Вольдемар Балязин - Романовы. Семейные тайны русских императоров

• Название: Романовы. Семейные тайны русских императоров
• Автор: Вольдемар Балязин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-373-00280-6

304 года правила Россией династия Романовых. За это время возникло одно из самых сильных и могущественных государств мира — Российская Империя. Великой Империя была не только своей территорией и природным потенциалом, но прежде всего духовной мощью, высочайшей культурой и замечательным взлетом научной мысли. Огромный вклад в создание этой уникальной цивилизации внесли представители рода Романовых: не только те из них, кто занимал российский престол, но и все их многочисленные родственники — каждый на своем месте, в своей области.

Но династия эта хранила и множество тайн. Некоторые никогда не будут раскрыты, а над некоторыми историки постепенно приоткрывают завесу. Неравные браки, внебрачные дети, загадочные смерти, тонкости престолонаследия — великое множество памятных, блестящих, грозных и грустных страниц, читать которые всегда чрезвычайно интересно.

---

А пока принц с великим трудом и со столь же великой неохотой занимался науками, началась подготовка к коронации его августейшей тетки Елизаветы, которая по традиции должна была происходить в Москве.

28 февраля 1742 года Елизавета торжественно въехала в Москву, а коронация состоялась через два месяца — 25 апреля. В этот же день Алексей Разумовский стал кавалером ордена Андрея Первозванного и обер-егермейстером.

Гендриковы, Ефимовские, Петр Михайлович Бестужев-Рюмин и два его сына — вице-канцлер Алексей Петрович и обер-гофмаршал Михаил Петрович — получили графские титулы, а секретарь Елизаветы Петровны, Иван Антонович Черкасский, стал бароном.

Вскоре после коронации Елизавета Петровна без всякой помпы обвенчалась с Разумовским в бедной небольшой церковке подмосковного села Перово. Обряд венчания произвел ее духовник Федор Яковлевич Дубянский, очень образованный богослов, пользовавшийся большим уважением у набожной императрицы.

После венчания Елизавета Петровна зашла к местному священнику, выпила с ним и с попадьей чаю, а выходя из дома, сказала Алексею Григорьевичу Разумовскому — теперь уже ее законному, венчанному мужу, что она хочет познакомиться со своей свекровью — Натальей Демьяновной, овдовевшей крестьянкой, содержавшей корчму неподалеку от города Глухова, и велела послать за нею карету.

Необыкновенная история, произошедшая в Глухове и Петербурге

Три сестры Алексея Григорьевича — Агафья, Анна и Вера и младший брат Кирилл жили в Черниговской губернии, в Козелецком уезде, на хуторе Лемеши вместе с матерью Натальей Демьяновной. Мать держала шинок, Кирилл пас скотину, а сестры все были замужем за местными: Агафья — за ткачом Будлянским, Анна — за закройщиком Закревским, а Вера — за казаком Дараганом.

Когда в Лемеши прибыл целый кортеж придворных карет, изумлению хуторян не было предела.

— Где живет здесь госпожа Разумовская? — спросили приехавшие.

— У нас никогда не было такой пани, а есть, ваша милость, вдова Розумиха, шинкарка, — по-украински отвечали хуторяне.

Когда же Наталья Демьяновна вышла к ним, то приехавшие поднесли ей богатые подарки и среди прочего — соболью шубу. Затем они стали просить ее вместе со всеми детьми поехать в Москву, к сыну.

— Люди добрые, не насмехайтесь надо мною, что я вам плохого сделала? — отвечала Наталья Демьяновна, в глубине души уже веря случившемуся, потому что кое-какие слухи все же доходили до нее.

Потом она постелила соболью шубу у порога своей хаты, посадила на нее родных — и дочерей, и зятьев, и кумовьев, и сватьев со свахами, выпила с ними горилки — «погладить дорожку, шоб ровна була», — и, обрядившись во все самое лучшее, отправилась в Москву, где после коронации все еще оставался двор.

Почтительный сын выехал ей навстречу и в нескольких верстах от Москвы увидел знакомые ему кареты. Он приказал остановить собственный экипаж и пошел навстречу матери, одетый в расшитый золотом камергерский мундир, в белом пудреном парике, в чулках и туфлях, при шпаге и орденской ленте. Когда возница, увидев Разумовского, остановил карету Натальи Демьяновны, она, выглянув в окно, не узнала в подошедшем вельможе своего некогда бородатого сына, носившего широкие казацкие шаровары да бедную свитку.

А когда поняла, кто это, то от счастья заплакала.

Разумовский обнял маменьку и, пересадив в свою карету, повез в Москву. По дороге он наказал Наталье Демьяновне при встрече с невесткой не чиниться, а помнить, что Елизавета не только невестка, но и российская императрица, дочь Петра Великого.

Наталья Демьяновна была женщиной умной и дала слово, что проявит к Лизаньке всяческую почтительность.

В Москве императрица занимала Лефортовский дворец, имевший высокое парадное крыльцо в два марша.

