Даринда Джонс - Третья могила прямо по курсу

• Название: Третья могила прямо по курсу
• Автор: Даринда Джонс
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Сверхъестественный частный детектив. Ангел смерти, единственный в своем роде. Как вам угодно. Чарли Дэвидсон возвращается! И отныне пьет еще больше кофе, чтобы не уснуть, потому что всякий раз, закрывая глаза, она видит его – Рейеса Фэрроу. Получеловека, полусупермодель. Сына Сатаны. Мало того, что по милости Чарли Рейес опять оказался в тюрьме, ей предстоит раскрыть дело о без вести пропавшем человеке, постоянно общаться с самовлюбленным врачом, успокаивать недовольного отца и выяснить, кто из банды байкеров помешан на убийствах. Но как все это сделать, если сын дьявола по-прежнему полон решимости соблазнить ее и… отомстить?

---

– Разве вчера ты не была украшением на капоте? – спросила я.

Она даже не взглянула на меня. Грубиянка. Темно-серое платьице и черные кожаные лакированные ботинки вполне могли сойти за русскую школьную форму. А еще у нее были черные волосы до плеч. Из аксессуаров – только нож, который, если честно, совершенно не подходил к наряду. Видимо, подбирать аксессуары – не ее конек.

Я подошла к припаркованному через улицу «хвосту» и постучала в окно. Парень в машине подпрыгнул от неожиданности.

– Я собираюсь поработать! – заорала я через стекло, пока он, щурясь, смотрел на меня. – Не проворонь!

Он потер глаза и махнул мне. Я узнала одного из людей Гаррета Своупса. «Гаррета Своупса!» – мысленно повторила я и фыркнула. Чертов предатель. Дядя Боб говорит «Следи за Чарли», и он следит. Берет и следит! Как будто наша дружба ничего для него не значит. Разумеется, она ничего для него не значит, но все равно. Придурок.

– Вы Чарли Дэвидсон?

Я повернулась и увидела женщину в поношенном коричневом пальто и копеечных мокасинах. Практично, но едва ли привлекательно.

– Смотря кто спрашивает.

Она подошла ко мне, озираясь по сторонам. Длинные черные волосы неплохо было бы хорошенько расчесать. Половину лица скрывали огромные темные очки. Я узнала ее – это была женщина из «бьюика», который я заметила вчера утром. Те же волосы. Те же очки. Та же грусть, бурлящая внутри. Но ее аура была теплой и сияла мягким светом, словно свеча, которая стесняется сиять слишком ярко.

– Мисс Дэвидсон, – она протянула мне руку, – меня зовут Моника Дин. Я сестра Терезы Йост.

– Мисс Дин, – я ответила рукопожатием. Все чувства, которые могла испытывать женщина, чья сестра пропала без вести, были как на ладони. Она была напугана, убита горем и умирала от беспокойства. – Я вас искала.

– Прошу прощения. – Она нервно сдвинула очки на макушку. – Брат велел мне не разговаривать с вами.

– Да уж. Кажется, мой вчерашний визит его не порадовал. Вы можете войти? – я указала на заднюю часть папиного бара. Ветер умудрился пробиться сквозь куртку и вгрызся в меня, как престарелая чихуахуа.

– Конечно, – ответила мисс Дин, плотнее стягивая воротник пальто. – И мой брат не знает, что и думать о вашем визите. Вы произвели на него впечатление.

– Правда? – Я двинулась к бару. – Мне показалось, он бы с радостью засунул меня в бетономешалку и заставил непрерывно повторять «Раду». – Так-то, профессиональный рестлер! – Очень сожалею по поводу вашей сестры, – добавила я, возвращаясь мыслями к делу.

А теперь серьезно: я могла бы стать рестлером. Придется, наверное, обзавестись загаром. И мышцами с выпирающими венами.

– Спасибо.

Медицинская страховка тоже лишней будет.

Как только мы вошли в заведение, я включила свет. Хотя освещение в кухне ясно давало понять: Сэмми уже на месте и готовится к обеденному столпотворению. Папин бар – помесь ирландского паба и викторианского борделя. В главном зале потолок, как в соборе, все отделано темным деревом, а по периметру, словно древний карниз, вьется выкованная больше века назад композиция. Она и привлекает внимание к западной стене, где возвышается величественный кованый лифт. Такой можно увидеть только в кино или очень старых гостиницах. Все детали, шестеренки и механизмы открыты для глаз любопытной публики. И на второй этаж он поднимается целую вечность. Стены зала увешаны картинами в рамах, медалями и памятными открытками с разных полицейских сборищ. Справа от нас располагалась оригинальная барная стойка красного дерева.

– Кофе хотите? – спросила я, жестом предлагая Монике сесть в одной из угловых кабинок. Сестра Терезы Йост выглядела полуголодной, ее руки тряслись от горя и изможденности. Я подумала, что если мы здесь обоснуемся, то Сэмми быстренько нам что-нибудь сварганит. – Я как раз собиралась позавтракать, так что буду рада, если вы присоединитесь.

Задняя дверь с треском распахнулась, и внутрь ворвался очень недовольный человек по имени Лютер Дин.

