Ольга Чигиринская - Оборотень

• Название: Оборотень
• Автор: Ольга Чигиринская
• Жанр: Городское фэнтези

Психотерапевта Ингу Сабурову все глубже и глубже затягивает в мир сверхъестественного, но и там действуют свои законы, вполне постижимые для человеческого разума.

«Оборотень» — очередная история из захватывающего сериала Ольги Чигиринской и Галины Липатовой «Хотите об этом поговорить?» Каждая новелла представляет собой законченный сюжет, их можно будет читать как по отдельности, так и вместе.

Будет ли у сериала продолжение — зависит от читателей.

Подробности на http://heartofsword.eu/subcategory/hotite-ob-etom-pogovorit

---

Сейчас напротив Ярослава стояли три девицы и плотоядно его разглядывали. Одна была Ася, две другие думали, что они модно прикинуты: в ядовитого цвета лосинах, туфлях-«мыльницах», юбках-«резинках» и дурацких турецких блузах с ажурными воротничками и рюшами. Бледные лица покрывал безумных расцветок макияж, на головах вавилоны накручены… Ася выглядела пока ещё как человек, эти две — как куклы, с которыми ребёнок решил поиграть в парикмахера. Как их звали, Ярик не мог запомнить в своем затуманенном состоянии, да не очень-то и хотел… одна блондинка, другая рыжая, и всей разницы.

«Пусть они уже высосут у меня всю кровь, — в который раз пожелал он. — И все закончится».

Одна из девиц извлекла из своей пластиковой красной сумки никелированную коробку со шприцем. Сунулась было к Ярославу, но Ася возмутилась:

— Ты чё это? Чё это за телячьи нежности? Давай уже сделаем его, тогда он мне точно всё расскажет. Я же буду мастером.

— А чего это ты должна быть мастером? — возмутилась рыжая. — А если я хочу?

— А Маркус мне разрешил!

…Маркусом звали их главного. Высокий худущий тип, старый уже, не меньше двадцати пяти, с выбритым ирокезом. С девушками-вампирками он обращался как с гаремом: рыжая была старшей, но уже не очень любимой женой, блондинка выступала на вторых ролях, но обе заключили тактический союз против Аси.

Он бил Ярика первым и первым пил у него кровь. Потом ему это как-то надоело, он разрешил девицам развлекаться с пленником, а сам забрал скомпеленных парней, второго вампира — и куда-то ушел. Ася трактовала его позволение весьма широко.

— Он всем нам разрешил! — ощерилась блондинка.

— У тебя ещё первая кровь на губах не обсохла, обращать кого-то, — поддержала рыжая. — И вообще, на кой он сдался. Пусть расскажет, где его дружки, тогда выпьем быстро и не больно. А нет — сначала яйца отрежем.

Для убедительности она достала из сумочки опасную бритву и помахала ею перед носом Ярика.

До яиц дело не дошло: сквозь стену опять ворвалась мама с воплем:

— Ну все, сучки, вам теперь пиздец! Лучше сами себе головы поотрезайте!

Ярик опустил лицо. Он ещё в состоянии был испытывать стыд, и за маму ему почему-то было стыдно. Лучше бы она молчала, как Сооткин или мама Сергея Тюленина. А так вампирки лишь сообразили, что мучить можно их двоих одновременно.

— Опа, гляди, наше привиденье вернулось! — заржала рыжая. — Дикое, но симпатишное! С мотором!

— Давай-давай, смейся, коза! — ответила Ольга. — Посмотрим, кто посмеётся последним!

— Дай-ка угадаю, — протянула блондинка. — Наверное, ты? Когда мы твоему выпердышу нос и уши отрежем?

— Сначала яйца, — сказала рыжая.

— Нет, он так сразу много крови потеряет, — в жестокости блондинки была своя логика. — Ну что, мертвячка? С какого уха начать — с правого или с левого?

— Дверь! — истошно крикнула Ася, которая не участвовала в перепалке и первой заметила… Ярик не мог разглядеть, кого. Он только увидел, как между грушевидных грудей рыжей показался кончик стрелы — а потом девица облачком праха осела на пол, припорошив лосины и блузон со стразами.

Ярик потерял сознание.

* * *

Будь Ольга живым человеком, она опустошила бы всю Ингину коробку с салфетками. Но она была призраком, её слезы капали с подбородка и исчезали в падении.

— …Привязали его, значит, к трубе в этом подвале, порезали и давай кровь пить. Не всю сразу, у них порядок такой, что главный делает последний глоток. А главный как раз лазил где-то, он постарше был, мог по светлому времени лазить. А этим же скучно, паскудам таким, они давай мучить его по-всякому: бить, резать, сигаретами жечь… И я на все это смотрю — а сделать ничего не могу, представляешь? Если бы не Юра, он бы в том подвале и остался…

— Юра? — Инга сделала пометку в блокноте.

— Юра. Другой охотник. Он-то Ярика всему и научил, — Ольга все ещё шмыгала носом, но понемногу успокаивалась. — Юрка, он, знаешь, мужик… Вот что бы мне его при жизни встретить, а? Что у меня за судьба такая горбатая?

«Отцовская фигура?» — написала в блокноте Инга. Подумала и подчеркнула. Два раза.

