Л Шапошникова - Учителя

• Название: Учителя
• Автор: Л Шапошникова
• Жанр: Философия

---

Да, все просто. Все должно быть естественно. Никакой магии, никаких искусственных приемов. Откинут золотисто-желтый полог юрты. В проеме, на фоне синевы наступившей ночи стоящая на коленях женщина. Переливаются золотом шелка одежды, по плечам рассыпались длинные волосы. Она вся устремлена куда-то в ночь, страстно вызывает кого-то из этой ночи. А за пологом юрты карельский пейзаж - заснувшее озеро с плывущими по нему островами. Эту картину, которая тоже называется "Властитель ночи", Рерих написал в том же 1918 г. в Карелии.

Карелия, надо сказать, была чрезвычайно важным этапом в общении с Учителем. Тема эта проходит через цикл карельских стихов Рериха, через его картины. те и другие, написанные в период 1916-1921 г.г. содержат богатейшую информацию о духовно-энергетических контактах с Учителем:

Твоя благодать наполняет

руки мои. В избытке льется

она сквозь мои пальцы. Не удержать

мне всего. Не успеваю различать

сияющие струи богатства. Твоя

благая волна через руки льется

на землю. Не вижу, кто подберет

драгоценную влагу? Мелкие брызги

на кого упадут? Домой не успею

дойти. Изо всей благодати в руках

крепко сжатых я донесу только

капли.*18*

И еще:

Как увидим твой лик?

Всепроникающий лик,

глубже чувств и ума.

неощутимый, неслышный,

незримый. Призываю:

сердце, мудрость и труд.

Кто узнал то, что не знает

ни формы, ни звука, ни вкуса,

не имеет конца и начала?

В темноте, когда остановится

все, жажда пустыни и соль

океана! Буду ждать сиянье

Твое. Перед Ликом Твоим

не сияет солнце. Не сияет

луна. Ни звезды, ни пламя,

ни молнии. Не сияет радуга,

не играет сияние Севера.

Там сияет Твой лик.

Все сияет светом Его.

В темноте сверкают

крупицы Твоего сиянья,

и в моих закрытых глазах

брезжит чудесный Твой

свет.*19*

Ощущения присутствия, которые испытывали и Елена Ивановна и Николай Константинович, относились к тонким восприятиям, без которых не мог бы состояться контакт с Учителем. Как бы в подтверждение этого или даже в ответ на эти ощущения Учитель дал чуть позже сильное и яркое поэтическое осмысление взаимодействия Учителя - Космического Иерарха с Мирозданием. Читая эти строки, мы можем себе представить энергетический диапазон такого взаимодействия, его всепроникаемость.

Когда капля дождя стучится в

окно - это Мой Знак!

Когда птица трепещет

это Мой Знак!

Когда листья несутся вихрем

это Мой Знак!

Когда лед растопляет Солнце

это Мой Знак!

Когда волны смывают душевную скорбь

это Мой Знак!

Когда крыло озарения коснется смятенной души

это Мой Знак!

Считайте ступени, когда идете ко храму, ибо

каждая седьмая ступень

несет Мой Знак!

Когда явите новое понимание

Моему Знаку, увидите сверкание

зарницы миров.

Дверь вам открыл, но войти можете

только сами.*2O*

Все это вместе взятое - и легкие касания, и прорывающиеся сквозь Космос отдельные слова, и знаки, указывающие на Высокое Присутствие, Рерих определил словом "Зов".

Реальная встреча Елены Ивановны с Учителем произошла позже, в 192O г. - в Лондоне, куда Николай Константинович приехал со своей выставкой. Она увидела Его у ворот Гайд-парка. На нем была форма офицера англо-индийской армии. Он был высок, а Его удлиненной формы глаза излучали спокойную силу и как бы притягивали к себе. Елене Ивановне они напоминали глаза подвижников и святых. Ей показалось, что она где-то уже видела этого человека. Она замедлила шаг и остановилась. Офицер шагнул ей навстречу, и только тогда она заметила его спутника. Оба Учителя приветствовали Елену Ивановну. Беседа состоялась тут же у ворот парка. Ей показалось, что улица опустела и шумная толпа у ворот парка рассеялась. Именно тогда Елена Ивановна получила ряд ответов в связи с предстоящей поездкой Рерихов в Индию. Прогнозы Учителя были точны и в какой-то мере походили на предсказания или пророчества. Все они сбылись.

"...и вообще, - писал вскоре после этого Рерих, - жизнь превращается в сказку".*21* Если до этого рериховские полотна несли только предчувствие этой сказки, то теперь реальная сказка пронизала все его творчество.

