Коллектив авторов Биографии и мемуары - Марк Бернес в воспоминаниях современников

• Название: Марк Бернес в воспоминаниях современников
• Автор: Коллектив авторов Биографии и мемуары
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02840-6

В книге собрано и соединено воедино все самое ценное о замечательном артисте и певце, создателе собственного и любимого народом «песенного мира» Марке Наумовиче Бернесе. Его игра отличалась жизненной правдивостью, психологической точностью и глубиной, обаянием, мягким юмором. Широкую известность актер получил после выхода кинофильма «Человек с ружьем», в котором исполнил песню «Тучи над городом встали».

Издание знакомит с малоизвестными материалами: неопубликованными письмами, различными документами, которые раньше не могли быть обнародованы из-за цензурных запретов, воспоминаниями и свидетельствами современников. О своих встречах с артистом расскажут поэты, композиторы, писатели, актеры: Людмила Гурченко, Андрей Эшпай, Оскар Фельцман, Константин Ваншенкин, Никита Богословский, Михаил Пуговкин… Книга иллюстрирована редкими фотографиями.

---

Потом на минуту задумался и заключил:

— Попробовать надо. С Бабелем я сам разберусь. А что взять у Паустовского, буду советоваться с тобой. Не возражаешь?

— Заметано! — ответил я.

…Увы, этот замысел он так и не осуществил. То ли времени не хватало, то ли запал прошел. Он многое не успел осуществить.

И в то же время во всех своих ипостасях — состоялся.

Это правда, что певец, особенно в последние годы, заслонил в нем драматического актера. Но мы порой забывали, что он прежде всего мастер сцены. Его ли вина, что он сделал меньше, чем мог?

Глава вторая

1

Времена меняются. Некоторые песни, прежде популярные, уходят. Дело не в их уровне, порой весьма достойном. Устарела их суть. Есть такие песни и среди тех, которые исполнял Бернес. К счастью, это вещи в его репертуаре второстепенные. Но звучит, как и звучала, его классика — «Журавли», «Я люблю тебя, жизнь», «Москвичи», «И я улыбаюсь тебе», «Все еще впереди», «Я спешу, извините меня…». И конечно же — «Враги сожгли родную хату» — творение Исаковского и Блантера, из-за своего трагизма долго не доходившее до эфира и, лишь благодаря настойчивости Марка и его проникновенному исполнению, ставшее достоянием миллионов слушателей{60}.

Кстати, об исполнении. Казалось бы, в наши дни кардинально преобразился песенный стиль. Торжествует «рок», «попса», «рэп» и тому подобное. Все это может нравиться или не нравиться — дело вкуса, возраста, менталитета. Одни «балдеют», другие брезгливо морщатся.

Однако — и с этим ничего не поделаешь — петь сегодня так, как пели двадцать, тридцать лет назад, нельзя. Но вот парадокс: Бернеса эти обстоятельства не коснулись. Он остается современным. Мне приходилось наблюдать, как слушает его записи новая поросль. Воспринимает!

В чем тут секрет, судить категорически не берусь. Могу высказать лишь свое предположение. Должно быть, мы все подустали от сверхгромкости нынешних шоуменов, от развязности «раскрученных» певиц, от их трясучки на эстраде в облаке искусственного дыма. Оттого, что все, кому не лень, считают себя «звездами». От узаконенной халтуры под фонограмму, которую эти лихие ребята сами пренебрежительно нарекли «фанерой».

Вот и дождались, что даже юным фанатам все чаще хочется чего-нибудь задушевного, мелодичного, нешумного. А тут-то Бернес незаменим. Он не только певец, он — собеседник. Его мягкий речитатив звучит порой почти интимно, в самом высоком смысле этого слова.

…Вдруг отчетливо вспоминаю комнату Марка, щедро залитую солнцем. Начало дня. Ян Френкель, задумчиво перебирая клавиши, напевает мелодию, только что написанную. А Бернес вслушивается, запоминает и вполголоса подхватывает строки стихов:

Друг погиб под Выборгом,
А в друзьях нет выбора.
Грустно стариться теперь
Только в обществе потерь.

Вдвоем с Френкелем они чуть громче, понимающе переглядываясь, «обкатывают» припев:

А земля березовая,
А земля сосновая,
А земля вишневая,
А земля рябиновая,
А земля цветет!

На столе лежит книга Михаила Светлова «Охотничий домик» — автор не дождался издания последнего своего сборника{61}.

Томик, украшенный гравюрами, открыт на странице, где напечатана «Грустная песенка».

Бернес, неутомимый читатель поэзии, гордится новым своим открытием.

— Ну что, Ян, говорил я тебе, не зря мучаемся, обязательно получится вещь! — торжествующе произносит он. И за этими словами угадывается, что опять не одного музыканта стремился он увлечь полюбившимися светловскими строками, очевидно, кто-то потерпел неудачу, и у Френкеля сперва не ладилось, были поиски, споры, а теперь получилось, и здорово получилось! Есть с чем выйти к людям!

— Я думаю, — говорит композитор, — припев ты исполнишь речитативом на фоне женского квартета.

