Николай Ильюхов - Партизанское движение в Приморьи. 1918—1922 гг.

• Название: Партизанское движение в Приморьи. 1918—1922 гг.
• Автор: Николай Ильюхов
• Издательство: Прибой
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1928

---

«Революционный партизан» быстро привился среди читателей. Здесь каждый находил свое родное, понятное и близкое. Идейно-политическое направление газеты было насыщено лозунгами, призывающими к борьбе за власть советов, за власть рабочих и крестьян. Эти лозунги красовались в заголовке каждого номера газеты. Боевизм и порыв к решительной борьбе были заложены в газете. В сохранившемся у нас третьем номере «Революционного партизана» в виде эпиграфа помещено следующее призывное четверостишье:

Мы не уступим, мы не устанем,
Мы дружно станем, как грозный вал,
И на призывы мятежных братьев
Мы всех поднимем, кто духом пал.

Круг корреспондентов-сотрудников газеты был сначала очень незначителен, но постепенно он нарастал. Партизаны начали присылать свои корявые статейки; появились робкие, неуклюжие стихи, сочиненные ими же и отражавшие дух времени. Деревня вообще горазда до поэзии, и во все времена она умела отразить в своих частушках особенности каждого момента своей жизни. Партизан стал теперь весьма популярной фигурой деревни, и о нем шла речь, что называется, в песнях и сказках. Вот начало одной из многочисленных частушек:

На Сучане есть дорога —
Маленьки вагончики[8].
Партизаны — парни славны,
Прямо симпомпончики.

Весь присылаемый партизанами материал пересматривался, подправлялся и, если можно было, шел в печать. Заголовок первых номеров писался от руки, но потом наш резчик Ганя Лисовой, пролив семь потов, преподнес редакции подарок — деревянное клише с названием газеты.

Организация Ревштаба и дальнейшие успехи партизан были сигналом для рабочих города. Если до этого приток городских сил в партотряды был крайне скромен в силу того, что города довольно скептически смотрели на крестьянские восстания и плохо верили в успех дела, то теперь Ревштаб стал показателем широкого движения, глубоко охватившего крестьянство. С другой стороны, усиливающиеся репрессии в городах, облавы на молодежь с целью поставить ее под ружье, аресты, расправы, вообще весь удушливый смрад колчаковской реакции заставляли рабочих искать выход из несносных условий жизни. В марте-апреле к нам рекой потянулись матросы и рабочие не только из Владивостока, но и из других рабочих центров, каменноугольных копей и железной дороги. Партизанство стало единственной возможностью для открытой вооруженной борьбы с противником. Актуальное значение этому вопросу придавала и передовая учащаяся молодежь города, так или иначе связавшая себя с революцией. С рабочими и матросами из Владивостока к нам пришли через сопки, по малодоступным тропам, новые молодые силы. Здесь были: Игорь Сибирцев, Андрей Попов, Саша Булыга (Фадеев), Нерезов, Седойкин, Зюк-Дольников, Шафир, Проноза-Судаков и ряд других товарищей. До этого вместе с Иваном Харитоновым прибыла Тамара Головнина, причем они приехали из города под видом кооперативных инструкторов. Теперь уже музыка пошла не та. Эти молодые силы с кипучей энергией и энтузиазмом накинулись на агитационно-пропагандистскую работу. Газета расширилась в размере (ее теперь назвали «Вестник партизана»), стала живей, содержательней. Появился даже особый литературно-художественный отдел, где печатались стихи и рассказы, преимущественно произведения этой молодежи, причем выделялись своей красочностью и художественностью стихи поэта-самородка долины Сучана — Кости Рослого. Кстати, его фамилия совершенно не гармонировала с его внешностью. Этот лядащий, сутулый, скобкообразный, белобрысый Костя с ранних лет писал стихи; у него есть масса народных сказок, легенд и былин, написанных в легкой и изящной форме. Не преувеличивая, можно сказать, что его дарованию могли бы позавидовать многие и многие из современных столичных писателей. Написанная им «ода» о партизанстве нами не раз с затаенным дыханием была прослушана в его же неподражаемой декламации. Этот любимец бойцов, этот весельчак и теперь крестьянствует на полях родного Сучана[9]. Писал в нашей газете и Николай Хренов, молодой учитель, направлявший тогда стези свои по футуристической дорожке. Партизанам нравились его «заковырки и вычуры», как они говорили.

На еще более широкую ногу удалось поставить печатное дело после удачно сделанного налета на завод Пьянкова, в результате чего Ревштаб обогатился восемью хорошими пишущими машинами, лентами к ним, копировальной и писчей бумагой. Дело информации и пропаганды значительно шагнуло вперед. При всех недочетах вольных и невольных, какими страдал «Вестник партизана», он все же оказал нам огромнейшую услугу в деле разъяснения и закрепления лозунгов, под которыми шла борьба, помог очистить от излишней обывательской плесени сознание широких крестьянских масс, создавал нужное настроение; через него организовывались бойцы и все население, укреплялась революционная дисциплина; он освещал также, хотя и в небольшой степени, положение дел в РСФСР и пробуждение рабочих в других странах. Это был маленький светильник, проливающий свет в глухую пору нависших темных туч реакции, и без такого освещения борьба была бы обречена на большие неудачи.

