Геннадий Прашкевич - Брэдбери

• Название: Брэдбери
• Автор: Геннадий Прашкевич
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014

«Фантасты не предсказывают будущее, они его предотвращают». Эти слова принадлежат большому писателю Рею Дугласу Брэдбери, который всю свою жизнь, создавая светлые или страшные фантастические миры, словно поводырь вел человека стезей Добра, освещая ему дорогу Любовью, постоянно предупреждая об опасностях и тупиках на его нелегком пути.

МАРСИАНСКИЕ ХРОНИКИ, 451° ПО ФАРЕНГЕЙТУ, ВИНО ИЗ ОДУВАНЧИКОВ — повести и рассказы американского фантаста знают во всем мире, они переведены на многие языки и неоднократно экранизированы, но по- прежнему вызывают интерес, остаются актуальными, потому что в них есть жизнь, и во многом — это жизнь самого Брэдбери.

Путешествуя по фантастическим мирам своего героя, автор этой книги, известный писатель, поэт и переводчик Геннадий Прашкевич, собрал прекрасную коллекцию ценнейших материалов для написания биографии, которая, несомненно, заинтересует читателя.

[В электронной версии исправлены многочисленные ошибки и опечатки, содержащиеся в бумажной версии, в том числе в биографии и библиографии Брэдбери.]

---

По моему мнению, Рей Брэдбери был подлинный гений. Когда мы прочли «451° по Фаренгейту», мы были ошеломлены. Все были ошеломлены — и мальчики, и девочки.

«На линованной бумаге пиши поперек» — это надолго стало девизом и паролем для узнавания «своих».

Потом пришли «Марсианские хроники» — помню, как меня пронзил рассказ «Будет ласковый дождь».

Совсем недавно, еще при жизни Брэдбери, я перечитал его главную книгу по-английски. И опять — было сильнейшее переживание. Когда читаешь на чужом языке, не имеешь права читать по диагонали, а читая внимательно, обнаруживаешь множество замечательных деталей, по тем или иным причинам пропущенных ранее.

Я думаю, что фантасты — это прежде всего философы. Причем лучшие фантасты — едва ли не лучшие философы, неважно, что их философские воззрения часто изложены в несколько искусственной художественной форме. А Рей Брэдбери был лучшим из лучших. Хотя все его повести и рассказы полны обличений и едкого сарказма, он неуклонен, он тверд в утверждении истинного смысла существования человеческой цивилизации или, более широко говоря, — высокого смысла существования разумной жизни.

Алексей Калугин, писатель (Москва)

В мои школьные годы повальное увлечение фантастикой было сродни всеобщему преклонению перед рок-музыкой. И то и другое имело статус чего-то если не совсем запретного, то и не до конца легального. И то и другое несло в себе разрушительный дух вольнодумства, без которого невозможна молодость. В то время не существовало понятия «культовый». То есть само слово, конечно, мелькало в печати и в разговорах, однако не употреблялось в его нынешнем значении. Зато было множество сущностей, которые подходили под определение «культовый», как ничто из того, что этим словом называют сегодня. Например, группа Nazareth, которую никто не слышал, но все знали, что это — очень круто. Якобы был еще четвертый фильм из серии о Фантомасе — с Жаном Маре и Луи де Фюнесом, сюжет которого мог рассказать любой ваш приятель, но который на самом деле никогда не был снят. И наконец, была книга «Марсианские хроники» — общепризнанный шедевр фантастики.

Когда меня спрашивали: «А ты читал “Марсианские хроники?» — я с чувством собственного превосходства отвечал; «Разумеется».

И это была чистая правда, хотя в то время я мало мог рассказать о самой книге.

Дело в том, что я прочитал «Марсианские хроники» слишком рано для того, чтобы что-то в ней понять. Случилось это в возрасте шести лет, когда меня впервые на все лето отправили в пионерский лагерь. В системе тех пионерских лагерей мне больше всего не нравилось то, что там всё нужно было делать по команде и всем вместе. Кажется, даже в библиотеку нас водили строем. И система выдачи книг была там тоже своеобразная. Желающие приобщиться к литературе выстраивались в очередь. На столе лежала большая стопа книг. Библиотекарша брала книгу сверху, заносила ее название в карточку и вручала тому, кто находился по другую сторону стола. Таким образом, мне досталась книжка про собачек, а моему соседу — серый, почти квадратный томик, на обложке которого значилось: «Марсианские хроники». На соседа моего «Хроники» эти особого впечатления не произвели, поэтому совершить обмен оказалось нетрудно.

Удивительно, что многие воспоминания того лета давно растворились в потоке времени, а впечатление от книги — осталось. Прежде всего — ощущение чего-то чрезвычайно необычного. Причем необычного не в смысле чего-то неожиданного, странного или удивительного, нет, скорее — просто идущего вразрез с привычным, знакомым. Это был своего рода портал в какое-то иное измерение. Или заклинание, дающее возможность увидеть то, что прежде было недоступно взгляду.

Я действительно тогда ничего в книге не понял, но она меня зачаровала.

