Барбара Картленд - Английская роза

• Название: Английская роза
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-004496-8

Маркиз Равенторп был попросту взбешен, узнав, что «несравненной» леди Саре, которой он собирался дать свое имя, нужны лишь его титул и богатство. Оскорбленный маркиз решает проучить ее — и вводит в свет свою протеже, юную, никому не известную красавицу, которая с легкостью затмевает славу «несравненной». («Ускользающий ангел»).

Красавицу Полину родные отправляют гувернанткой в далекую Россию. Здесь девушка становится объектом страсти известного волокиты, князя Андрея, который клянется сорвать прелестную «Английскую розочку»… («Английская роза»).

---

— Их сиятельства, полагаю, захотят вас видеть, мадемуазель, прежде, чем вас проводят наверх.

Полина молча наклонила голову, показывая, что поняла его слова, а потом, стараясь держаться очень прямо и двигаясь намеренно неторопливо, пошла следом за дворецким.

Они прошли через великолепный вестибюль с малахитовыми колоннами и поднялись по огромной лестнице, украшенной хрустальными светильниками, в помещение, которое, как потом узнала Полина, называлось Малой гостиной. Однако в тот момент эта комната показалась ей очень большой и тоже невероятно роскошной. Чего стоили только развешанные по стенам картины великих живописцев!

По всей комнате были расставлены свежесрезанные цветы, наполнявшие воздух своими ароматами. В дальнем конце комнаты на диване сидел необычайно красивый мужчина — как решила Полина, хозяин дома. У ног его лежала русская борзая.

Высокая статная женщина, которая вполне могла сойти с одного из полотен, висевших в гостиной, стояла немного поодаль.

Княгиня Ольга с ее огромными темными глазами и черными волосами, зачесанными с высокого чистого лба, могла считаться воплощением идеала русской красавицы, каким ее представляли себе на Западе.

— Мадемуазель Полина Тайвертон! — объявил дворецкий, и, приближаясь к хозяевам дома, Полина успела увидеть, как они удивленно переглянулись.

Она оделась с особым тщанием. По ее просьбе Дэйви распорядилась, чтобы из трюма принесли один из ее сундуков, откуда было извлечено элегантное дневное платье, купленное с тетей Кэтлин на Бонд-стрит. Поначалу Полина думала, что ей предстоит надеть его на один из приемов, вроде тех, куда приглашали ее тетку: такие устраивали жены видных политиков для тех, кто поддерживал действующее правительство. Однако тетка оставляла ее дома, а потом, узнав, что ей предстоит стать гувернанткой, девушка решила, что такое платье ей просто некуда будет надеть, как и шляпку с нежными розовыми перьями и оборкой из тонкого кружева на тулье. Такому ансамблю было бы не место в школьной комнате!

Она неспешно шла по длинному салону, пока не оказалась на должном расстоянии от княгини, и тут сделала изящный реверанс, а потом с легкой улыбкой негромко произнесла:

— Я приехала раньше, чем вы меня ждали, ваше сиятельство! Причина тому — стечение самых разных обстоятельств. Но я должна сказать, что искренне рада возможности видеть вас и высказать вам свою глубокую благодарность за ваше любезное приглашение погостить у вас в доме!

— Мы действительно не ожидали увидеть вас так рано в нашем доме, мисс Тайвертон, — ответила княгиня на идеально правильном английском.

При ее приближении князь встал, и теперь, пока Полина делала реверанс ему, он протянул ей руку и сказал:

— Добро пожаловать в Россию! Мне очень неприятно слышать, что ваше путешествие осложнилось какими-то неудобствами.

— Я бы не употребляла подобное слово, ваше сиятельство, — отозвалась Полина. — По правде говоря, не представляю себе, что может найтись судно более красивое и комфортабельное, чем императорская яхта.

— Вы говорите об «Ижоре»?! — воскликнула княгиня, теряя свою бесстрастность.

Полина засмеялась, сама удивляясь тому, что ее смех прозвучал совершенно естественно.

— Именно поэтому я и приехала раньше, чем ожидалось. Должна признаться, ваши сиятельства, что поскольку моя компаньонка заболела и ее пришлось оставить в Англии, то горничная, сопровождающая меня, на самом деле не из моей прислуги: мне одолжила ее в Копенгагене леди Уоткин Уилльямс-Уинн.

К тому времени, как Полина удовлетворила любопытство князя и княгини и рассказала, какие неудобства причинила болезнь ее «компаньонки», хозяева особняка уже успели свыкнуться с мыслью о том, что она будет их гостьей, и даже не упомянули о своих детях. Только за ленчем, когда появилось несколько гостей, Полина заметила, что из-за ее присутствия количество дам за столом не соответствовало количеству джентльменов. Дам было больше! Да, если бы не хитроумный план лорда Чарнока, ее, без сомнения, отправили бы в детскую, обедать с детьми и их няньками.

Ближе к вечеру, когда в гостиную пришли дети, чтобы провести, как обычно, час с матерью, прежде чем малышам пора будет ложиться спать, Полина выяснила, что их пятеро: начиная с хорошенькой девочки четырнадцати лет и кончая трехлетним малышом.

