Сборник - Таинства Церкви

• Название: Таинства Церкви
• Автор: Сборник
• Издательство: СИНОДАЛЬНАЯ БОГОСЛОВСКАЯ КОМИССИЯ
• Жанр: Религия: христианство
• Год: 2007

Синодальная Богословская комиссия Русской Православной Церкви

Материалы подготовительных семинаров Международной богословской конференции Русской Православной Церкви «Православное учение о церковных Таинствах»

Москва, 2007

По благословению митрополита Минского и Слуцкого Филарета, Патриаршего Экзарха всея Беларуси, Председателя Синодальной Богословской комиссии Русской Православной Церкви

© Синодальная Богословская комиссия, 2007

---

Возвращение к традиции совершения таинства Елеосвящения не только над умирающими связано и с возрождением традиций монастырской жизни. Скорее всего, восстановление этой практики в русском монашестве связано с принятием обычаев монастырей Святой горы Афон. Так, оптинские старцы в письмах к духовным детям советуют в болезнях без сомнения и суеверия прибегать к таинству Елеосвящения. В частности, прп. Амвросий отмечает, что суеверия о том, что таинство Елеосвящения применительно лишь к безнадежным больным коснулось и докторов: «Слышу, что вы больны серьезно, а по совету докторов отлагаете таинство Елеосвящения, — тогда как таинство это необходимо в тяжких болезнях. Таинством Елеосвящения прощаются забвенные и недоуменные грехи». В другом письме прп. Амвросий отмечает, что таинство это исцеляет многих больных: «Таинство соборования многих безнадежно больных воздвигало от одра; кроме того, оно очищает забытые и недоуменные грехи; и после положись на волю Божию. О соборовании суеверия не принимай или людские мнения»[400].

В письмах свт. Феофана Затворника, главным образом, повторяется мысль о необходимости для христианина принять таинство Елеосвящения в болезни, а также о предубеждении в необходимости соборования лишь находящихся при смерти больных: «Для отходящего не столько потребно Елеосвящение, сколько исповедь и Причащение. Елеосвящение идет к больному, чающему выздоровления. Оно не есть напутствие на тот свет, а врачевание для сей жизни, чтоб пожил в покаянии»[401]. Важно отметить, что свт. Феофан не говорит здесь о покаянии как о единичном акте, но он говорит о том, что необходимо исцеленному «пожить в покаянии». Исцеленный в таинстве должен понимать, что его исцеление — это дар Божий, и дается он для возрастания в вере и познании Бога. В другом письме свт. Феофан пишет: «Маслом собороваться можно. Это Господне врачевание. И больше ничего не загадывайте. Все упование, конечно, Господь. В Нем и успокойтесь, вопия: “помилуй мя!”»[402]. И в этих словах свт. Феофана мы опять видим совет возложить все упование на Господа, Таинство должно помочь успокоится в Боге. Но это не покой равнодушия или отчаяния, но это истинный покой с молитвой и даже воплем к Богу: «Помилуй мя!».

Святые подвижники ХХ века — и прежде всего, новомученики Российские — в своем пастырском попечении о душах пасомых руководствовались теми святоотеческими традициями, которые благодатно были возрождены в нашем отечестве в XIX веке.

Настоящее краткое обращение к наследию святых отцов убеждает нас в необходимости дальнейшего изучения и духа, и буквы таких свидетельств. Мы должны возводить нашу веру, по заповеди святых отцов, все упование к Единому Истинному Врачу и Целителю недугов и душевных, и телесных — Христу Спасителю. Ибо, как и все таинства, таинство Елеосвящения делает верных способными, милостью Божией, преодолеть греховность естества и исцеленными предстать в Небесное Царство. Во исполнение слов благословения св. ап. Павла: «Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа» (1 Фес 5. 23).

М. С. Иванов (МДА). Историко-богословские аспекты таинства Елеосвящения

Богословие Елеосвящения в значительной мере определяется пониманием как этого, так и других таинств Православной Церковью. Причем под «другими таинствами» имеется ввиду не только и не столько остальные 6 священнодействий, которые с определенного времени вошли в седмеричное число таинств, но и другие священнодействия, а также сотериологические и экклезиологические процессы, которым на протяжении более 1000 лет усваивается мистериальный характер. В течение этого времени в Церкви не существовало не только привычного для нас сегодня понимания таинства, но «даже, — как отмечает прот. И. Мейендорф, — специального термина для обозначения «таинств» как основной категории церковных деяний: термин μυστήριον использовался. в более широком и общем смысле «тайны спасения.»[403]. Поэтому не удивительно, что слово «таинство» не употребляется даже тогда, когда ап. Иаков описывает основные особенности Елеосвящения: «Болен ли кто из вас? Пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазавши его елеем во имя Господа. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему» (Иак 5. 14-15). Известный католический богослов К. Ранер, изучавший весь библейский текст в контексте сакраментологии, сделал любопытное заключение: «Там, где [в Библии — М. И.] речь идет о реальных таинствах (как, например, в сакраментальных текстах), понятие «мистерион» не употребляется; там же, где оно встречается, речь не идет о каких-то культовых и ритуальных аспектах»[404].

