Валерий Шамбаров - За Веру, Царя и Отечество

• Название: За Веру, Царя и Отечество
• Автор: Валерий Шамбаров
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

А во Франции "мировая демократия" как раз готовилась к тому самому генеральному сражению, которое, по идее Нивеля, должно было решить исход войны. Для наступления сосредотачивались 100 пехотных и 10 кавалерийских дивизий, 11 тыс. орудий, тысячи самолетов, 132 танка. У немцев, кстати, тоже появлялись новые образцы вооружения. В частности, чтобы уменьшить потери, для пехоты начали поступать стальные панцири и шлемы, закрывавшие лицо, как маска. Их ввели в некоторых частях, но дальнейшего распространения они не получили из-за тяжести и неудобства - панцирь весил 8 кг. В итоге их оставили только для наблюдателей и часовых, а шлем надевали, когда нужно было высунуться из окопа.

9.4 британские соединения перешли в наступление у Арраса и неожиданно добились успеха - канадцы ген. Бинга захватили гряду Вими Ридж, которой никак не могли овладеть во время прошлых операций. 12.4 наступление началось и на другом участке - у Сен-Кантена, где атаковали 4-я британская и 3-я французская армии. Но этим направлениям отводилась лишь вспомогательная роль - оттянуть германские силы. А 16.4 последовал основной удар на р. Эна, в районе Реймса. В этом сражении участвовали обе русских бригады. 1-я Особая взяла форт Бримон, отразив потом несколько германских контратак. 3-я Особая атаковала так называемые "редуты Свиной Головы", вырвалась вперед соседних французских частей, но была остановлена артогнем и выдержала жестокий контрудар. Военный министр Франции восторженно говорил, что "русские очень храбро рубились". Об успехах бригад взахлеб писали газеты, расхваливая "доблесть войск свободной России"... Писали, потому что взятие Вими Ридж и достижения русских стали единственными успехами. План Нивеля поредусматривал, что после отвлекающих атак на фланге, удар в центре будет неожиданным, что и обеспечит прорыв, в который войдет "маневренная масса". Но сосредоточение "массы" из 3 армий, конечно, было обнаружено. Внезапности не получилось. Волны штурмующих споткнулись о мощные укрепления "Линии Зигфрида". Танки были использованы неумело, с ними уже научились бороться при помощи артиллерии, рвов, эскарпов, и из 132, введенных с бой, уцелело 11. И операция, как все предшествующие, вылилась в ничтожное продвижение на отдельных участках, а дальше опять пошло взаимное перемалывание с колоссальными потерями. У французов - 137 тыс., у англичан - 80 тыс., у русских - 5 тыс., у немцев - 280 тыс. Причем все это за короткое время, и сражение прозвали "бойней Нивеля".

Провал наступления и потери переполнили чашу терпения как французских обывателей, так и армии. В Париже начались волнения. Воинские части замитинговали, чем немедленно воспользовались и французская оппозиция, и германская агентура, подогревая страсти. Несколько полков взбунтовались, арестовали офицеров, снялись с позиций и двинулись на столицу. Можно, кстати, отметить существенную разницу между "смутами" во Франции и России. В России эпицентром мятежа стал разложившийся тыл, а во Франции действующая армия. Но и французские власти показали себя далеко не такими беззубыми, как царская. Военным министром был назначен энергичный Клемансо, получив диктаторские полномочия. Митинги и демонстрации разгоняли вооруженной силой. Все мало-мальски противоправительственные издания закрыли. Скопом арестовали свыше тысячи человек - оппозиционеров и лиц, заподозренных в связях с противником, не считаясь с их положением или иммунитетом - и министров, и депутатов парламента. Навстречу мятежным полкам бросили надежные соединения кавалерии, окружили и после нескольких стычек разоружили. Кое-кого расстреляли на месте. По стране на полную катушку заработали военно-полевые суды. Правда, к взбунтовавшимся солдатам подходили с некоторым снисхождением, учитывали их заслуги - к расстрелу приговорили более 500 чел., но казнили лишь 39, остальным заменили каторгой. Но к тем, на кого пало подозрение в шпионаже, снисхождения не было. Редакторов и владельцев газет расстреливали, обнаружив финансовую подпитку извне - пусть из нейтральных стран, но понятно откуда. Расстреливали и по недоказанным обвинениям, как Мату Хари. И никто ни тогда, ни впоследствии Клемансо за подобные действия не объявлял злодеем. Наоборот, до сих пор считается спасителем нации. А Нивель был снят и заменен Петэном.

