Михаил Соколов - Искры

• Название: Искры
• Автор: Михаил Соколов
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1954

Роман старейшего советского писателя, лауреата Государственной премии СССР М.Д. Соколова «Искры» хорошо известен в нашей стране и за рубежом. Роман состоит из 4-х книг. Широкий замысел обусловил многоплановость композиции произведения. В центре внимания М. Соколова как художника и историка находится социал-демократическое движение в России. Перед читателями первых 2-х книг «Искр» проходит большая часть пролетарского этапа освободительного движения в России — от I съезда РСДРП до революции 1905–1907 годов.

---

— Не думаю.

— Тогда идем пласт искать. Я тоже ее проходил, а пласта что-то не найду. Может, напутал?

Рюмин проверил его расчеты и нашел небольшую ошибку.

Чургин тут же произвел новые исчисления и вдруг воскликнул:

— Нашел! Завтра проходчики выдадут уголь! Я заложил шурф по пласту на семь саженей ниже точки, на которой надо было заложить, и преждевременно ожидал появления первого пласта. Ура-а, черт возьми! — схватил он Рюмина и поднял его до потолка. — Ольга, иди сюда!

Ольга вошла в кабинет, быстрая, веселая, и широко открыла глаза. Странно, а вместе с тем и приятно было ей видеть Чургина в таком приподнятом настроении. Она знала-, что техники считали провалившимся его начинание, а Петрухин уже злорадствовал по этому поводу, и теперь радовалась успеху Чургина.

— Нашелся пласт? — спросила она и добавила, бросив взгляд на Рюмина: — А то я помощника на всякий случай привела. Леонид Константинович совсем в наши края хочет переселиться.

— Как, совсем? А Леон как же? — спросил Чургин.

Рюмин рассказал об увольнении с завода, о своем разговоре с Леоном и сообщил, что как раз Леон и посоветовал ему ехать в Александровен.

— Быть может, здесь что-нибудь можно подыскать для меня? — спросил он Чургина.

Чургин вспомнил недавнюю беседу с хозяином рудника. Хозяин жаловался на то, что поставщики дорого берут за шахтное оборудование, что неплохо было бы организовать производство его своими силами. Чургин задумался. «А что, если создать маленькие мастерские при шахте и кое-что делать самим?» — мелькнула у него мысль, и он позвонил Стародубу.

Рюмин с Ольгой слушали его разговор с управляющим о механических мастерских, о вагранке и весело переглядывались… Однако вскоре Чургин перестал говорить, а только слушал. И по тому, что брови его высоко поднялись, Рюмин понял: Стародуб не хочет приниматься за новое, незнакомое ему дело.

— …Да, но у меня сидит опытный инженер-металлург, — сказал Чургин и опять стал слушать, а потом повесил трубку, дал отбой и обратился к Рюмину: — Не решается сразу. Но хочет поговорить с тобой лично.

На другой день Чургин и Стародуб поехали к разведывательному шурфу. Еще издали увидев черную, выданную на поверхность породу, Чургин с облегчением проговорил:

— Дошли до пласта, — Потом снял фуражку, отер платком лоб и вздохнул.

Действительно, не успели они подъехать к шурфу, как проходчики издали закричали:

— Обнаружился!

— Не схоронился от шахтерского глаза!

Стародуб удовлетворенно погладил усы. «Смелая голова! Не всякий инженер рискнул бы закладывать шурф на этом месте. Если расчеты подтвердятся, это сто тысяч пудов угля в сутки, самая крупная в будущем шахта во всем бассейне», — подумал он и сказал:

— Спасибо, Илья Гаврилович. Награждаю вас двумя стами рублей, а дальнейшее представляю на усмотрение Василия Васильевича. Буду просить о назначении вас управляющим новой шахтой.

— Благодарю, — признательно произнес Чургин, — но я предпочитаю и в будущем работать вашим помощником. Правда, новая шахта будет готова только года через три.

— Через три года вы со мной и разговаривать не станете… если революция победит, — негромко проговорил Стародуб.

Чургин улыбнулся, так же негромко ответил:

— Революция, конечно, победит, дорогой Николай Емельянович, но скоро ли вы победите ваши сомнения? — И, сойдя с подводы, быстро зашагал к шурфу.

Стародуб встал тяжело, точно больной, и пошел вслед за ним. Шел и думал: «Как сказать? Быть может, он и прав, этот неистовый шахтер».

Возвращаясь на шахту, Чургин возобновил разговор о механических мастерских и о Рюмине. Стародуб выслушал его и коротко бросил:

— Действуйте! — И, помолчав, улыбнулся: — С другим не рискнул бы, а вам верю.

В тот же день Чургин передал в контору распоряжение Стародуба о приеме на работу инженера Рюмина, а вечером выехал в губернский город.

2

Оксана сидела на скамье у обрыва, в тени, под ветвистым старым дубом. Держа одну руку с книжкой на коленях, а другой опираясь на спинку скамьи, она смотрела в синие дали за речкой, на зеленые займища и маячивший одинокий курган на горизонте, и грудь ее наполнялась тоской.