Френкель тоже доволен, улыбка сияет под его усами.

— Квартет так квартет, — соглашается Бернес, — риск — благородное дело!

Он поворачивается ко мне:

— А ты что скажешь? Ты-то в Светлове вроде бы знаешь толк.

Марк вопросительно смотрит на меня. Френкель музицирует, тоже поглядывая искоса. Они понимают, что дело сделано, но все же им интересно — как это слушается со стороны?

— Жаль, что Светлов не может порадоваться вместе с вами, — отвечаю я, — ему бы понравилось. Он бы сказал: «С кого-то из нас причитается».

— Не исключено, — смеется Бернес, — но сперва мы заглянули бы в Дом звукозаписи, — продемонстрировать песню тамошним ценителям. Я парень нетерпеливый. Мне, если вещь нравится, сразу же хочется действовать, показать другим, поскорее записать на пленку! Ах, до чего же горько, что нет Миши. Вот у кого поются почти все стихи!

— Между прочим, — уточняю я, — «Грустная песенка» была напечатана в журнале «Дружба народов» еще при его жизни. Перед юбилеем. Там стояло посвящение: «К своему шестидесятилетию».

— В самый раз! — кивает Марк. — Это и есть добрый и светлый гимн пожилых.

Я прошу вас всеми чувствами:
Никогда не будьте грустными!
Это в старости, друзья,
Привилегия моя.

Продолжаем мы все вместе:

А земля березовая,
А земля сосновая…

— Мы это красиво запишем, Ян, — заключает Бернес, — мне ведь тоже не так много до шестидесяти осталось…

До шестидесяти он не дожил. Но «гимн пожилых» записал. Внес добрую лепту в светловскую песенную копилку.

2

Есть две бернесовские песни, в создании которых я участвовал, нет-нет да и возникающие в нынешних теле- и радиопередачах, — «Это вам, романтики…» и «Когда поет далекий друг…». Обе — так уж случилось — на музыку Бориса Мокроусова{62}.

Чаще звучит последняя, для меня особо памятная по двум причинам. Рождалась эта песня в очень трудную для Бернеса пору и по-человечески сблизила нас именно в те дни, о чем свидетельствует дарственная надпись Марка на монографии, посвященной его творчеству, вышедшей тогда. Сердечные строки певца напоминают о сроднивших нас обстоятельствах. Но помимо этого у песни о далеком друге есть своя достаточно примечательная история. И, пожалуй, мне о ней стоит рассказать подробнее.

В начале пятидесятых Сергей Образцов со своим кукольным театром гастролировал во Франции. В один из свободных вечеров он побывал на концерте Ива Монтана{63}. Молодой шансонье покорил Сергея Владимировича. Вернувшись в Москву, он посвятил своему парижскому открытию несколько радиопередач. В этих монологах он поведал детально и ярко о жизненном и творческом пути Монтана, о первых ролях, сыгранных им в кино, о его сольных вечерах в престижных залах «Олимпия» и «Этуаль». Обладая еще и талантом рассказчика, Образцов заворожил слушателей своими впечатлениями. Каждая передача сопровождалась, естественно, записями монтановских шлягеров. Они мгновенно подтверждали восторженную оценку, которую дал им Образцов.

«Баллада о Париже», «Опавшие листья», «Большие бульвары», «Как хорошо!» были в те дни у всех на слуху, как и само имя певца — Ив Монтан. Должен признаться, что и меня искусство парижанина пленило.

…Случаются счастливые совпадения. Кинорежиссер Сергей Юткевич, не раз бывавший во Франции, истинный знаток этой страны и ее культуры, вскоре совершил очередную поездку в Париж. Навестив своих друзей Ива Монтана и его жену, тоже известную актрису Симону Синьоре{64}, он рассказал им о том, как в одночасье Ив стал необыкновенно популярен в нашей стране, с каким нетерпением ждут певца в Москве его новые поклонники.

Монтан был очень тронут. Сказал, что и сам теперь мечтает выступить в Москве и других наших городах.

И вдруг вспомнил, что недавно, включив приемник, услышал негромкий, очень приятный мужской голос. Исполнялись песни на русском языке и слова, конечно, были непонятны. Но ощущение создалось такое, что незнакомец разговаривает с тобой по душам. И тут уж никакой перевод не нужен — его заменяет интонация. Жаль, что московская волна неожиданно возникла в эфире где-то в середине песни. Поэтому неизвестна фамилия исполнителя. Кто бы это мог быть?

Юткевич стал гадать, чей же голос привлек Ива и Симону? Спросил супругов, не запомнилась ли им мелодия? Монтан попытался воспроизвести несколько тактов, а Симона сказала, что в припеве повторяются одни и те же слова, звучащие примерно так: «…с тшеловеком тщеловек».

— Господи! — воскликнул Юткевич. — Так это же Марк Бернес, мой ученик и друг. Признанный московский шансонье. Но он выступает не только на эстраде. Он, как и вы, друзья, снимается в кино. Песни, которые он исполняет по ходу фильмов, сразу подхватываются всеми. А дебютировал он в моей ленте «Человек с ружьем».