Наталья Демьяновна обмерла, когда двое придворных, бережно взяв ее под руки, повели к огромной резной двери мимо великанов-лакеев, одетых в затканные серебром ливреи и стоявших двумя рядами на лестнице. (Потом свекровь императрицы признавалась, что приняла их всех за генералов, — так богат был их наряд и такими важными они ей показались.)

Сопровождавшие Наталью Демьяновну придворные ввели ее в маленькую комнатку и передали в руки женщин-служанок. А те попросили ее, самым вежливым образом, снять роскошную, расшитую шелками кофту и прекрасную новую юбку, а также дорогие модные черевички, сказав, что все это для встречи с государыней непригодно, а взамен почтительно настояли, чтоб надела она все другое — обруч и каркас из китового уса, на который они тут же ловко натянули неимоверно широкую златотканую юбку, столь же прелестную кофту-некофту, на руки надели ей высокие, до локтей, белые перчатки, на ноги — золотые черевички и в довершение всего на голову водрузили высокий белый парик, усыпанный пудрой.

После того нарумянили щеки, насурьмили брови, покрасили губы и повели по еще одной, теперь уже внутренней парадной лестнице — во дворец.

Нужно отметить, что в комнатке, где Наталью Демьяновну обряжали, не было зеркала, и ловкие женщины сделали все это без его помощи.

На новой лестнице стояли такие же «генералы», что и перед входом во дворец, и Наталья Демьяновна, совсем уж оробев, подошла к еще одной огромной двери.

Ах, как не хватало ей сына, который, будь он рядом, успокоил бы ее и все объяснил! Но Алешеньки не было. Оставив ее у ловких служанок, он сказал, что уходит к государыне и вместе с нею выйдет к маменьке, когда Лизанька будет готова к встрече.

Двое лакеев медленно и торжественно, будто царские врата на Пасху, раскрыли перед Натальей Демьяновной двери, и деревенская шинкарка вошла в огромный зал сказочной красоты. Она в мгновение ока оглядела сверкающий паркет, огромные окна, расписанный летящими ангелами и прелестными женами потолок и вдруг увидела, что прямо напротив нее, в другой стороне зала, стоит императрица — в златотканом платье, золотых туфельках, в белых, до локтя, перчатках и высоком — волосок к волоску — парике. Издали Наталья Демьяновна не разобрала, красива ли ее невестка, увидела только широкие черные брови и румяна во всю щеку.

Затаив дыхание, Наталья Демьяновна пошла императрице навстречу и увидела, что та тоже двинулась к ней. И тут, вспомнив слова Алешеньки, что надобно быть с государыней почтительной, свекровь, хоть и было то, вроде бы, и не по обычаю, смиренно опустилась на колени и опустила глаза долу.

Она простояла так несколько мгновений, но невестка почему-то не подходила, и тогда Наталья Демьяновна подняла голову, глянула вперед и увидела, что и Лизанька стоит на коленях и тоже смотрит на нее.

Наталья Демьяновна испугалась, растерялась — видимое ли дело, чтоб царица стояла перед шинкаркой на коленях? — и, протянув к невестке руки, проговорила напевно, ласково, с материнской добротой и всеконечной уважительностью:

— Лизанька, донюшка, царица-матушка! Встань с колен, то мне, простой мужичке, не по чести.

И с удивлением увидела, что и невестка тоже протянула к ней руки и тоже стала что-то говорить, но Наталья Демьяновна, хоть и сохранила отменный слух, ничего не слышала, кроме собственного голоса, и, в растерянности поглядев налево и направо, вдруг заметила, что возле небольшой двери, которую, войдя в зал, она и не разглядела, стоит ее Алешенька, а рядом с ним несказанной красы барыня. Они стояли, держась за руки, и тихонько смеялись. А потом подошли к ней, и краса-барыня подняла ее с колен, обняла и поцеловала. А Алешенька, улыбаясь, сказал:

— То зеркало такое — от пола до потолка.

И Наталья Демьяновна все сразу поняла. Умная она была женщина, но никогда не думала, что зеркало может быть таким большим — во всю стену.

А с Лизанькой они поладили сразу и любили друг друга всю жизнь, потому что много общего оказалось в характерах и нравах деревенской шинкарки и императрицы Всея Руси.

И все же венчание с Разумовским династических проблем не разрешало: он не мог быть наследником трона, да и сам совершенно не хотел этого. И посему 7 ноября 1742 года Карл-Петер-Ульрих, принявший православие и ставший Петром Федоровичем, был объявлен «Великим князем, с титулом Его Императорского Высочества и наследником престола».

А вслед за тем Елизавета Петровна решила женить племянника, и ее выбор окончательно остановился на четырнадцатилетней принцессе Софии-Августе-Фредерике Ангальт-Цербстской.

Детство и юность принцессы Ангальт-Цербстской

Девочка, как уверяли Елизавету Петровну, была умна, красива, получила очень неплохое образование и, что весьма немаловажно, провела несколько лет в Берлине, при дворе прусского короля Фридриха II, вошедшего в историю под именем «Великого» и доводившегося Софии-Августе-Фредерике двоюродным дядей со стороны матери.