Над речкой, как хлопья ваты, летали и пискливо кричали бакланы, в займище ходили коровы, били перепела — все жило и подавало о себе голос жизни, а Оксана ничего не слышала и не замечала вокруг. Она думала о своей жизни — легкой, беззаботной, но пустой, однообразной и скучной.

Вывел ее из раздумья голос Усти:

— Оксана Владимировна! Барыня-я! Гости приехали!

Оксана вяло встала, оправила прическу, белое тонкое платье и пошла по тропинке.

Навстречу ей бежала располневшая, с оголенными розовыми руками Устя.

— Опять гости приехали! — крикнула она.

— Кто? — равнодушно спросила Оксана.

— Мужчина… Высокий такой, интересный, в картузе с золотыми молоточками.

Оксана всплеснула руками и побежала к дому.

Чургин стоял у веранды и с любопытством озирался вокруг, рассматривая дом, длинные конюшни, сараи, амбары, расположенные в глубине двора. «Добротная экономия! Толковая голова у этого Яшки», — думал он.

— Илья! — вскрикнула Оксана и, подбежав, обвила его шею руками, заглядывая ему в глаза. — Наконец-то… — измученно произнесла она, точно все наболевшее в груди выдохнула наружу.

Чургин погладил ее по плечу, по голове. И такой близкой и родной казалась она ему в эту минуту, что он забыл, что на них смотрит Устя, и поцеловал ее в голову.

Спустя немного, осмотрев комнаты, Чургин вошел в кабинет Якова и опустился на большой, обитый черной кожей диван.

— Неплохо твой Яков устроился. Прекрасный дом, капитальные постройки — настоящее помещичье хозяйство… Чем же ты недовольна? — лукаво спросил он, закуривая папиросу. — Скучно?

— Не в этом дело, Илья, — тихо ответила Оксана. — Я стремилась получить высшее образование, думала что-то делать на пользу народа, и вот — окончила курсы, стала женой помещика, и сразу передо мной будто захлопнулась дверь в жизнь. Не могу я просто существовать. Суди меня, как хочешь, но посоветуй, что мне делать.

Чургин вспомнил последний разговор с ней, ссору, упреки Вари и сочувственно проговорил:

— Понимаю тебя, сестра… Пойдем в степь, потолкуем, быть может найдем какой-нибудь выход. Тут нам могут помешать.

Через несколько минут они уже шли по полю.

День был солнечный, но не знойный. В небе щебетали жаворонки, парили степные птицы. Тихо шелестели хлеба вдоль дороги, приветливо кивали колосьями и весело катились к горизонтам.

Оксана говорила неторопливо, с грустными нотками в голосе и равнодушием к окружающему, а Чургин задумчиво смотрел вдаль и вспоминал, какая она была прежде, Оксана: бойкая, жизнерадостная. Ничего неожиданного для него в ее словах не было. Он и раньше знал, что Яков Загорулькин не потерпит ни ее взглядов, ни ее возражений против такого образа жизни, ни ее советов, враждебных его стяжательским стремлениям. Что теперь можно было посоветовать ей?

— Сначала Яков не обращал внимания на мои слова и великодушно улыбался, — говорила Оксана. — Но после свидания моего с Леоном и письма от Алены все изменилось. Он перестал улыбаться и заявил мне, что я жена помещика и должна порвать с Леоном, со всеми вами. Это было слишком нагло, и я ответила, что в таком случае он должен помнить, что я в любое время могу уехать из имения. Совсем. Кончилось тем, что он сам уехал куда-то.

— Да?.. — вопросительно произнес Чургин, ожидая, что она скажет дальше.

— Я могу ему говорить решительно все, самые дерзкие слова, — продолжала Оксана, — но вот он уехал, и я готова простить ему все. Может быть, это мое несчастье, но я… я люблю его, Илья, — еле слышно проговорила она.

Чургин поднял брови, косо посмотрел на нее, и показалась она ему такой безвольной и жалкой, что он с досадой заметил:

— Ты совсем стала не такой, какой я тебя знал, сестра. Я согласен, что тебя привела к этому человеку любовь. Но я не могу понять, почему ты забыла, что просто любви к человеку не существует. Существует любовь к определенному человеку. Ты, вышедшая из семьи, которую Загорулькины и им подобные душат всю жизнь, как ты можешь любить такого человека? Мне обидно за тебя и больно, милая.

— Но я не могу, не в силах порвать с ним.

— Ты обязана это сделать, — твердо сказал Чургин.

— У меня нет сил так поступить. И это было бы аморально, бесчестно с моей стороны! — воскликнула Оксана.

— Ты имеешь для этого достаточно сил. А насчет аморальности пустой разговор. Мораль буржуазного общества антинародна, и не нам с нею считаться.

Оксана остановилась, закрыла глаза рукой, страдальчески произнесла: