Маргарет Макфи - Западня для лорда

• Название: Западня для лорда
• Автор: Маргарет Макфи
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-05245-2

Красавица Венеция Фокс — самая известная актриса Лондона и предмет вожделения мужчин высшего света — поставила перед собой сложную задачу. Она должна очаровать дьявольски привлекательного, но очень опасного лорда Френсиса Линвуда и выманить у него признание в убийстве ее отца, герцога Ротерхема. Венеция может одурачить кого угодно, но не Линвуда, он сразу догадался — мисс Фокс что-то замышляет. И все же принимает вызов, намереваясь переиграть актрису в ее собственной соблазнительной манере.

---

При виде ее Линвуд резко вздохнул, но она не подала виду, что это заметила. Развязав ленты, она сняла юбку и переступила через бесформенную груду одежды у своих ног. Подняв руки, стала вытаскивать из волос шпильки. Ее молочно-белая кожа являла разительный контраст с черными волосами, частично скрывающими полные груди с розовыми и уже затвердевшими сосками.

Линвуд не мог отвести глаз от ее роскошного тела, округлостей груди, тонкой талии, мягкого живота и крутых бедер. Мужское естество тут же отреагировало, несмотря на ситуацию, в которой они пребывали, несмотря на жесткий самоконтроль, которому он привык подвергать свои чувства и желания, несмотря на то, что стражники наверняка подслушивают под дверью.

Решетка на двери поднялась, и в камеру просунулось лицо охранника.

Венеция не обратила на это никакого внимания, оставшись на прежнем месте с высоко поднятой головой и не стесняясь собственной наготы. На ней остались лишь чулки и белые шелковые туфельки.

Линвуд, напротив, отреагировал мгновенно. Ринулся вперед и заслонил ее своим телом, скрыв от похотливого взгляда стражника то, что мечтал лицезреть каждый мужчина в Лондоне. Вынув из кармана пачку банкнотов, он показал их ему.

— Решетка должна оставаться закрытой до конца этого дня и на протяжении всей ночи.

Жадные глазки стражника впились в деньги.

— Утром вы получите еще столько же, если моя просьба будет неукоснительно исполнена, — холодно произнес Линвуд.

Охранник облизнул тонкие губы. Соблазн слишком велик, но он все же колебался, безуспешно пытаясь рассмотреть за широкой фигурой Линвуда хоть кусочек тела Венеции.

Придвинувшись ближе к окошку, Линвуд убийственно улыбнулся. Охранник побледнел. Понизив голос, Линвуд произнес, глядя ему прямо в глаза:

— Эта леди — моя жена, а я осужден за убийство герцога, ни больше ни меньше. Тем не менее меня освободят. Уверен, вы понимаете, как я обойдусь с любым человеком, который увидит мою жену обнаженной. Думаете, меня что-то сможет остановить?

Охранник нервно сглотнул.

— Я лично прослежу, чтобы решетка оставалась закрытой, милорд. Поздравляю с женитьбой.

— Я рад, что мы поняли друг друга.

Линвуд просунул деньги в окошко. Грубая рука с той стороны поспешно их схватила.

Линвуд развернулся, и его глазам предстало зрелище, которое столь отчаянно стремился увидеть стражник: спина и ягодицы обнаженной Венеции. Дневной свет целовал ее тело, делая его еще более восхитительным и манящим. Она стояла не шевелясь, будто вырезанная из мрамора статуя Венеры, гордая и холодная, еще не тронутая мужскими похотливыми руками. Линвуд старался не демонстрировать эмоции, теснящие ему грудь. Он женился на ней и теперь разделит с ней ложе, чтобы спасти ее и себя самого. О большем он не позволял себе даже думать.

Обойдя, он встал перед ней.

— Нам больше никто не помешает.

Она по-королевски кивнула, отказываясь, однако, смотреть ему в глаза.

Линвуд сорвал с себя сюртук и бросил его на стол, за которым ел и писал письма, затем развязал галстук и также отбросил прочь. За галстуком последовали жилет и рубашка, которую Линвуд поспешно стянул через голову. Сев на стул, он стал снимать сапоги, чулки и в последнюю очередь бриджи и кальсоны. Полностью обнажившись, он подошел к Венеции.

Она продолжала смотреть на что-то в углу камеры. Линвуд ждал. Наконец она посмотрела на него.

Ее голубовато-серебристые глаза походили на глаза Ротерхема. Черные зрачки были расширены, но таящееся в них выражение ничем не напоминало выражение глаз герцога.

Какая бы кровь ни текла в ее жилах, какие бы тайны ни скрывались в сердце, она находилась сейчас рядом с ним и тоже понимала, что их игра приняла неожиданный оборот и выйти из нее невозможно. Она могла отвернуться от него не более, чем он от нее.