Если раньше для развития движения нехватало, помимо прочего, живых пропагандистских сил, то с приходом владивостокской молодежи этот пробел был значительно заполнен. Ревштаб немедля разослал прибывших товарищей по всем весям Приморья, в такие отдаленные и глухие уголки, где революцией и не пахло, где жизнь не была еще затронута происходившими событиями и где крестьяне о них слыхали лишь краем уха. Перевалили агитаторы и в соседние уезды, с которыми у нас были чрезвычайно слабые связи и мы имели мало данных о положении дел у них. Движение крестьянства в Никольско-уссурийском и Иманском уездах в своем развитии значительно отстало от Ольгинского уезда: в этих районах оно стало заметным лишь весной. Вообще, чем дальше лежал район от железной дороги, каменноугольных копей и других экономических факторов, т. е. чем больше он был удален от пунктов, где концентрировались рабочие — носители революционных настроений, тем больше сказывались деревенский консерватизм и инертность крестьянства; кроме того, здесь контингент «стодесятинников» был больше, — вот причины более медленного нарастания движения и более позднего приобщения к вооруженному восстанию населения этих уездов Приморья. Не меньшую роль в этом торможении революционного движения играло, очевидно, и то обстоятельство, что там, где не было рабочих центров и было менее революционно настроенное крестьянство, там мало осело и революционных работников, укрывавшихся от всевидящего ока колчаковских контр-разведчиков после падения советов на Дальнем Востоке. В Иманском уезде организатором движения были учитель Думкин-Морозов (в партизанстве Морозов) и бывший эмигрант Гурко, а в Никольско-уссурийском районе мы знали только тт. Степаненко и Туманова; партизанскими гнездами последних были селения Ивановка и главным образом Анучино. В названные два района и были преимущественно направлены наши пропагандисты и работники вообще. Другая часть пошла по Ольгинскому уезду — с информационными целями по восставшим волостям, а также с целью поднять на борьбу не втянутые до сих пор села Петровской долины; оттуда, вскоре после удачно проведенной работы, явилась в распоряжение сучанского отряда вновь сформировавшаяся группа партизан в числе около 50 вооруженных бойцов во главе с посланными Ревштабом тт. Тамарой Головниной, Григорием Пронозой, Иваном Харитоновым и др. Ново-литовская волость довольно радушно приняла наших ребят. Старики, старухи, жены с полной готовностью провожали своих детей и мужей, набивали их заплечные сумки «жратвой» и давали для передачи другим партизанам полотенца, рубахи, портянки и прочие необходимые для бойца вещи. Важно отметить, что с этой группой в партизанские отряды влились два учителя: Самойленко (по-партизански Салов), погибший от белых, и Татаринов. Оба вскоре получили от Ревштаба назначение на командные должности и до конца были активными работниками. Первая группа, ушедшая в соседние уезды, влилась в действовавшие там отряды и фактически послужила звеном, связывающим разрозненные до того времени партизанские районы. Влияние Ольгинского ревштаба теперь выходило уже далеко за пределы уезда, распространяясь фактически на все движение в Приморской области.

Нужно остановиться еще на партизанской работе на северной окраине Ольгинского уезда, где действовали по прибрежью несколько партизанских отрядов, направляя свои силы главным образом на г. Ольгу и Тетюхе; сюда на пароходах морем часто приезжали отряды белых и японцев, и с ними-то партизаны вели ожесточенную борьбу. Ольга не раз была обстреляна из артиллерии с моря, когда партизаны не допускали в нее белых. Исторически в этом районе движение сложилось так. Вспыхнуло оно вскоре после того, как на Сучане прогремели первые боевые схватки с колчаковцами: это было эхо, отозвавшееся на дальнем севере, в районе серебряно-свинцовых рудников в Тетюхе, где, хотя в небольшом количестве, но имелись рабочие. Кроме того, в этой северной прибрежной полосе живет чрезвычайно бедное крестьянство, которому почти никогда нехватало своих продуктов до нового урожая, и оно перебивалось на ссудах и субсидиях. Вот здесь-то во Владимиро-Мономаховке и Тетюхе и был сорганизован партизанский отряд под руководством тт. Сержанта и Шуббо; находившаяся в Тетюхе колчаковская милиция, мешавшая организации партотряда, была арестована. Отряд этот ушел затем на помощь отряду т. Глазкова, который вел борьбу за освобождение города Ольги, где колчаковцы успели свить себе разбойничье гнездо. Объединенным отрядам удалось общими усилиями дать колчаковцам потасовку, после которой последние, разместившись на пароходах, обстреляли с моря город и, не солоно хлебавши, уплыли во Владивосток. Эти отряды и далее на севере очистили все пункты, где ушкуйничала правительственная милиция, в частности б. Императорскую Гавань. За это время они имели здесь несколько удачных боев, препятствуя десантам белых и японцев высадиться на берег. В апреле отряды перешли в Сучанскую долину, где неоднократно участвовали в боях за очищение Сучанской железнодорожной ветки от белых и интервенционных гарнизонов.