Норман Льюис - День лисицы. От руки брата его

• Название: День лисицы. От руки брата его
• Автор: Норман Льюис
• Издательство: Радуга
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1985

В романе «День лисицы» известный британский романист Норман Льюис знакомит читателя с обстановкой в Испании в годы франкизма, показывает, как во всех слоях испанского общества зреет протест против диктатуры.

Другой роман, «От руки брата его», — психологическая драма, развивающаяся на фоне социальной жизни Уэльса.

---

— Не видите, что ль, объявление? Что в нем сказано?

Стараясь не терять хладнокровия, дон Федерико поднял глаза и прочел: «Одностороннее движение».

— Правильно! — сказал гвардеец. — А теперь заворачивайте. Да в другой раз постарайтесь за рулем не спать.

— Послушайте, любезный, — запротестовал было Виланова.

Он не понимал, почему ему не дают проехать по совершенно пустой улице, и его взбесило наглое обращение стражника. Но было совершенно очевидно, что тот не задумываясь арестует его, и Виланове пришлось повернуть обратно и направиться по плохой дороге вдоль берега моря.

Злость душила его, он ничего вокруг не замечал и только немного погодя увидел, какие разительные перемены произошли тут за последние три месяца. Раньше прямо на прибрежной дороге валялись брошенные как попало лодки, между ними тихо бродили какие-то люди, и тут же под навесами ветхих сарайчиков для солки сардин чинили сети согбенные старухи в черном. Теперь же дорога уходила вдаль безлюдная и очень чистая, отгороженная от пляжа лавровыми деревцами в разноцветных кадках. На месте вонючих сарайчиков выросли роскошные особняки — при полуденном солнце их ослепительная белизна резала глаза.

Основатели Торре-дель-Мар строили свои дома расчетливо и практично, используя дешевый местный материал — песчаник красивых оттенков — и не забывая о том, что деревушка открыта зимним штормам. Просторные, приземистые, крепкие дома были обращены задней стеной к морю и прятались один за другим, словно следуя хорошо продуманной системе обороны. Тех, кто строил эти дома, заботили лишь грядущие штормы да революции, и только благодаря чистой случайности их дальновидность принесла столь приятные для глаз результаты.

Теперь в деревушку нахлынули спекулянты, которых море и ветры страшили не больше, чем законы, и какие-то черты характера этих людей — бесшабашность, богатое воображение и даже мечтательность — отразились при постройке фешенебельных вилл на участках, открытых натиску всех стихий. Виллы являли собой смесь мавританского стиля с калифорнийским — цветное стекло и электрические колокольчики, дымовые трубы в виде искривленных стволов деревьев, затейливо вымощенные садовые дорожки и вращающиеся разбрызгиватели, орошающие не виданные здесь прежде газоны. Тут, окруженные оравой алчных родственников, обитали добродушно-циничные воротилы черного рынка, вызывавшие чувство завистливого восхищения у жителей поселка, которых они эксплуатировали не сами, а с помощью других, и притом весьма осторожно.

Пораженный этим восхитительным зрелищем, Виланова немного сбавил скорость. В первой вилле происходило какое-то торжество. Стол был вынесен прямо на проезжую часть дороги, и сидевших вокруг него гостей как раз обносили шампанским. Дон Федерико знал, что спекулянты, обожающие пускать пыль в глаза, любят устраивать приемы на открытом воздухе. В человеке, который, по всей видимости, был хозяином, Виланова узнал некоего Альфонсо Валса, головореза с учтивыми манерами и весьма воздержанного в питье; тип этот после нескольких лет отсутствия вновь объявился в деревне. Вале рассказывал что-то забавное. Его окружало плотное кольцо подхалимов, второй круг составляли старенькие, все в трауре, тетушки и троюродные кузины, и, когда великий человек принимался хохотать, смех сначала подхватывали те, кто стоял к нему ближе других, затем он расходился, как круги по воде, охватывая все менее и менее важных родственников, пока, наконец, не начинала хихикать, прикрывая веером беззубый рот, самая старая, никому не нужная тетка.

Виланова совсем сбавил скорость, и машина потеряла устойчивость. Веселая компания заняла почти всю проезжую часть дороги, и Виланова намеревался проехать по узкой полоске песка между столом и обочиной, но тут Вале вдруг заметил его, вскочил, отбросив стул, и кинулся наперерез мотоциклу. Чтобы не наехать на него, Виланова резко свернул. Мотор заглох, и Виланова, выставивший вперед ногу, чтоб не упасть, с размаху повалился на Валса, который заключил его в свои объятия. Двое гостей, испуганно причитая, поспешили на помощь и освободили дона Федерико от мотоцикла.

— Дорогой мой Виланова, — Вале перевел дух, — надеюсь, я вас не испугал. До вас ведь не доберешься. Я не мог упустить такой счастливый случай…

Дон Федерико сбросил со своего плеча руку Валса и сказал:

— Буйнопомешанный!

