Андрей Балабуха - Нептунова арфа (с сокращениями)

• Название: Нептунова арфа (с сокращениями)
• Автор: Андрей Балабуха
• Жанр: Научная Фантастика

---

И придется жить, ежедневно борясь с этим "говорят". Разве можно так жить?

А ведь ему еще только тридцать два...

Менять профессию? Уходить? Значит, проклятый оранжевый спрут был прав?

Нет, решил Аракелов. Нет. Ни за что.

Бой так бой. И чем скорее, тем лучше. Аракелов почувствовал, как рождается и крепнет в нем холодная, упрямая злость. Нет! Он еще будет внизу. Он еще поймает всех этих Великих Морских Змеев и Чудовищ "Дзуйио Мару". Он еще спустит с них шкуру. Спустит шкуру, сделает сумочку и подарит Марийке.

Аракелов поднял глаза к горизонту и увидел, как впереди, прямо по курсу, взошла звезда. Яркая, автоматически отметил он. Наверное, планета. Только какая? Внезапно звезда погасла, потом вспыхнула вновь. Снова потухла. И загорелась опять.

И тогда Аракелов понял, что это. Это была не звезда. Это был лазерный маяк на вершине Гайотиды.

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПОЛЕ НАДЕЖДЫ *

Тот, кто бороздит море, вступает в союз

со счастьем, ему принадлежит мир, и он жнет

не сея, ибо море есть поле надежды. Надпись на обетном кресте, установленном

на Груманте (Шпицбергене)

1

Из брюха "Сальватора", зависшего метров на двадцать пять выше, - там, где стены каньона расходились достаточно, чтобы между ними могло втиснуться трехкорпусное тело спасателя, - бил резкий свет прожекторов. Базальтовые стены и нагромождения лавовых подушек на дне казались в этом свете почти черными, а оранжевая окраска патрульной субмарины отливала алым - цветовой контраст, рождавший в душе щемящее тревожное чувство. Впрочем, какая уж теперь тревога! До завершения операции, по самым оптимистическим подсчетам, оставалось не меньше сорока минут, тогда как запас воздуха в субмарине уже иссяк. Даже если водитель умудрялся все это время спать, не двигаться, не волноваться, словом, сократить потребление кислорода до всех теоретически допустимых и вовсе недопустимых пределов, не дышать совсем он не мог. И тем подписывал собственный приговор... Приговор, по всей вероятности, уже приведенный в исполнение. Так что говорить о спасении казалось сейчас Аракелову попросту кощунственным. Они поднимали затонувшее судно. И все.

Азизхан, Яан и Лайош заводили шлаги спущенных с "Сальватора" тросов. Сеть, опутывавшая субмарину, была уже рассечена, и теперь осталось осторожно подтянуть ее повыше, а там сработают захваты, зафиксируют субмарину между двумя нижними корпусами спасательного аппарата, и тот, медленно продувая цистерны, начнет всплывать. Но еще задолго до той минуты, когда он появится на поверхности, - там, в трех километрах над головой, - из днища главного корпуса выдвинется гофрированный хобот, нащупает рубку субмарины, присосется к ней; вспенившись, мгновенно затвердеет герметик; кто-то из экипажа "Сальватора" спустится по этому хоботу, откроет люк и втащит наверх тело патрульного. В том, что это будет уже только тело, Аракелов ни минуты не сомневался: чудес не бывает.

И самое страшное вовсе не это. В конце концов Океанский Патруль - это Океанский Патруль. Тот, кто выбирает эту профессию, неизбежно должен смириться с возможностью пусть даже маловероятной, но реальной тем не менее возможностью погибнуть вот так. Ибо стихия и сегодня оказываетс порой сильнее человека; ибо человек и сегодня не застрахован от ошибок, а здесь, под водой, ошибка чаще всего стоит жизни... Нет, самое страшное, что на этот раз человек погиб в схватке с другим человеком.

Подлость, какая подлость!

Аракелов снова посмотрел туда, где работали трое батиандров его команды. Дело споро двигалось к концу, и он здесь явно не был нужен. Он развернулся и направился к баролифту. Плыть предстояло чуть больше мили минут десять-двенадцать для скутера, если не форсировать движок. Но торопиться теперь уже было некуда и незачем. Гонка, начавшаяс четырнадцать часов назад, подошла к концу.

В эти четырнадцать часов втиснулось многое. И срочный вызов к начальнику штаба отряда Океанского Патруля, прикомандированного к Гайотиде-Зюйд, - вызов, заставший Аракелова врасплох, потому что только накануне прилетела из Владивостока Марийка, и Аракелов решил по этому случаю воспользоваться всеми накопившимися отгулами (оно, конечно, семейная жизнь, при которой ты проводишь дома от силы три месяца в году, близка к идеалу и гарантирует от пресыщения, но именно потому незапланированные встречи особенно радостны). И выяснение, кого из батиандров аракеловской команды, работавшей по программе "Абиссали-45", можно срочно снять на спасательную операцию. И организация их переброски на обеспечивающее судно: собрать их всех на палубе "Ханса Хасса" за три часа оказалось едва ли не самым трудным. И наконец, сама по себе работа вовсе не сложная, но закончившаяся совсем не так, как должна была бы. Впрочем, закончилась она только для троих. Азизхан, Лайош и Яан вскоре поднимутся наверх и через несколько часов будут отсыпаться в комфортабельных каютах "Хасса". Если смогут уснуть после такого финала операции, конечно. Аракелову же предстоит еще одно дело. Он окончательно понял это только сию минуту, но подспудно решение зрело в нем все последние часы. С того самого момента, как они начали резать сети, в которых застряла субмарина.