– Да ты, видать, шутишь, – рявкнул он, испепеляя взглядом сестру.

Она села и глубоко вздохнула, излучая такую глубокую печаль, что я едва не утонула в ней. Чтобы облегчить тяжесть этого чувства, пришлось наполнить легкие воздухом и спрятаться за стойкой под предлогом налить нам кофе.

– Я все разузнала, – сказала Моника брату. – Она хороша в своем деле.

Он взглянул на меня через мощное плечо.

– А с виду не скажешь. У нее фингал под глазом.

– Я бы попросила, – отозвалась я. Забавный он все-таки.

– Лютер, присядь. – Моника сняла очки и наградила его раздраженным взглядом, когда он даже не подумал послушаться. – Я тебе говорила, она может помочь. Так что или следи за своим поведением, или уходи. Дело твое.

Лютер выдернул стул из-под соседнего столика и сел.

– Она назвала меня сволочью.

– Ты и есть сволочь.

Усмехнувшись, я принесла за стол три чашки кофе, уже предвкушая, какая веселенькая мне предстоит беседа. Полчаса спустя мы покончили с тремя порциями умопомрачительных хуэвос ранчерос с энчиладой и чили [22]. Господи, обожаю Сэмми. Как-то я всерьез думала о том, чтобы выйти за него замуж, но его жена не оценила, когда я попросила его руки.

– Что же заставляет людей вам доверять? – спросил Лютер. От ледяного взгляда его синих глаз хотелось поежиться. Слово «скепсис» в его исполнении приобрело новый смысл. – Вы работаете на Нейтана. Почему мы должны верить тому, что вы говорите?

– Вообще-то, я на него не работаю, – возразила я, надеясь, что они все-таки поверят тому, что я говорю. – И почему вы не доверяете мужу собственной сестры?

Мы с Лютером так и не поговорили о деле. Я решила усыпить их бдительность, внушив ложное чувство безопасности. Все прошло бы гораздо успешнее, не укради я последний кусок с тарелки Лютера. Оказалось, он очень ревностно относится к своей еде. Тем не менее, я могла с уверенностью утверждать, что в каком-то смысле достучалась до него, – они с сестрой обменялись взглядами.

Вздохнув и пожав плечами, Моника призналась:

– В общем-то, причин нет. Он идеальный. Прекрасный муж. Прекрасный шурин. Только…

– Слишком идеальный? – предположила я.

– В точку, – вставил Лютер. – И было кое-что еще – всякие случаи, ситуации. Не стыкуется это никак.

– Например?

Он глянул на сестру, чтобы получить одобрение перед тем, как объяснить:

– Как-то вечером, несколько месяцев назад, когда Нейтана не было в городе, Тереза пригласила нас перекусить. Втроем.

– Казалось, она чем-то обеспокоена, – добавила Моника, и я могла поклясться, что в тот момент ее обуяло чувство вины. – Она сказала нам, что застраховала свою жизнь и жизнь Нейтана на огромную сумму. И если что-то с ней случится, – что угодно, – мы получим все.

– Значит, идея была ее? – спросила я. – Не Нейтана?

И опять – исходящая от Моники вибрация чувства вины, когда она ответила:

– Ее. Мало того, я почти уверена, что Нейтан вообще не в курсе.

– Она хотела, чтобы мы знали, где находится страховой полис, – продолжил Лютер. – И сказала нам.

Моника вытащила из кармана ключ:

– Она записала нас в качестве бенефициаров к своему счету, чтобы мы могли получить доступ к ее банковской ячейке, где хранится полис.

– Действительно странно, – согласилась я, стараясь игнорировать настойчивые звоночки в голове. Тереза боялась мужа? Подозревала, что ее жизнь в опасности? – На какую сумму заключен полис?

– Два миллиона, – ответил Лютер. – На каждого.

– Святая дева дерьмовложений. – Мне всегда удавались каламбуры. – Такое вообще бывает?

– Видимо, да, – сказала Моника.

Лютер скрестил на груди руки.

– Страховка была его идеей. По-другому и быть не может. Иначе зачем Терезе страховка на такую огромную сумму? Наверняка он вынудил ее это сделать, чтобы выглядеть пай-мальчиком.

– Мы этого не знаем, – возразила Моника.

– Я тебя умоляю! – С раздраженным видом он развалился на стуле. – Все, что делает этот мужик, должно выглядеть хорошо в глазах других людей. Да это же смысл его жизни – прикидываться самой добродетелью для толп своих поклонников.

Я была вынуждена согласиться с Лютером. По крайней мере, на основании того, что мне удалось выяснить к этому времени.

– Что-нибудь еще? – спросила я.

– Больше ничего особенного вспомнить не могу. – Моника промокнула салфеткой выступившие на глазах слезы, и именно тогда я заметила, что ее веки как будто припухшие, а вокруг рта залегли болезненно желтые линии. Видимо, незнание, где находится сестра, высасывало из нее все соки. Незнание и чувство вины. – Как-то Тереза упоминала, что Нейтан проводил все больше и больше времени с ней дома, отказывался участвовать в конференциях и приходил в ярость, если его вызывали в больницу по вечерам. Думаю, она чувствовала, что он ее притесняет.