю. Только ходит весь день взад-вперед и диктует. И сама же называет это «словесным дерьмом, которое любит лизать моя публика». А я ведь тоже была частью ее публики, и я никогда…

– Ну конечно, конечно, дорогая, – утешал Локхарт.

– Когда она так сказала, я чуть ее не убила, – продолжала Джессика,

– честное слово. И она пишет по пять книг в год под разными именами.

– Что значит под разными именами?

– Настоящее ее имя вовсе не Женевьева Голдринг. Ее зовут мисс Мэгстер. И она пьет. После обеда она уселась пить ментоловый ликер. Папочка всегда говорил, что. этот ликер пьют только посредственности, серые люди, и он был совершенно прав. А потом шарик заехал не туда, и она на меня накричала, как будто я в этом виновата.

– Шарик? – удивился Локхарт. – А при чем тут шарик?

– Шарик пишущей машинки, – пояснила Джессика. – Вместо отдельных букв на рычагах, которые ударяют по бумаге, сейчас ставят шарик с алфавитом. Он вертится, движется вдоль бумаги и печатает. Это так современно. И я совершенно невиновата, что он испортился.

– Я уверен, что это была не твоя вина, –сказал Локхарт, всерьез заинтересовавшийся услышанным, – а в чем преимущество шарика?

– В том, что, если нужен иной шрифт, его можно снять и поставить другой шарик.

– Вот как? Интересно. Значит, ты могла бы снять шарик с ее машинки, принести его домой, поставить на свою, и твоя машинка печатала бы так, как ее? Я хочу сказать, напечатанный текст выглядел бы так, как будто он сделан на ее машинке?

– С обычной машинкой так сделать нельзя, – ответила Джессика, – но если бы у нас была машинка такого же типа, то разницы в напечатанном тексте не было бы. Но все равно она – скотина, я ее ненавижу.

– Дорогая, – перебил ее Локхарт, – помнишь, когда ты работала у этих юристов, как их… у «Гиблинга и Гиблинга», ты рассказывала мне о всяких пакостях, которые пишут о ком-нибудь в книгах, о клевете и тому подобном?

– Да, – ответила Джессика. – Если бы только эта стерва написала что-нибудь такое про нас…

Блеск в глазах Локхарта заставил ее остановиться, и она вопросительно посмотрела на. мужа.

– Локхарт, – воскликнула она, – какой же ты умница! На следующий день Локхарт снова отправился в Лондон и вернулся с шариковой пишущей машинкой того же типа, что была у Женевьевы Голдринг. Это была дорогая покупка, но по сравнению с тем, что он задумал, цена ее должна была оказаться ничтожной. Похоже, мисс Голдринг никогда сама не правила верстки своих произведений. Об этом Джессика узнала от Пэтси.

– У нее иногда одновременно идут по три книжки, – сказала ей наивная Пэтси. – Она их подмахивает, не глядя, в печать и забывает о них напрочь.

Еще одним преимуществом для них было и то, что все написанное мисс Голдринг за день оставалось обычно в ящике письменного стола, стоявшего под тентом в конце ее сада. А поскольку к шести вечера она, как правило, переходила с ментолового ликера на джин, то к семи часам редко оставалась трезвой, а к восьми наливалась уже под завязку.

– Дорогая, – сказал Локхарт, когда Джессика вернулась домой со всеми этими рассказами, – я не хочу, чтобы ты продолжала работать временной машинисткой. Я хочу, чтобы ты сидела дома и работала бы по ночам.

