Валерий Мигицко - Военные приключения. Выпуск 6

• Название: Военные приключения. Выпуск 6
• Автор: Валерий Мигицко
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1991
• ISBN: 5-203-01291-1

В сборник вошли остросюжетные приключенческие повести Валерия Мигицко, Владимира Рыбина, Ильи Рясного, Александра Плотникова, а также исторические исследования А. Шишова и Ю. Лубченкова, злободневная публицистика К. Раша.

Все произведения рассчитаны на широкую аудиторию любого возраста.

---

Стремительный ТУ-154 с точностью часового механизма доставляет меня в Свердловск, а его старший по возрасту собрат, трудяга АН-второй, препровождает дальше на северо-восток. Полтора часа в кабине тряского армейского вездехода — и вот я уже в лагере, где отбывает срок заключения некий гражданин Миносьян. Вся дорога от Москвы заняла семь часов. Вчера, испросив выходной, ровно столько же я добирался в Муром, проведать мать…

О моем приезде предупреждены. После недолгой беседы с начальником лагеря меня проводят в комнату для свиданий. Сажусь за стол, достаю из портфеля несколько листов бумаги, вынимаю из кармана авторучку и жду.

Дверь распахивается, и приятный баритон, опережая появление его хозяина, просит разрешения войти.

Поднимаю глаза и вижу невысокого, одетого в аккуратную униформу темного цвета человека лет пятидесяти, чье телосложение находится в полном согласии с его возрастом и ростом. Глядит вошедший бодро, на щеках играет здоровый румянец — в здешних местах морозно.

— Входите, — приглашаю я.

Человек входит. Дверь за ним захлопывается.

— Садитесь.

Садится. Глаз не отводит. Внимательно меня разглядывает.

Называю себя. Вошедшему представляться нет никакой нужды. Раз он здесь — мне известно, кто он такой.

Начало нашего разговора традиционно.

— Гражданин Миносьян, — говорю я, — у меня к вам несколько вопросов. Хочу предупредить, что правдивые и полные ответы на них могут благоприятно сказаться на вашей дальнейшей судьбе.

Миносьян улыбается.

— Вы, наверное, уже были у руководителей этого учреждения, гражданин начальник, — говорит он. — В таком случае, вам известно, что Миносьян — образцовый заключенный, нормы выполняет на сто двадцать процентов, стенгазета дважды о нем писала. А сидеть Миносьяну осталось всего полгода. Значит, через полгода Миносьян — свободный человек, понимаете, и ни в каких благоприятных переменах он не нуждается. А вопросы ваши задавайте: приятно поговорить со свежим человеком… о т т у д а.

Внешне этот человек безразличен к моему появлению. Тем не менее его живо интересует, что я знаю и зачем пожаловал.

— Складно говорите, — замечаю я. — Хорошо поставленный голос, красивый тембр. Мне сказали, что вы — активный участник художественной самодеятельности.

— Участвую, — степенно подтверждает Миносьян. — Чтец-декламатор. Шота Руставели знаете? Мой коронный номер! Я за него первую премию на нашем смотре получил.

С трудом удерживаюсь от улыбки. Сам на то не рассчитывая, я задел душевную струну моего собеседника, и он не намерен ограничиваться простой констатацией фактов. Он намерен представить доказательства.

Нет тому на свете счастья, кто живет во имя злата.
Жадный щелкает зубами от восхода до заката.
Все ему, бедняге, мнится, будто денег маловато.
И душа его во прахе погибает без возврата, —

проникновенно цитирует обладатель первой премии. Кажется, он весь во власти этих слов.

— Разумно, — коротко одобряю я.

На более затяжной комплимент нет времени. Пора начинать нашу работу. Я достаю из портфеля и протягиваю Миносьяну фотографию Зазроева.

— Вы знаете этого человека?

Миносьян смотрит. Лицо его не выражает ничего.

— Не знаю, — бурчит он.

— Точнее сказать, не узнаете. Это адвокат Зазроев. Он защищал вас на суде.

После моего сообщения человек, сидящий напротив, считает необходимым снова взглянуть на фото.

— Изменился, — говорит он. — Пять лет прошло.

— Очень изменился, — соглашаюсь я. — Настолько изменился, что забросил адвокатскую практику и стал практиковать в области валютных операций.

Холостой выстрел.

— А мне какое до этого дело? — равнодушно роняет Миносьян.

— Может быть, вы объясните, почему столь разительные перемены в судьбе преуспевающего адвоката произошли именно после вашей с ним встречи?

