Влада Баранова - Язык и этническая идентичность. Урумы и румеи Приазовья

• Название: Язык и этническая идентичность. Урумы и румеи Приазовья
• Автор: Влада Баранова
• Жанр: Языкознание
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-7598-0709-4

В книге на примере двуязычного сообщества мариупольских (приазовских) греков рассматривается роль языка в процессе этнической самоидентификации. Часть сообщества, урумы, говорит на урумском (одном из тюркских языков), тогда как родной язык другой части сообщества, румеев, – румейский (греческая группа индоевропейской семьи). В монографии впервые предпринят анализ идентичности данной группы в рамках конструктивистского подхода к этничности, а сохранение языка рассматривается в контексте языковой лояльности группы. Анализ же самосознания тюркоязычных греков помогает лучше понять этнические процессы, в том числе и в стабильных сообществах, обладающих непротиворечивыми признаками.

Работа основана на полевых материалах автора и архивных источниках и вводит в научный оборот значительное число новых данных.

Для этнологов, лингвистов, социологов, а также всех, кто интересуется этническими процессами на постсоветских территориях и сохранением исчезающих языков.

---

Влада Вячеславовна Баранова Язык и этническая идентичность. Урумы и румеи Приазовья

Список сокращений

ГАДО – Государственный архив Донецкой области.

ГАДО-парт. – Партийный архив Донецкой области (в настоящее время – подразделение ГАДО).

Д. – дело (архивное).

НБУ – Национальная библиотека Украины имени В. И. Вернадского. Институт рукописей.

Оп. – опись (архивная).

Рум. – румейский.

Урум. – урумский.

Ф. – фонд (архивный).

ФГОУ – Федерация греческих обществ Украины.

ЦГАВО – Центральный государственный архив высших органов власти и управления Украины.

ЦГИАУ – Центральный государственный исторический архив Украины.

Люди и их язык – что может быть более тесно связано? В идеальном случае эта связь действительно прямая. Определенная группа проживает в особом месте, и члены группы говорят на своем языке. У них есть название для себя и своего языка, и никто больше не носит это имя или не претендует на то, что это их материнский язык. ‹…› Но в действительности так просто бывает крайне редко

[Dorian, 1999, р. 25 (пер. с англ. В. Барановой)].

От автора

Я благодарна всем участникам греческих экспедиций и, в первую очередь, их руководителю Е. В. Перехвальской. Основная часть материала по румейским поселкам собрана в совместных экспедициях с К. В. Викторовой, с которой мы продолжали обсуждение полученных полевых и архивных материалов в городе. Многие идеи этой книги родились из подобных разговоров и совместной работы. Моя признательность Н. В. Кузнецовой за предоставленные материалы из поселков Анадоль и Красная Поляна.

Благодарю официальных оппонентов моей диссертации: Ф. А. Елоеву за поддержку и замечательные советы и А. А. Новика за совместную полевую работу и неизменно доброжелательное отношение.

На факультете этнологии Европейского университета в Санкт-Петербурге предварительные версии работы рецензировали Ю. Е. Березкин и СА. Штырков, однако другие преподаватели и слушатели также все эти годы помогали мне своими советами. Особую благодарность я испытываю к моему научному руководителю Н. Б. Бахтину.

Работе над книгой способствовала творческая научная атмосфера в Отделе языков народов России Института лингвистических исследований РАН и на кафедре гуманитарных наук факультета социологии ГУ ВШЭ.

Моя благодарность А. Н. Рыбалко за энтузиазм и готовность обсуждать положение мариупольских греков. Я чрезвычайно признательна сотрудникам архивов в Донецке и Киеве, А. В. Геде (Мариупольский гуманитарный университет), предоставившей мне и К. В. Викторовой роспись фондов и единиц хранения в ЦГИАУ, связанных с мариупольскими греками. Я также хотела бы поблагодарить Н. А. Терентьеву и других сотрудников Киевского университета.

Мне очень помогли сотрудники кафедры общего языкознания филологического факультета СПбГУ и факультета этнологии Европейского университета в Санкт-Петербурге, предоставив финансовую и организационную возможности вести полевую и архивную работу в Приазовье в течение пяти лет. Финансовая поддержка Научного фонда ГУ ВШЭ позволила мне завершить работу над этой книгой (главы 6 и 7 написаны в рамках индивидуального проекта № 09-01-0081 «Языковая лояльность группы, конструирование этничности и проблема сохранения миноритарных языков на постсоветском пространстве»).

Введение

В центре предлагаемого вниманию читателя исследования находится проблема соотношения языка и этнической самоидентификации греков Приазовья. Одной из причин выбора этого сообщества послужило исходное двуязычие группы с греческим самосознанием, едиными бытовыми практиками и конфессиональной принадлежностью. Антропологам и лингвистам известно немало случаев подобного «смешения» признаков (см. о некоторых группах в главе 1), однако стоит задаться вопросом о том, рассматривают ли сами носители эти признаки как смешение.