У детей была няня-англичанка, гувернантка-француженка и учитель музыки, а мальчики еще занимались с гувернером греческим и латынью. Кроме того, у них было два учителя верховой езды.

— Ваши дети прекрасно образованны, — восхищенно сказала она княгине.

— Надеюсь, что будет именно так, — отозвалась та. — Но меня немного тревожит, что они будут говорить по-английски не совсем правильно.

— Мне их английский показался очень хорошим.

— Они, естественно, переняли его от своей няни, — объяснила княгиня, — но я прекрасно сознаю, что хоть она и превосходная женщина, но недостаточно культурная.

Наступило напряженное молчание. Полина понимала, что княгиня ждет, чтобы она сама вызвалась заниматься с детьми английским. Однако она твердо помнила советы лорда Чарнока и поэтому сказала только:

— Я уверена, что если они будут разговаривать с вами, ваше сиятельство — а ведь ваш английский просто безупречен! — то они не будут делать серьезных ошибок.

Заметив, что предложение гостье почаще разговаривать с ее детьми на английском уже готово сорваться с уст княгини, Полина добавила:

— Ах, как мне жаль, что мой отец не может увидеть сокровища вашего чудесного особняка! Хоть он и был военным, но был ценителем искусства — и именно благодаря ему я немного разбираюсь в живописи. Несомненно, что я узнаю ее гораздо лучше за время моего пребывания в России!

— Ваш отец был военным? — из вежливости поинтересовалась княгиня.

Полина воспользовалась ее вопросом, чтобы упомянуть о своем дедушке-генерале и рассказать о некоторых живописных полотнах, принадлежавших ее дяде, графу Ротбери.

Как и лорд Чарнок, Полина понимала, что присланное британским посольством приглашение на обед и бал заставило князя и княгиню окончательно отказаться от мысли о том, что ее можно будет сделать учительницей их детей.

В первый же вечер, выйдя к ленчу, девушка, вспомнив совет лорда Чарнока, вручила княгине подарок. В распакованном Дэйви сундуке оказалось три веера: каждый в отдельном атласном футляре с маркой известного модного магазина на Бонд-стрит, где ее тетка была постоянной покупательницей. Все три были очень красивые, поэтому Полина с удовольствием оставила бы их себе, но она заставила себя расстаться с одним из них, выбрав тот, который нравился ей меньше всего. У девушки в жизни не было еще таких красивых вещей, поэтому ей нелегко было расстаться с этим веером.

Дэйви изящно завернула футляр с веером в блестящую бумагу и перевязала атласной лентой, снятой с одного из новых платьев Полины. На этом наряде было, по мнению девушки, чересчур много бантов, и от этой операции оно только выиграло.

Княгиня была тронута ее вниманием.

— Как это мило с вашей стороны, мисс Тайвертон! — воскликнула она. А потом, с легкой улыбкой рассматривая веер, она добавила: — Мне трудно обращаться к вам так сухо и официально! Полина — очень красивое русское имя. Правда, внешность у вас чисто английская.

Джентльмен, сидевший рядом с ней за столом во время ленча, сказал то же самое.

— Я слышал, что вы — из Англии, страны, где так много прекрасных женщин, — проговорил он. — Расскажите о себе, пожалуйста.

Полина снова вспомнила слова лорда Чарнока о том, как важно произвести на русских должное впечатление. И когда гости княгини, прощаясь, высказали надежду снова ее увидеть, она, расточая направо и налево приветливые улыбки, подтверждала, что так оно и будет.

Когда она поднялась наверх переодеться к обеду, Дэйви рассказала ей, что из-за их неожиданного приезда княгине пришлось срочно посылать лакея, чтобы пригласить к обеду еще одного джентльмена.

— Вы вызвали такой переполох, мисс, тем, что прибыли на императорской яхте! — сказала она. — И к тому же, как я узнала от прислуги, явились на неделю раньше, чем вас ждали!

— Я так рада, что мне не пришлось плыть до Стокгольма, а там пересаживаться на русский корабль, — отозвалась Полина.

Тут она снова вспомнила, как ей было одиноко и страшно в первые дни плавания, но сразу же отогнала грустные мысли.

— Какое платье мне надеть сегодня вечером? — вопросительно обернулась она к горничной.

Чтобы принять окончательное решение, понадобилось некоторое время: Полина помнила, как важно первое впечатление. И кроме того, выполняя рекомендации лорда Чарнока, ей необходимо было упрочить свое положение в русском аристократическом обществе.

Одеваясь, она невольно жалела, что не может рассказать своему покровителю, как прекрасно сработал его план, и поблагодарить его за то, что после этого дня ни у кого не останется сомнений относительно ее положения гостьи князей Волконских. Помня о его предостережении, сделанном в первый вечер на борту «Ижоры», девушка решила, что если русские способны подслушивать все разговоры, то они тем более станут читать все, что она будет писать. Значит, как это ни печально, ей нельзя было отправить лорду Чарноку записку со словами благодарности.