Линвуд уверял себя: то, что должно между ними произойти, будет касаться исключительно физиологии, но не любви, хотя и понимал, что лжет самому себе. Он не желал анализировать свои чувства к стоящей перед ним женщине, но в одном был уверен: она проникла в его сердце, пробила брешь в оборонительной стене, чего не удавалось сделать прежде ни одной женщине. Считая Линвуда виновным, она победила в его же собственной игре, а теперь, уверовав в его невиновность, вознамерилась спасти любым способом. Она дочь Ротерхема. И его жена.

Нахлынувшие эмоции стеснили ему грудь, но, будучи человеком опытным, он поборол слабость. Не произнес ни слова, лишь окинул быстрым взглядом вздымающуюся грудь Венеции, женственную линию подбородка, влажные соблазнительные губы. Невзирая на терзающее его смешанное чувство боли, гнева и желания, он очень нуждался в ней, ведь он всего лишь простой смертный.

Он слышал ее частое дыхание, учащенное биение сердца. В тишине камеры напряжение между ними обострилось до предела. Первобытное желание, похоть… Любовь. При последней мысли Линвуд зарычал, будто желая опровергнуть очевидное.

Венеция облизнула губы, которые прежде терзали его разговорами по душам, и это возымело на Линвуда действие подобное спичке, брошенной в сухой трут. Остатки самообладания покинули его, и, одним прыжком преодолев разделяющее их расстояние, он заключил ее в объятия.

Она не сопротивлялась. Их губы слились в страстном, пламенном поцелуе. Забыв о нежности, Линвуд запустил руку ей в волосы и заставил склонить голову, обеспечивая себе лучший доступ к ее шее. Ахнув от такой стремительной атаки, Венеция схватилась за Линвуда, теснее прижимаясь к нему.

Единение губ было жадным и крепким, тела разгорячились и вспотели от желания.

Одной рукой поигрывая розовым острым соском Венеции, второй Линвуд подхватил ее под ягодицы, прижал к своей напряженной плоти. Она взяла в руку его разгоряченный член.

Он поднял ее, она обхватила ногами его талию, будто намереваясь впустить его в себя немедленно, но он отнес ее на кровать и, уложив на одеяло, сам лег сверху, отчаянно стремясь слиться с ней, избавиться от муки, терзающей тело и воспламеняющей кровь.

Линвуд почувствовал ее запах и принялся ласкать шелковистую кожу. Она безраздельно завладела всеми его органами чувств, присутствуя везде, где бы он хотел ее видеть. Заполнила собой пустоту в его душе. Единственная женщина, которую он когда-либо любил и которая полагала, что он пытался убить ее. Отогнав эту мысль, он коленом развел ей ноги, готовясь проникнуть в ее лоно.

Она с готовностью приподняла бедра, но тело содрогнулось, а дыхание сделалось прерывистым. Замерев, он посмотрел на нее. Она ведь была девственницей, пока он не овладел ею.

Он почувствовал, как ее пальцы сильнее впиваются ему в бедра, призывая его продолжать.

— Френсис! — прошептала она, и блестящее серебро глаз сменилось чернотой желания.

Прикоснувшись рукой к ее лону, он почувствовал влагу. Венеция готова принять его. Он принялся ласкать ее клитор, потирая его до тех пор, пока она не застонала от нетерпения.

— Прошу тебя, — взмолилась она, прикусывая кожу у него на шее.

— Да, — прошептал он ей на ухо, снова овладевая ее губами. В этом поцелуе он излил владевшие его душой отчаяние и муку.

Погрузив два пальца в лоно, он наблюдал за тем, как ярче разгорается пламя в ее глазах. Наконец он проник в нее, но задвигался не сразу, давая ей время привыкнуть к новому ощущению, пристально наблюдая за ней, упиваясь охватившим их чувством, мощным и разрастающимся еще сильнее, далеко вышедшим за рамки просто желания и страсти.

— Френсис.

Их взгляды встретились. Он начал двигаться внутри ее, медленно, затем быстрее, глубже, напористее, она приподнимала бедра, отвечая ему. Наконец она удовлетворенно вздохнула, а он излился в нее струей семени.

Он поцеловал ее в губы с нежностью, не соответствовавшей их отчаянному любовному акту. В черных пронзительных глазах она прочла не гнев и презрение, а чуткость, ранимость и еще нечто, удивительно похожее на любовь.

«Я люблю тебя», — мысленно призналась Венеция и поцеловала его, стараясь передать все, что было у нее на сердце. Прильнула к Линвуду в попытке навсегда удержать самые драгоценные мгновения. «Я люблю тебя», — снова подумала она, спускаясь с небес на землю в его крепкие объятия. Очарование момента постепенно рассеивалось, Венеция так и не смогла произнести этих слов вслух.

Линвуд скатился с нее и лег рядом. Он тоже хранил молчание, но в единственном брошенном на нее взгляде она прочла отголосок того, что произошло между ними. Затем он отвернулся и, не глядя больше на нее, встал с кровати и стал одеваться быстро, размеренно, четко. Выражение прекрасного лица снова сделалось непроницаемым, как в вечер их знакомства. Холод тюремной камеры скоро развеял испытываемое Венецией ощущение чуда, тепла, единения, оставив лишь пустоту в душе.