Коллектив авторов Биографии и мемуары - Марк Бернес в воспоминаниях современников

• Название: Марк Бернес в воспоминаниях современников
• Автор: Коллектив авторов Биографии и мемуары
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02840-6

В книге собрано и соединено воедино все самое ценное о замечательном артисте и певце, создателе собственного и любимого народом «песенного мира» Марке Наумовиче Бернесе. Его игра отличалась жизненной правдивостью, психологической точностью и глубиной, обаянием, мягким юмором. Широкую известность актер получил после выхода кинофильма «Человек с ружьем», в котором исполнил песню «Тучи над городом встали».

Издание знакомит с малоизвестными материалами: неопубликованными письмами, различными документами, которые раньше не могли быть обнародованы из-за цензурных запретов, воспоминаниями и свидетельствами современников. О своих встречах с артистом расскажут поэты, композиторы, писатели, актеры: Людмила Гурченко, Андрей Эшпай, Оскар Фельцман, Константин Ваншенкин, Никита Богословский, Михаил Пуговкин… Книга иллюстрирована редкими фотографиями.

---

МИХАИЛ ПЛЯЦКОВСКИЙ

Памяти Марка Бернеса

Живет на свете голос,
Записанный на диски,
На узкие дорожки
Магнитофонных лент.
И, слушая тот голос,
Грустят телефонистки,
Становятся добрее
Пожарник и студент.

Живет на свете голос.
Его кладут на полку.
По праздникам из шкафа
Пластинки достают.
И, делая волшебной
Обычную иголку,
Вдруг песня озаряет
Размеренный уют.

Живет на свете голос,
Чуть хриплый и знакомый,
Блондинистого Кости
Из фильма давних лет.
Живет на свете голос —
И в горле слезы комом,
Что он живет, тот голос,
А человека нет.
1975 г.

ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ Из высказываний на концертах

…Редко «полюбляются» песни, которые много и часто исполняются даже по телевидению. В передаче «Алло, мы ищем таланты» — все ищут и находят их — каждый талант выходит и шпарит под кого-то, кого он себе выбрал в образец. Это тоже отрицательная сторона эстрадной песни, потому что всегда хочется видеть на сцене личность, индивидуальность, человека, имеющего о чем-то свое мнение.

Конечно, и на эстраде бывают хорошие тексты. Вот Бернес, например, он никогда не позволял себе петь плохую поэзию. Ведь сколько лет он уже не живет, а услышите его голос по радио — и вам захочется прильнуть, услышать, про что он поет. Он был удивительным человеком, и то, что он делал на сцене, приближается к идеалу, о котором я мечтаю как об идеале исполнительском. Такому человеку я мог бы отдать все, что он захотел бы спеть из моего. Кстати, он пел мою песню «Братские могилы» в фильме «Я родом из детства», я начал с ним работать, но, к сожалению, поздно.

И сравните: «Яблони в цвету — како-о-е чудо!..» Это, кстати, совсем глупо, потому что и тополи в пуху — како-о-е чудо!.. Давайте еще покричим про тысячи вещей чудесных весной — про все, что в цвету. А если рядом с этим просто вспомнить стихи Есенина:

…Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым. —

и сразу становится ясно: тут — поэзия, а там — не пойми что!{124}

Обычно в эстрадной песне, которую мы с вами каждый день смотрим по телевизору, хлебаем полными пригоршнями, очень мало внимания уделяется тексту.

…Я, конечно, не хочу огульно охаивать все, что поется с эстрады, кое-что я там люблю и с удовольствием сам слушаю. В основном, когда тексты песен делают поэты.

…Я очень не люблю, когда мои песни поют эстрадные певцы. Они, наверное, споют лучше меня, но — не так, как я написал.

…Когда есть возможность запретить, я им своих песен не даю.

Высоцкий В. Четыре четверти пути. М., 1988. С. 122–123.

…Стали предлагать писать песни, которые имели самостоятельную ценность в кино. И первый такой фильм — «Я родом из детства», снятый режиссером Виктором Туровым. Это мой близкий друг, он сам весь родом из детства. Когда ему было восемь лет, на его глазах фашисты расстреляли отца, а потом их с матерью угнали в Германию. А когда их освободили там, в Германии, американцы, он, потеряв мать, полгода возвращался один по европейским дорогам. Домой, в Могилев, он пришел десятилетним мальчишкой. Так что он снимает фильмы взрослыми, но в то же время детскими еще глазами…

Я играл в его фильме роль капитана-танкиста, который горел в танке и вернулся в свои тридцать лет из госпиталя совершенно седым человеком.

Песни из этого фильма вошли потом в пластинку. Я брал гитару и пел:

Мне этот бой не забыть никогда…

А потом… Вдруг начинала звучать песня, которая по фильму была известна еще до войны. Поэтому писал ее как стилизацию на довоенные вальсы: «В холода, в холода от насиженных мест…» А потом вдруг инвалид на рынке моим голосом пел: «Всего лишь час дают на артобстрел». В финале фильма к выщербленной пулями и снарядами стене подходят женщины с высохшими, выплаканными уже глазами и кладут цветы на могилу погибших. В этой сцене Марк Бернес исполнял мою песню. Я с ним дружил — это был удивительнейший человек, действительно ценивший авторскую песню. Песня, которую он пел в картине, называлась «Братские могилы». Исполнение Бернеса производило удивительный эффект. Мы, например, получили письмо от одной женщины. Она потеряла память, когда на ее глазах повесили двух ее сыновей. Она смотрела это кино в больнице и вспомнила, где все это случилось с ее детьми. «Вы мне вернули память», — написала она.