Глядя на него веселыми навыкате глазами, Вале примирительно улыбнулся и показал крупные, крепкие, чуть желтоватые зубы — пять сверху, три снизу. Это был грузный, раздобревший от успехов человек, не лишенный грубовато-добродушного обаяния, особенно ненавистного Виланове. Стоило улыбке сойти с лица Валса — и оно стало грустным и немного задумчивым.

— Мог ли я рассчитывать, что вы меня вспомните? Ведь когда вы видели меня в последний раз, я был еще совсем мальчишкой. Я Альфонсо. Альфонсо Вале. Это имя что-нибудь говорит вам?

— Как же, — ответил дон Федерико. — Я прекрасно помню. Вас ведь отправили в исправительную колонию для несовершеннолетних?

И снова Вале улыбнулся своей широкой улыбкой, теперь чуть грустной, и сокрушенно покачал головой. Гости, отошедшие на почтительное расстояние, тоже все как один грустно улыбнулись, словно чувства хозяина молниеносно передавались им.

— Что ж, лучше когда тебя хоть как-то помнят, чем позабудут совсем, — сказал Альфонсо.

— Будьте любезны, распорядитесь, чтоб мне вернули мотоцикл.

— Послушайте, — сказал Альфонсо, — вы должны извинить меня, что я устроил вам эту засаду, но что мне оставалось делать, если для посетителей вас никогда нет дома, а на письма вы не отвечаете? Мне надо обсудить с вами очень важное дело. Уверяю, это займет не больше минуты.

Он энергично подталкивал дона Федерико к столу. Все движения его грузного тела были проворны и ловки. Гости сидели потупившись и молча вертели в руках бокалы.

На столе перед доном Федерико появилась карта, и он рассеянно посмотрел на нее.

— Уверен, что она вас заинтересует, — весело заметил Альфонсо.

— Не вижу для этого ни малейшего основания, — ответил Виланова, — ни малейшего!

— Я только что стал землевладельцем, — пояснил Альфонсо. — В честь этого и торжество. Всей землей на несколько километров вокруг владели три человека. А теперь ею владеют двое — вы да я. Я только что купил землю других землевладельцев.

— От души сожалею.

— Ну, полноте, — сказал Альфонсо, — разве так поздравляют новых соседей? Неужели вы не выпьете со мной бокал шампанского?

— Я не люблю шампанское, — ответил дон Федерико. — Раз уж вы стали землевладельцем, желаю вам успеха. И все-таки мне жаль, что тем двоим пришлось эту землю продать.

— Да они ухватились за эту возможность руками и ногами, — сказал Альфонсо.

Мимо них, тяжело ступая, быстро прошли несколько рыбаков, сгибаясь под тяжестью только что окрашенных сетей. Красно-бурая краска, как кровь, стекала по их рукам и ногам. Один рыбак взмахнул свободной рукой, Альфонсо в ответ поднял пустой бокал и сказал: «Желаю удачи». Затем он схватил карту, встряхнул ее, снова швырнул на стол и ласково пришлепнул.

— Я собираюсь набить ваши карманы деньгами, — сказал он Виланове.

— Что вы сказали? — Виланова даже вздрогнул от испуга. Он поймал себя на том, что со страхом смотрит на свой карман — не осквернен ли он уже прикосновением денег. Палец Альфонсо двигался по крупномасштабной карте — вниз по склонам гор, в долины и оттуда прямо к побережью.

— Вы вообще-то знаете, сколько у вас земли?

— Настоящее чудовище! — воскликнул дон Федерико, словно делясь мыслями с кем-то, кто незримо присутствовал за столом.

— Готов держать пари, что вы даже приблизительно не знаете. Те двое тоже не знали. Глядите, граница этих владений доходит вот до этой гряды гор, тянется вдоль нее километра два и затем спускается в долину. До левого берега реки вся земля ваша. — Палец Альфонсо, украшенный бриллиантовым перстнем, не спеша двигался по карте, подобно несущему драгоценную кладь верблюду. — И все это голые скалы. Ни дать ни взять поверхность Луны.

— Вы так считаете?

— Отсюда и до самой Сахары нет земли бесплоднее. Это так, к слову — я на попятный идти не собираюсь. А это ваша так называемая рощица. Подлесок в ней заглушил деревья. Расчистка ее обойдется в кругленькую сумму.

— Обойдется дороже, чем стоит сама роща? — Дону Федерико определенно нравилось направление, какое принял разговор.

Вале примирительно махнул рукой.

— При том, как веду дела я, приходится не только сливки снимать. — Палец двинулся дальше. — Тут вот немного лучше. Здесь у вас клочок земли размером с почтовую марку, на котором лет тридцать назад выращивали дыни.

— Тыквы, — возразил Виланова.