* * *

Из обморока Ярослав вынырнул почти в буквальном смысле: окатили водой, чуть не захлебнулся. Потом услышал голос матери:

— Осторожней, ты ему в нос налил!

— Молчи, женщина, — ответил незнакомый прокуренный тенорок. Ярослав разлепил глаза.

Перед ним стоял невысокий щуплый на вид мужичок лет сорока, весь какой-то помятый, в квадратных очках в дешевейшей оправе, с коротко подстриженной бородой, в заношенных джинсах и добела истертой кожанке. За спиной мужичка маячил призрак матери, а ещё Ярослав углядел две кучки праха и одну вампирку. Асю.

Её руки и ноги связывала велосипедная цепь. Ася тихонько выла через тряпичный кляп из лифчика подруги, а её кожа дымилась в тех местах, где её касалась цепь.

— Надень, — на живот Ярика упал ворох одежды: джинсы, футболка, куртка. — Сам сможешь или помочь?

— Сам, — собрав остатки гордости, сказал Ярик. Руки слушались плохо, кровообращение восстанавливалось медленно, пальцы еле сгибались, но со штанами худо-бедно справился.

Штаны покрывала какая-то пыль, и вообще они были чем-то знакомы, хоть и велики — пришлось сильно подвернуть штанины. И футболка с надписью Seks Pistols…

— Это же одежда… того… вампира.

— Ага, — отозвался мужичок, копаясь в обшарпанной дерматиновой сумке. — Великовата, но не бабскую же тебе давать?

— Вы его… убили?

— Нет, водки с ним выпил, а потом с пьяного штаны снял, — из сумки на свет появился пузырёк с бесцветной жидкостью.

— Ты бы видел, Ярик! — восхищение в мамином голосе почему-то показалось Ярику непристойным. — Раз — и все! Куча праха! С одного удара, не то что… некоторые.

Ярослав с отвращением растянул футболку и увидел в груди дыру.

— Ничего, по тёмному времени не разглядит никто, одевайся быстрее.

Ярик последовал совету, а незваный спаситель между тем присел на корточки возле Аси и перерезал ей горло двумя ударами. Горло Аси зашипело, как сифон.

— Вы что! — вырвалось у Ярика.

— Спокуха, жить будет, — невозмутимо проговорил мужичок. — Я ей только связки перерезал, чтоб не орала.

Он освободил рот девушки, и ту затрясло в сиплых рыданиях.

— Вот теперь, девонька, мы поговорим, — спокойный, даже ласковый голос мужичка почему-то пугал Ярика даже сильней, чем вопли избивавших его вампиров. На Асю мужичок глядел не зло, даже с каким-то состраданием, но Ярик не сомневался — убьёт. Но не сразу. Но убьёт.

— Где вторая днёвка? — спросил мужичок.

— Не знаю, — просипела вампирка.

— Не верю, — мужичок раскупорил бутылку и капнул несколько раз в вырез Асиной блузы. Девушка зашлась в шипении, выгибаясь от боли.

— Не надо! — вырвалось у Ярика.

— Почему? — неизвестный спаситель даже головы не повернул. — Ты её раньше знал?

— Да!

— Ну так теперь забудь. Она не человек уже. Нежить. Где вторая днёвка, красавица?

— Не зна-а-а-аю! — Ася кричала бы, если бы могла. Кожа на её груди пузырилась и дымилась.

— Но вы-то человек! — Ярик кое-как доковылял до него и перехватил его руку с пузырьком. Неловко перехватил: жидкость на пальцы плеснула. Он ждал боли, думал, что там кислота — но жидкость была… просто мокрой.

Мужичок отмахнулся от него, легонько двинув плечом.

— Ты, гуманист, — процедил он сквозь зубы. — Запомни: не найду вторую днёвку — погибнет ещё одна такая же девочка. И ещё одна. И ещё. Ничем не хуже этой! Я должен спасать тех, кого спасти ещё можно. А для этого приходится жертвовать теми, кого спасти уже нельзя. Я понятно говорю?

— Понятно, — Ярик снова попытался удержать его руку. — Слушайте, правда не надо. Я, когда тут… висел… я слышал, что они говорили. Вторая днёвка на Калмановке, на элеваторе заброшенном.

Мужичок смерил Ярика взглядом, повернул лицо к Асе.

— Он правду говорит?

Девушка лихорадочно закивала. Потом так и вцепилась глазами в Ярика.

— Спаси меня, Славка… — прошептала она. — Спаси!

— Поздно, — мужичок сделал быстрое движение рукой — и в грудь Аси вошел кол. Она даже охнуть не успела — рассыпалась.

Ярику почему-то вспомнилось какое-то кино про войну, где человек рассказывал про свою сожженную семью: «Дотронулся, а они рассыпались». Ему было плохо — не просто больно, а везде плохо, как будто весь мир стал этим обшарпанным подвалом с тусклой грязной лампочкой, и ничего хорошего в нем уже не произойдёт.

— Все, зачистили хату, — мужичок встал и огляделся по сторонам, потом подал Ярику руку. — Идти сможешь, боец?

— Куда? — шестерёнки в голове проворачивались с каким-то ржавым скрипом.

— Домой, куда же ещё, — подала голос мама. — Давай, сына, обопрись на Юру, он тебя довезёт. Там совсем немного пройти — и уже машина.