Потом встречи с Учителями были в Нью-Йорке, где Рерихи вели свою культурную работу, в Индии, где они готовились к Центрально-Азиатской экспедиции. Описывая эти встречи, Николай Константинович соблюдал осторожность и был крайне корректен. Он знал, что падкий на сенсации невежественный обыватель всегда готов превратить такие сообщения в фарс. "...Было указано, - писал он в очерке "Вехи", - открыть в одном городе просветительное учреждение. После всяких поисков возможностей к тому, он решил переговорить с одной особой, приехавшей в этот город. Она назначила ему увидеться утром в местном музее. Придя туда "в ожидании", мой друг заметил высокого человека, несколько раз обошедшего вокруг него. Затем незнакомец остановился рядом и сказал по поводу висевшего перед ним гобелена: "Они знали стиль жизни, а мы утеряли его". Мой друг ответил незнакомцу соответственно, а тот предложил ему сесть на ближайшую скамью и, положив палец на лоб (причем толпа посетителей - это был воскресный день - не обратила внимание на этот необычный жест), сказал: "Вы пришли сюда говорить об известном вам деле. Не говорите о нем. Еще в течение трех месяцев ничего не может быть сделано в этом направлении. Потом все придет к вам само".

Затем незнакомец дал еще несколько важных советов и, не дожидаясь, быстро встал, приветливо помахал рукой со словами "Хорошего счастья" и вышел. Конечно, мой друг воспользовался его советом. Ничего не сказал о деле приехавшей затем знакомой, а через три месяца совершилось все, как было сказано. Мой друг и до сих пор не может понять, каким образом он не спросил имени чудесного незнакомца, о котором более никогда не слыхал и не встретил его. Но, именно, так и бывает".*22*

В очерке "Бывальщина" Николай Константинович писал: "Не забудется и встреча с незнакомцем в музее Метрополитен. Не забудется и встреча в Чикаго. А Лондон в 192O! А Париж в 1923! А Дарджилинг! А Москва в 1926! А Белуха! А Улан-Батор! А Тибет! А Индия! Всюду вехи. И не записано о них. Сколько неотмеченного!".*23*

Сиккимские встречи с Махатмами занимали особое место. В Дарджилинг, расположенный в Восточных Гималаях, Рерихи прибыли в 1923 году. Махатмы время от времени появлялись и там, и в соседнем Сиккиме. И опять, описывая эти встречи в своих дневниках, Николай Константинович был предельно осторожен и опускал важные детали, которые могли бы указать на какие-то конкретные обстоятельства.

"Мы четверо, - пишет Николай Константинович, - после полудня ехали в моторе по горной дороге. Вдруг наш шофер замедлил ход. Мы увидали на узком месте портшез, несомый четырьмя людьми в серых одеждах. В носилках сидел лама с длинными черными волосами и необычной для лам черной бородкой. На голове была корона, и красное с желтым одеяние было необыкновенно чисто.

Портшез поравнялся с нами, и лама, улыбаясь, несколько раз кивнул нам головою. Мы проехали и долго вспоминали прекрасного ламу. Затем мы пытались встретить его. Но каково же было наше изумление, когда местные ламы сообщили нам, что во всем краю такого ламы не существует".*24*

"Лама" был Учителем, очередная встреча с которым состоялась в небольшом храме, стоявшем у дороги, около буддийского монастыря Гум.

Я увидела этот храм весной 198O года. Он производил странное впечатление. Над его фасадом поднимался купол мусульманской мечети, по углам продолговатой пристройки лепились романские химеры. Львы, как будто сошедшие со стен владимирских соборов, дремали над капителями низких колонн. По потемневшим от времени стенам ехали всадники с мечами. Женщина в короне, держа в руках ребенка, печально и задумчиво смотрела на дорогу. Под полустертым барельефом извивался Великий змей. Таинственные каменные лики, похожие на маски и в то же время на чьи-то портреты, темнели у входа. Внутри, в небольшом зальчике рядом со статуей Будды, плясал на Калинаге индусский бог Кришна. Казалось, в этом странном храме смешалось все: наги и великая богиня-мать, индуистские боги и Будда, христианские соборы и мусульманские купола. Я попыталась представить себе ту знаменательную встречу, которая происходила здесь много лет назад, и не смогла. Я знала только, что именно в этом тесном зальчике говорили о предстоящей Центрально-Азиатской экспедиции.

Потом мне рассказали историю этого храма, похожую на легенду, как бы сошедшую с одной из сиккимских картин Рериха. Картина называлась "Спешащий". Сквозь синий туман, над которым поднимались розовые предрассветные снега Канченджанги, скакал всадник. Он вез какую-то важную весть и поэтому очень торопился. Такой же всадник появился на рассвете у порога дома того непальца, который потом построил этот странный храм. Всадник молча поклонился хозяину и протянул письмо. Потом легко вскочил в седло и исчез в утреннем тумане, наплывавшем на Дарджилинг со стороны Канченджанги. Несколько дней спустя рабочие уже долбили скальную почву за дорогой, ведущей к монастырю Гум...