Это была, наверное, первая книга в моей жизни, которую можно было читать не последовательно, страницу за страницей, а просто открыв на любом месте. Я постоянно таскал ее с собой и открывал страницы именно так. Меня завораживали диковинные имена: господин ААА, доктор УУУ, инженер ТТТ. Изящное сочетание простоты и таинственности наводило на мысль о том, что автору известен какой-то секрет, способный внезапно перевернуть всю мою жизнь. Вот только недостает внимательности, сообразительности, ясности ума, знаний, опыта — в общем, чего-то очень важного недостает мне для того, чтобы понять, о чем все-таки автор говорит. И когда я прочел ее уже в сознательном возрасте, секрет открылся…

Павел Губарев, интернет-предприниматель (Оренбург)

Я убежден, что есть как минимум два разных Брэдбери.

Взять, к примеру, повесть «451° по Фаренгейту». Для американцев это повесть прежде всего о цензуре, противостоянии человека и общества, свободе слова, то есть о чем-то таком озлобленно-социальном. У меня дома, к примеру, валяется стопка материалов «The Big Read» (2004), в которых при анализе повести вообще ни о чем, кроме цензуры, речь не идет.

А в России повесть стала библией одиночек, не смотрящих телевизор. Тех, кого воротит от массовой культуры, кого и толкиеновский эскапизм не прельщает. Это такие наши новые клариссы маклеллан, которые носят в карманах книжки Рея Брэдбери и Сэлинджера. Образы изгоев их — цепляют. И дело не в том, что Брэдбери в СССР долгое время издавали выборочно. Дело в том, что там писатель Брэдбери был прочитан по-другому. Советский читатель слизал ровно тот слой текста, который хотел слизать, впрочем, самый, может быть, ценный и долговечный.

В общем, для русских Брэдбери всегда был лириком, писателем для слегка асоциальных ботанов, не нашедших еще себя и своего круга. Мне кажется, что подросток, если у него есть хоть что-то в голове, обязательно одинок. Собственно, таким «when people ask your age, he said, always say seventeen and insane» юношей я и начал в свое время делать веб-сайт, посвященный Брэдбери. Не преследовал какой-то особенной цели — просто любил его рассказы и научился делать сайты. Кстати, тогда многие тексты можно было найти только в Сети. Это сейчас, к моему удивлению, все книги Брэдбери регулярно издаются в России. А ему, на мой взгляд, шла труднодоступность. Я очень радовался, когда находил очередной нечитаный рассказ. Аж обжигало. Охотился за публикациями несколько лет, пока не нашел, полагаю, всё, что переводилось на русский язык.

Я это к тому, что у меня нет, конечно, каких-то особенных фактов или исследований, подтверждающих мои слова о том, что читатели Брэдбери в России другие, нежели в Америке. Есть только воспоминания о переписке с самыми первыми посетителями моего сайта. Интернет в те годы не был похож на современный: не было лайков, можно было написать только в гостевую книгу или отправить электронное письмо. И писали мне очень разные люди: от подростков до стариков. Один корреспондент лет шестидесяти радовался как ребенок, что есть такой сайт и что есть я. Сравнивал нашу встречу со встречей людей-книг в финале вышеупомянутой повести. Хорошо помню то странное ощущение: «Как, ты тоже читаешь Брэдбери?!» Что-то в этом есть от фразы: «Как, ты тоже слышишь голоса?!» Со многими тогда я подружился, потом возник и много лет жил форум, потом был трибьют-сборник, сайт с американцами, рассылка и очень много всего — долго перечислять. Как-то раз появился и исчез необычный немногословный человек, который прислал мне из Америки две посылки, полные книг Брэдбери. Сейчас, когда легко в два щелчка можно найти сообщество русско-говорящих любителей Брэдбери (два десятка тысяч без малого), такого ошеломительного эффекта уже нет. Зато современных кларисс маклеллан всё больше.

Впрочем, сам Рей Брэдбери все компьютеры вместе с Интернетом в гробу видал, как вы знаете. Вообще, всё лучшее, что нам дает Интернет, Рей Брэдбери описал еще в рассказе «Электростанция» — а он был написан лет за тридцать до того, как начал возникать некий прообраз современной Сети. Такое вот противоречие, хотя лично мне оно жить нисколько не мешает. Я люблю Рея Брэдбери, а компьютеры занимают огромную часть моей жизни, достаточно упомянуть, что уйма знакомых, близкий друг и любимая девушка мне встретились благодаря сайту, а значит… благодаря книгам Рея Брэдбери.

Брэдбери ненадолго пережил XX век.

Это был его век — век космических полетов и расцвета фантастики.

Сейчас фантастика потеряла свою значительность, да и литература в целом сдает позиции. В нашей стране страшенный удар нанесла ей «Рабыня Изаура», а добил «Доктор Хаус». В общем, здесь и сейчас это уже не самый актуальный вид искусства. Однако каждый день я вижу всё новые и новые комментарии к рассказам Брэдбери на своем сайте. А каждую весну русские школьники «проходят» рассказы Брэдбери. Мучаются, лезут в Интернет и доползают до моего сайта (тысячами!). И вы знаете, большинству из них рассказы нравятся. Может, потому, что Брэдбери всерьез собирался жить вечно и вложил в тексты всю свою могучую энергию. Я уже не могу полноценно воспринимать его рассказы — слишком хорошо каждый помню, но недавно посмотрел в том же самом проклятом Интернете телеинтервью Брэдбери разных лет — и как свежим воздухом надышался. Рекомендую. Лучшая иллюстрация к его же словам: «Пыл. Увлеченность. Любопытство. Вот какими качествами должен обладать любой писатель».