– Хорошо, Локхарт, – послушно ответила Джессика. Когда на поле для игры в гольф, на Ист– и Вест-Пэрсли опустилась темнота, Локхарт отправился на Грин-Энд, под тот тент, что стоял в саду великой писательницы. Возвратился он с первыми тремя главами ее нового романа «Песнь сердца» и с шариком от ее пишущей машинки. До самой поздней ночи Джессика перепечатывала эти главы. Героиня, которую раньше звали Салли, теперь получила имя Джессика, а главный герой из Дэвида стал Локхартом. И наконец, в том исправленном варианте, который Локхарт в три часа утра положил на место, по всей рукописи было здесь и там разбросано имя Флоуз. Появились и другие исправления, причем ни одно из них не украшало описываемых мисс Голдринг героев. В новом варианте рукописи Локхарту Флоузу нравилось быть привязанным к кровати и выпоротым Джессикой; когда же его не пороли, он занимался ограблениями банков. В общем и целом, в роман «Песнь сердца» были вставлены куски откровенно клеветнического содержания, призванные проделать значительную дыру в кошельке мисс Голдринг и вынудить ее сердце пропеть печальную, даже погребальную песнь. Поскольку она писала свои романы с невероятной скоростью, Локхарту приходилось тратить массу времени и сил на то, чтобы каждый вечер приносить очередные куски ее книги, а потом относить на место исправленный Джессикой вариант. Из-за его занятости этим кампанию по выживанию обитателей Сэндикот-Кресчент пришлось временно приостановить. Лишь две недели спустя, когда книга была закончена, Локхарт немного передохнул и затем начал вторую фазу своей операции. Она потребовала дальнейших денежных расходов и была нацелена одновременно на подрыв душевного равновесия сестер Масгроув и физического здоровья одного из супругов Рэйсимов – а возможно, и обоих, в зависимости от того, сколь энергичны оказались бы они во взаимных обвинениях. Но сперва Локхарт еще раз воспользовался машинкой Джессики, предварительно купив для нее новый шарик с другим шрифтом, и сочинил письмо в фирму, производящую те средства искусственного сексуального возбуждения, которые столь заинтересовали его в каталоге и к которым он испытывал наибольшее отвращение. Обратным адресом был указан дом номер 4 по Сэндикот-Кресчент, а в письмо был вложен заказ на сумму в восемьдесят девять фунтов стерлингов, неразборчиво подписанный поверх напечатанных на машинке слов «мисс Масгроув». Эта мисс заказала вибрирующий искусственный мужской член с регулируемыми размерами и способный к извержению, надувную нижнюю половину мужского тела с комплектом половых органов и, наконец, резиновую подушечку с усиками и с набором батареек, обозначенную в каталоге как «стимулятор клитора». Чтобы максимально гарантировать успех своего начинания, Локхарт подписался еще и на три журнала: «Лесбийские страсти», «Только для женщин» и «Интимный поцелуй». На него самого эти журналы произвели такое впечатление, что он сделал вывод: воздействие, месяц за месяцем, на сестер Масгроув должно оказаться абсолютно разрушительным. Отправив письмо, Локхарт стал дожидаться результатов, заранее настроившись на возможность почтовых задержек.

В ситуации с супругами Рэйсимами результаты проявились быстрее. Методические наблюдения, накопленные в записной книжке Локхарта, свидетельствовали, что для своих упражнений супруги предпочитали среду и что обычно первым к кровати привязывали и избивали мистера Рэйсима. С галантностью, которую его дед неизменно отмечал у своих предков, Локхарт решил, что было бы не по-джентльменски первой подвергнуть экзекуции леди. Он также обратил внимание и на то, что миссис Рэйсим поддерживала дружеские отношения с некоей миссис Арту, снимавшей квартиру в ценральной части Ист-Пэрсли. Имя миссис Арту не упоминалось в телефонной книге, откуда следовало, что скорее всего у нее не было телефона. Так что в среду вечером Локхарт, прихватив секундомер, устроился в заказнике. Он дал миссис Рэйсим десять минут на то, чтобы привязать мужа кожаными ремнями к кровати, после чего отправился на угол в телефон-автомат и набрал номер Рэйсимов. Ответила миссис Рэйсим.

– Не могли бы вы срочно подъехать? – сказал Локхарт, предварительно прикрыв трубку носовым платком. – С миссис Арту случился удар, и она просит вас прийти.

Когда Локхарт выходил из телефонной будки, он увидел, как «сааб» Рэйсимов резко отъезжал от дома, и посмотрел на секундомер. С момента его звонка прошло всего две минуты, и за это время миссис Рэйсим, конечно же, не успела бы отвязать мужа от кровати. Локхарт неторопливо, как бы прогуливаясь, дошел до их дома, отпер своим ключом дверь и бесшумно вошел. Он выключил свет в прихожей, поднялся по лестнице и в полной тишине постоял на площадке. Наконец он заглянул в спальню. Раздетый догола, связанный, с капюшоном на голове и кляпом во рту, мистер Рэйсим пребывал в предвосхищении тех непонятных мазохистских эмоций, которые доставляли ему столь сильное и специфическое наслаждение. В экстазе он корчился на кровати. Мгновение спустя он продолжал корчиться, но экстаз уже исчез.