Большинство исследователей (в том числе, порой, и автор этой книги) неосознанно рассматривают подобные группы как своего рода аномалию, казусное сочетание «ненормальных» признаков. Предполагается, что антрополог может дать ответ на вопрос, «кто они на самом деле», или, другими словами, какие из признаков группы являются исконными, а какие – результатом контакта с соседями или других исторических изменений. Однако помимо того, что такой взгляд представляет собой рудимент колониального отношения «образованного» исследователя к «дикому» сообществу, он, как кажется, затемняет постановку вопроса об этничности и взаимодействии различных признаков группы (таких как язык, конфессиональная принадлежность и другие маркеры). В последние годы внимание к идентичности подобных смешанных сообществ, приспосабливающихся к изменению языковой ситуации и окружению группы, чрезвычайно велико. Анализ самосознания мариупольских греков в контексте их языковой принадлежности представляется актуальным и помогает лучше понять этнические процессы, в том числе и в стабильных сообществах, обладающих непротиворечивыми признаками. В книге рассматриваются две группы: тюркоязычные греки (урумы) и эллиноговорящие греки (румеи), и я исхожу из того, что процесс этнической самоидентификации, то есть приписывания своей группе тех или иных признаков под влиянием соседей, протекает для этих сообществ одинаково.

Общая характеристика группы

Приазовские, или мариупольские, греки проживают в Мариупольском, Володарском, Первомайском (Першетравневом), Волновахском, Тельмановском и Новоселковском районах Донецкой области, а также в отдельных населенных пунктах Запорожской области Украины. Поселки с преобладающим греческим населением расположены как на побережье Азовского моря, так и в степной части Донецкой области.

По численности мариупольские греки – самая крупная группа с греческой самоидентификацией на территории Украины. Переписью населения 2001 г. на Украине были зафиксированы 91,5 тыс. греков, из них 77,5 тыс. проживают в Донецкой области, то есть относятся к так называемым мариупольским грекам [Национальный склад, 2002].

Греки Приазовья отличают себя от других греческих групп на территории бывшего СССР. Сообщество переселилось на побережье Азовского моря из Крыма в конце XVIII в. и с этого времени практически не имело контактов с другими греческими группами. Лишь в последние годы начались контакты с греками Греции, способствовавшие осознанию себя диаспорой и частью общегреческого единства.

О пребывании группы в Крыму крайне мало достоверных свидетельств. По-видимому, сообщество формировалось из выходцев из различных частей материковой Греции и островов начиная с VIII в. до н. э., когда в Крыму возникли первые греческие колонии. В течение последующих веков в Крым продолжали прибывать мигранты из различных регионов Малой Азии [Араджиони, 2004].

По указу Екатерины II в 1778–1779 гг. греки из Крыма были переселены на незаселенные земли побережья Азовского моря. где и основали г. Мариуполь и 20 сел, названия которых повторяли крымские топонимы – Старый Крым (Ески Крым), Ялта, Урзуф и др. Руководил переселением митрополит Игнатий (Гозатдинов), возглавлявший Готфийско-Кефайскую епархию.

Лингвистически греки Приазовья разделяются на две группы. Часть из них говорит на урумском (одном из тюркских языков), тогда как родной язык другой части – румейский (греческая группа индоевропейской семьи). Урумский язык[1] сочетает в себе как огузские, так и кыпчакские диалектные черты [Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков, 2002; Гаркавец, 1999]. Идиом практически не изучен. Наиболее полное на сегодняшний день описание урумского языка греков Приазовья представлено в исследованиях А. Н. Гаркавца: см. работы о диалектной картине Приазовья и о месте урумского среди других тюркских языков [Гаркавец, 1981; Гаркавец, 1988]. Книга того же автора содержит корпус текстов на урумском языке, записанных в 1970-1980-е гг. в Приазовье [Гаркавец, 1999]. Отдельные аспекты грамматики урумского языка описаны в работах С. Н. Муратова, Э. Р. Тенишева, М. Ю. Смолиной [Муратов, 1963; Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков, 2002; Смолина, 2004; Смолина, 2008].

Другая часть сообщества – румеи-эллинофоны. Одни исследователи греческих диалектов полагают, что румейский близок к понтийскому диалекту, другие указывают на некоторое сходство его с северно греческими диалектами [Елоева, 1992, с. 82). Лингвисты, специально занимавшиеся идиомом, выделяют румейский в совокупности локальных вариантов в отдельную диалектную группу [Сергиевский, 1934; Чернышева, 1958; Белецкий, 1964]. Язык румеев, как и урумский, описан недостаточно полно, хотя общее число работ, посвященных идиому, сравнительно велико [Соколов, 1930; Сергиевский, 1934; Чернышева, 1958; Белецкий, 1970; Журавлева, 1979; Журавлева, 1982; Pappou-Zouravliova, 1999; Παππού-Ζουραβλιόβα, 1995 и др.].