Понятие μυστήριον встречается и в Ветхом, и в Новом Заветах. В ветхозаветных текстах оно обычно употребляется для описания сотериологического процесса, который осуществляется в рамках мессиологических чаяний Израиля. Бог открывает Израилю свой замысел о спасении и в этом смысле ветхозаветное Писание есть откровение Божественных тайн[405]. В евангельском тексте слово «мистерион» встречается только у ап. Марка («Вам дано знать тайны Царствия Божия, а тем внешним все бывает в притчах» (Мк 4. 11). Произнося эти слова, Иисус Христос «возвращается к центральной теме иудейских апокалипсисов. Его дело — основать Царство Божие. и раскрыть во всей полноте Божественные тайны. “сокровенные от создания мира” (Мф 13. 35). В Нем завершается откровение, потому что обетования исполняются: таинство Царства явилось на земле в Его Лице»[406]. Дальнейшее развитие эта тема получает у ап. Павла. Премудрость Божия, которую он проповедует и «которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей», есть премудрость «сокровенная», «тайная», т. е. мистериальная (1 Кор 2. 7). Поэтому в своем служении он выступает как «домостроитель Тайн Божиих» (1 Кор 4. 1). Основными среди этих Тайн для Апостола являются таинство Христа (Кол 4, 3; Еф 3. 2-5) и таинство Церкви (Еф 3. 9-10; 5. 32). Однако место для тайны у ап. Павла находится в области христианской веры (он призывает хранить «таинство веры в чистой совести» — 1 Тим 3. 9) и даже в области беззакония (2 Фес 2. 7). «Тайна беззакония», о которой он пишет Фессалоникийцам, в Откровении ап. Иоанна выступает как нечестивая жена, на челе которой «написано имя: мистерион, Вавилон великий» (Откр 17. 4-5).

Что касается святоотеческих творений, то в них продолжается библейская традиция употребления понятия «таинство». Наряду с этим в патриотическую эпоху слово μυστήριον начинают использовать и применительно к священнодействиям. Поэтому «таинством» некоторые из отцов Церкви называют и Елеосвящение. Однако это название используется ими не в привычном для нас смысле, т. е. не в качестве обозначения одного из семи особо выделенных священнодействий, канонический и харизматический статус которых значительно превосходит все остальные священнодействия, называемые в современной сакраментологии всего лишь «обрядами».

Не останавливаясь на многочисленных высказываниях, в которых отцы Церкви используют слово «таинство», приведем лишь один текст из творений современного святого — схиархимандрита Иустина (Поповича), в котором подвижник благочестия подводит своего рода итог святоотеческому пониманию таинства: «Все в Церкви, — пишет он, — есть святое таинство. Всякое священнодействие есть святое таинство. И даже самое незначительное? — Да, каждое из них глубоко и спасительно, как и сама тайна Церкви, ибо и самое «незначительное» священнодействие в Богочеловеческом организме Церкви находится в органической живой связи со всей тайной Церкви и Самим Богочеловеком Господом Иисусом Христом». Для архим. Иустина вообще «нет числа святым таинствам в Церкви Христовой, в этой, объемлющей небо и землю великой и святой тайне Богочеловека. В ней и каждое «Господи, помилуй» есть святое таинство, и каждая покаянная слеза, и каждый молитвенный вздох и вопль о грехах»[407].

Руководствуясь таким пониманием таинства, в святоотеческую эпоху этим словом могли назвать не только Елеосвящение, но и другие благочестивые акты, посредством которых христианин получал благодатную помощь через помазание елеем. Сравнивая слова евангелиста Марка о том, что апостолы «многих больных мазали маслом и исцеляли» (Мк 6. 13), со словами ап. Иакова: «Болен ли кто из вас? Пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазавши его елеем во имя Господа» (Иак 5. 14-15), антиохийский пресвитер Виктор в середине V века писал: «То, о чем говорится здесь [у евангелиста Марка — М. И.], не отличается от того, что говорит ап. Иаков в своем каноническом послании. Ибо он пишет: «болен ли кто из вас?.» Елей и недуги врачует, и сообщает свет и радость. Поэтому елей, употребляемый для помазания, знаменует и милость от Бога, и исцеление болезни, и просвещение сердца. Ибо все совершает молитва, как всякому известно, а елей служит только символом того, что совершается»[408].