Стены ущелья расступились, и перед Аракеловым раскрылась долина Галапагосского рифта. Еще через три минуты, оставив скутер возле одной из опор баролифта, он скользнул в донный люк и оказался в ярко освещенном сухом отсеке.

Здесь было заметно просторнее, чем в привычном баролифте "Руслана". И то сказать - пятиместная махина, целый подводный дом... Аракелов снял ласты и подошел к телетайпу. Как ни совершенствовалась техника, а от этого агрегата было никуда не уйти: мешал-то не "эффект Дональда Дака", с которым в гелиево-кислородной атмосфере подводных поселков шельфа давным-давно уже научились бороться, а сама перестроенная физиологи батиандров. Увы, батиандр - существо безгласное. Замедленный, вынуждающий к телеграфной лапидарности стиля телетайпный диалог всегда раздражал Аракелова, но с ним приходилось мириться, как со злом неизбежным. Он нажал клавишу вызова:

"Прошу на связь капитана".

Ждать пришлось минут десять. За это время Аракелов успел послать два запроса в информационный банк "Навиглоб", и ответы подтвердили его предположения. Наконец по дисплею телетайпа побежало:

"Капитан на связи".

Аракелов коротко доложил о ходе работ. Собственно, в общих чертах капитан должен был быть в курсе дела, так как "Сальватор" поддерживал с "Хансом Хассом" непрерывную связь по гидроакустике. Да и о том, чего не видели спасатели с "Сальватора", можно было сообщить дежурному оператору, не отрывая капитана, у которого и так хватало забот. Однако это была лишь обязательная прелюдия к предстоящему разговору. Аракелов ожидал, что разговор этот окажется нелегким, что будет спор и придется доказывать свою правоту и свое право, и заранее уже жалел, что на том конце провода не Зададаев, который понял бы все с полуслова, а этот низенький усатый капитан с непроизносимой греческой фамилией Мегалотополопопулос, которую Аракелов еле-еле зазубрил по слогам с пятого раза. Но все получилось иначе. Когда Аракелов изложил свою идею, капитан задал всего два вопроса.

"Резерв времени?"

"Пятьдесят один зеленый час", - отстучал в ответ Аракелов.

"Какая требуется помощь?"

"Встретить меня. Через сорок восемь часов. Координаты рандеву..."

"Добро. Сам ждать не смогу. Сейчас выясню, кто обеспечит встречу. До связи".

Понятно: "Ханс Хасс", громадина, плавучий институт, приписанный к международной базе Факарао, не может прохлаждаться двое суток. У него сво программа, и напряженная. Они уже потратили уйму времени, но покуда речь шла о спасательной операции, никто о своих программах не думал. Теперь другое дело.

Вновь ожил дисплей телетайпа:

"Оперативное судно Океанского Патруля "Джулио делла Пене" прибудет в точку рандеву через сорок четыре - сорок шесть часов. Их бароскаф обеспечит встречу. Желаю удачи".

"Спасибо. Конец связи".

Ну вот, теперь можно браться за дело, Аракелов подобрал и подогнал снаряжение, выбравшись из баролифта, взял скутер - не разъездной буксировщик, на котором только что вернулся, а пятый в комплекте, "кархародон" с нетронутым еще шестидесятичасовым ресурсом. Хотя размерами "кархародон" по меньшей мере всемеро уступал своему живому тезке, это была мощная, маневренная машина, развивавшая десять узлов крейсерского хода и до семнадцати на форсаже: как раз то, что и нужно было Аракелову дл задуманной им почти четырехсотмильной экспедиции. Он забрался в скутер, устроился поудобнее и дал ход.

Однако направился он не к тому ущелью, где попала в ловушку патрульна субмарина, а повернул вдоль края рифтовой долины на северо-северо-запад. Слева, в трехстах-четырехстах метрах от него, круто уходили вверх склоны обрамлявших долину гор. "Кархародон" скользил почти над самым дном. В каком-нибудь десятке метров под ним проплывали пухлые пузыри подушечной лавы; долина здесь была почти совсем пустынной, лишь кое-где поднимались на тонких стеблях крупные, до двух метров, колокольчики стеклянных губок. Трудно было поверить, что рифт - самое активное место океанского дна. Казалось, все тут застыло от века, так было миллионы лет, тысячи, сотни... Так было восемь лет назад, когда Аракелов впервые очутился в здешних местах.