Италия 12.5 предприняла десятое наступление на Изонцо. Опять без заметных результатов. В июне Англия и Франция предъявили ультиматум Греции о вступлении в войну. В стране усилились беспорядки. Король Константин, продолжавший отстаивать позицию нейтралитета, был свергнут, и Греция стала союзницей Антанты. Кроме нее в течение 1917 г. войну Центральным Державам объявили Китай, Бразилия, Куба, Панама, Либерия и Сиам. Хотя, разумеется, их демарши остались чисто декларативными, а причины оных были различными. Китай, например, надеялся, что державы Антанты помогут ему защититься от притязаний другой "союзницы", Японии, панамцам было важно международное признание их независимости и т. п. Практические последствия имело лишь вступление в войну Португалии. Немецкие ополченцы ген. Летттов-Форбека, еще сражавшиеся в Восточной Африке, нового противника уже не выдержали. Соединенные силы англичан, бельгийцев и португальцев одолели их, и Германия лишилась своей последней колонии.

В России же Верховные Главнокомандующие менялись один за другим. После великого князя Николая Николаевича пост принял Алексеев, но ненадолго, его "ушли", как только он выразил протест против "Декларации прав солдата". И назначили популярного Брусилова. Который в политике абсолютно не разбирался и, по извечным комплексам русской интеллигенции, попытался найти в бунтах некую "сермяжную правду". Пробовал делать ставку на "новую, революционную дисциплину", использовать "достижения демократии", пробудить "сознательность", опереться на всевозможные комитеты. Но разложение пошло еще быстрее. И в обстановке послефевральской бестолковщины и развала начала находить благодатную почву уже и большевистская агитация - штык в землю и по домам. Потому что такая война и впрямь выглядела глупой и непонятной. А пропаганда сепаратного мира уже опиралась на легальные структуры Советов, на легальную массовую печать. И особенно успешной она стала с мая, когда германское правительство и Генштаб одобрили очень удобную формулу ген. Хоффмана: говорить о мире "без аннексий", но в сочетании с "правом наций на самоопределение". Все вроде бы справедливо. А те национальные окраины, которые уже захвачены немцами, разумеется, "самоопределятся" от России. И все равно останутся сферой германского влияния.

Между прочим, даже многие бывшие оппозиционеры и заговорщики быстро начали понимать, что натворили, мягко говоря, "не то". Что и обусловило отставки Гучкова, пытавшегося притормозить "демократизацию" в армии, Милюкова и пр. Но Временное правительство само выпустило "джинна из бутылки" и ввязалось в заколдованный круг борьбы за популярность с Советами, в соревнование за степень "свободы". Теперь его подталкивали слева, и оттуда на место уходящих выныривали новые кандидатуры, по сравнению с которыми уже и Гучков с Милюковым выглядели очень "умеренными". А Брусилов в это время отчаянно доказывал, что с разложившимися войсками наступать нельзя. Просил оставить фронт в пассивном состоянии, чтобы сохранить хотя бы видимость боеспособности и тем самым заставить противника держать на Востоке значительные силы. Но куда там! Союзники о пассивности русских и слышать не хотели. Требовали выполнения соглашений, достигнутых еще при царе. А правительственные демократы не смели им возразить, кивая и поддакивая. И было принято решение о наступлении. Главный удар наносил Юго-Западный фронт, вспомогательные - Западный, Северный и Румынский. Но на деле дошло до того, что главнокомандующий Западным фронтом А.И. Деникин вынужден был специально допустить в газетах утечку информации о наступлении. Зная, что его войска в атаку не пойдут и надеясь хоть этим удержать против себя врага, не дать перебросить силы на главное направление. И действительно, вся операция здесь ограничилась артподготовкой, причем многие солдатские комитеты даже запрещали соседним батареям стрелять, чтобы не навлечь ответный огонь.

А на Юго-Западном фронте наступление начала всего лишь одна армия 8-я. Еще сохранившая остатки былых брусиловских традиций и память о победах. Да и командовал ею Л.Г. Корнилов, который благодаря своей храбрости, простоте и полководческому искусству был одним из любимейших войсками начальников. Вот тут-то и выяснилось, насколько победоносным должен был бы стать удар, спланированный и подготовленный еще Алексеевым. В распоряжении Корнилова было 1300 полевых орудий, Тяжелая Артиллерия Особого Назначения, плотность артиллерии доходила до 30 - 35, а на основных участках до 44 стволов на километр. Двухдневная, хорошо продуманная артподготовка смела и ошеломила врага. 7.7 армия в нескольких местах прорвала фронт и за 5 дней углубилась на 30 км, взяла Галич и Калуш, захватила 37 тыс. пленных и очутилась на подступах к Львову. Увлеченные ее успехами, активизировались и другие армии фронта, 11-я и 7-я (которые на самом-то деле и должны были наносить главный удар - а 8-я всего лишь вспомогательный!) Австрийцы снова умоляли Германию - нет, даже не о помощи, а о спасении. Считая, что все пропало.