— Какие встречи, слушайте! — Все это — лишь на полтона выше, чем предшествующая реплика. — Я виделся с ним раза три до суда и еще раз в день суда. Все, что знал он, знали и вы. Я совершил преступление и наказан но всей строгости нашего закона. Неужели вы думаете, что мой пример мог заставить блестящего адвоката бросить все — карьеру, спокойную, обеспеченную жизнь и заняться этим сомнительным и грязным делом?

Насчет сомнений — это он, пожалуй, чересчур, или есть люди, для которых грязь — самая привычная среда, а в остальном — почти по Руставели. Фронтальная атака не удалась. Ну что ж, попробуем фланговый маневр.

— Давайте порассуждаем, — предлагаю я. — Некто по незначительному поводу задерживается властями. Главные преступления этого человека остаются «за кадром», судят его за мелочь, пустяк по сравнению со всем остальным. Пустяк — не пустяк, а дело на пять лет остается бесхозным. Дело, размах которого известен ему одному: нити, связи, люди — все у него в руках! Как быть? Связаться с кем-нибудь из своих людей он не может, да и, вероятно, полностью не доверяет никому из них. И тогда этот человек решается на рискованный, но в его положении единственный и потому оправданный маневр — на эти пять лет находит себе заместителя в лице своего адвоката, в котором по-видимому, он сумел разглядеть родственную душу. Подробности этого сговора известны им обоим, но, надо думать, они оказались приемлемыми для обоих.

— А ведь никаких улик против Зазроева у вас нет, — неожиданно вступает Миносьян. — Так, подозрения… А подозрения без фактов — это мираж в пустыне. Солнце взошло — и нет ничего. Даже тени.

Полутона, полунамеки… А за всем этим стоит нечто очень важное. Передо мной сидит решительный, уверенный в себе человек. Если Борис Ахалая прав в своем предположении, то у Зазроева, пожалуй, есть все основания остерегаться Миносьяна…

— Откуда такая убежденность? — интересуюсь я.

Мой собеседник «играет паузу». Получается у него это столь же профессионально, как и недавняя декламация. Воистину первая премия досталась ему по праву.

— Вы приехали ко мне и хотите, чтобы я подтвердил эту фантастическую историю? — наконец произносит он. — Вот что я вам окажу… Миносьян прожил жизнь и надеется пожить еще немного. Старость человека должна проходить под солнцем — в этих стенах мне его не хватает. Вы любите сказки? Я вам расскажу еще одну. Предположим, вы правы и ваш загадочный некто — тот самый человек, которого вы давно и безуспешно ищете. Неужели вы думаете, что он настолько глуп, чтобы до конца своих дней оставить себя без солнца?

— Когда эта сказка обретет характер официального документа, рассказывать ее будет поздно, — предостерегаю я.

Лицо Миносьяна становится бесстрастным.

— Я ничего не знаю, — сухо произносит он. — Ничего!

23

Вид географической карты у моего друга Бориса Ахалая всегда вызывал уныние. Для человека, который так любит жизнь, нет ничего мрачней схематического ее изображения: линии вместо дорог, кружки вместо населенных пунктов, пятна вместо гор и морей. Но сегодня карта, висящая в его сухумском кабинете, служит источником самых отрадных мыслей.

— Шестнадцатого вечером и семнадцатого утром на дачу Зазроева звонил какой-то мужчина. Вызовы были междугородными, их зафиксировали на местной телефонной станции, — докладывает молодой безусый лейтенант, которому мой друг оказывает тайное покровительство. Проявляется это, впрочем, в том, что к своему подопечному Борис столь же требователен, как и к себе самому.

— Откуда звонили? — интересуется Ахалая.

Лейтенант подходит к карте и показывает.

— Отсюда и отсюда.

Борис рассматривает карту столь пристально, будто хочет увидеть стену, которую она скрывает. Подробности моего «путешествия» по побережью ему хорошо известны, и он уже отметил про себя: первый звонок был сделан из городка, в котором мы с Ольгой пытались поужинать в ресторане, а в результате оказались в милиции; второй последовал из поселка, через который на следующее утро пролегал маршрут серой «Волги».

— Очень хорошо, генацвале! — отмечает Ахалая действия своего подчиненного. — Очень хорошо! Ты принес добрые вести. Мы выезжаем немедленно!

— Куда? — разочарованно спрашивает лейтенант.

Он не без основания рассчитывал, что двое суток напряженных поисков позволят ему по-иному распорядиться остатком дня.

Борис накрывает ладонью вышеупомянутые населенные пункты. Пессимизм подчиненного не укрылся от его внимания.

— Сюда и сюда, — ласково произносит Ахалая.

…Они начинают с городка. Заведующая переговорным пунктом волнуется. От приезда гостей ничего хорошего она не ждет. Ахалая ее успокаивает: они здесь по делу, и какие-либо перемены в структуре ее учреждения находятся за пределами их компетенции и намерений.