Высоцкий В. Стихи. Проза. Ашхабад, 1988. С. 60–61.

…«Братские могилы» в этом фильме («Я родом из детства». — К. Ш.) — в исполнении Марка Бернеса, которого я считаю своим кумиром.

Из выступления в Калининграде.

18 июня 1980 года.

ЛИЛИЯ БЕРНЕС-БОДРОВА Ни с кем я не сравню…{125}

«Как это все случилось?..» Пожалуй, начать надо с той известной истины, что все люди живут — каждый в каком-то своем круге: поэты, композиторы, актеры… Я никогда не была близка к актерам и никогда их не знала, не интересовалась ими. Мне нравились разные фильмы, разные роли в них. Но кто их исполняет, меня это мало занимало. Я была совсем не похожа на тех своих сверстниц-фанатичек, которые бегают за актерами. Коренная москвичка, я жила когда-то в Студенческом городке — там, где стоит сейчас гостиница «Космос». Окончила курсы машинописи и стенографии. Несколько лет работала в таких госучреждениях, как секретариат Министерства сельского хозяйства, Госснаб СССР, Управление советским имуществом за границей. Уехала было на работу в Венгрию, но очень заскучала по дому и, не выдержав срока договора, вернулась в Москву. Начала занятия на курсах французского языка. В общем — была далека, как это уже видно из сказанного, от актерской среды…

Первого сентября 1960 года, когда мы с мужем Люсьеном привели нашего семилетнего сына Жана в единственную тогда в Москве французскую специализированную школу в Банном переулке, я в школьном дворе сказала мужу: «Смотри, вон стоит Крючков с дочерью». Муж мне ответил — явно с намеком, что знаменитостей надо знать в лицо: «Это не Крючков, это — Марк Бернес». Тогда он тут же — знакомый со всем миром людей искусства (он был сотрудником французского журнала «Пари-матч»), представил меня Бернесу, который, как и мы своего Жана, привел в первый класс дочь Наташу. Вскоре детей повели в школу, а мы поехали домой.

Дом был безрадостным. Во всяком случае, для меня. Моя первая семейная жизнь тянулась уже десять лет. А началась она с того, что мой будущий первый муж, увидев меня на улице, потом два года, как выяснилось, разыскивал меня по Москве. И вдруг случайно мы встретились на пляже в Серебряном бору, где он поплыл за мной, догнал и тут же объяснился. Звали его Люсьен. Но он был французом по отцу — тоже журналисту, корреспонденту агентства «Франс Пресс», а по матери приходился внуком композитору Семену Чернецкому, автору известных маршей, дирижировавшему в дни парадов военным оркестром на Красной площади. Через два года я вышла за Люсьена замуж.

Я не догадывалась еще, как наивны и моя сумасшедшая влюбленность, и мечты о взаимопонимании. Вскоре свекровь сказала мне: «Лиля, мой сын не может жить с одной женщиной». Она гордилась тем, что ее сын, никогда не знавший ни в чем недостатка, в роскошной четырехкомнатной квартире которого на Ленинском проспекте были две домработницы, владелец единственного тогда в Москве «шевроле», еще к тому же имеет репутацию Дон Жуана. Довольно быстро я убедилась в этом. Я никогда не отвечала свекрови грубостью, но горечь и чувство одиночества — все это откладывалось в сердце. Самыми яркими воспоминаниями об этой внешне столь благополучной жизни были только моменты, когда мой импозантный муж, стоя передо мной на коленях, обращался с мольбой об очередном «последнем» прощении.

Шли сентябрьские дни учебного года… Когда я приходила в школу, чтобы забрать сына — ведь жили мы очень далеко от проспекта Мира и Банного переулка, — Наташа Бернес, подходя ко мне, несколько раз говорила: «Лилия Михайловна, звонил папа. Он спрашивал, как вы себя чувствуете. Передавал вам привет». Чужой человек интересуется моей судьбой… Я не придавала этому никакого значения.

Через месяц состоялось первое родительское собрание. Я пошла на него больная, с температурой, огорченная и даже ожесточенная очередными домашними невзгодами. Ведь у мужа опять не было времени ни на меня, ни на собственного сына-первоклассника… Преподавательница сказала, чтобы все родители сели на места своих детей. Таким образом она хотела зрительно познакомиться с нами, узнать: кто чей родитель. И так случилось, что мы с Марком Наумовичем Бернесом сели за одну парту, потому что наши дети сидели вместе. Только впоследствии выяснилось, что ради этого родительского собрания — и потому, что он обожал свою дочь, которая с трех лет росла без матери, умершей от тяжелой болезни, и для того, по его признанию, чтобы увидеть меня, — он специально примчался в Москву с гастролей!