Павел Евергетин - Евергетин или Свод богоглаголивых речений и учений Богоносных и Святых Отцов

• Название: Евергетин или Свод богоглаголивых речений и учений Богоносных и Святых Отцов
• Автор: Павел Евергетин
• Жанр: Религия

«Евергетин», или «Свод богоглаголивых речений и учений Богоносных и Святых Отцов, от всякого Писания богодухновенного собранный, подобающим же образом и удобно изложенный Павлом, преподобнейшим монахом и создателем обители Пресвятой Богородицы Евергетиды, прозванным Евергетином», — святоотеческая антология, составленная в XI веке монахом Павлом, жившим в Константинополе.

«Евергетин» это святоотеческая антология, разделённая на 200 глав. Каждая глава «Евергетина» посвящена конкретной страсти, способу борьбы с ней и стяжанию соответствующей добродетели. «Евергетин» найден и исправлен Никодимом Святогорцем в XVIII веке.

---

Молись Богу, чтобы Он дал тебе ощутить стремление духа и ревность. И когда это чувство придет к тебе, тогда ты поистине отдалишься от мира сего, а мир, то есть пристрастие к материальному, отдалится от тебя.

Впрочем, премудрому Господу было угодно, чтобы те, кто ищет этот хлеб, обретали его в поте. И это — для нашей же пользы, а иначе мы прежде времени вкусим его, повредим себе и умрем. Добродетели рождаются одни из других. И если ты не станешь искать матерей, а сразу захочешь обрести их дочерей — они станут ядовитыми змеями в твоей душе, коль скоро ты не отбросишь их от себя.

8. Из аввы Варсонофия

Один брат безмолвствовал в келии и прочел в патериках, что тот, кто действительно хочет спастись, должен прежде сносить оскорбления, уничижения, бесчестия среди людей. Одним словом, он должен сначала исправить свои чувства и освободиться от той брани, которая через них приходит. Только тогда он может перейти к полному безмолвию, как и Господь наш Иисус Христос поступил. Прежде ведь Он претерпел поношения и уничижения, а потом взошел на Крест. Крест же означает умерщвление плоти и страстей и святой и совершенный покой. Прочитав об этом, брат сказал себе:

— Я, несчастный, из всего этого не сделал ничего, удалился от людей и только всех соблазняю своей немощью. Значит, чтобы труд мой не был напрасным, я должен снова вернуться к людям, выполнить, с помощью Божией, все, как сказали Отцы, и лишь потом перейти к безмолвию?

Он исповедовал этот помысел старцу, а старец ответил ему:

— Все это Отцы сказали хорошо, и именно так оно и есть. Но есть много доводов, в силу которых человек может думать, что поступает правильно, а потом окажется, что это принесло ему вред по другой причине. Поэтому надо быть осторожным. Ты уже приступил к безмолвию, и, если вернешься к людям, это породит в тебе тщеславие. Не вышло бы так, что и быть среди людей тебе не пойдет на пользу — и тогда ты получишь двойное зло. Но если будешь укорять себя за то, что не сделал все нужное, чтобы взойти на крест; если скажешь: «Начал я подвиг в невежестве!» — то самоукорение станет само укорять и поносить себя. И если ты примешь его, оно возведет тебя до истинной меры Креста.

ГЛАВА 42. О том, что не следует вступать в споры и пререкания, даже когда это нам кажется правильным, но во всем повиноваться о Господе своему ближнему

1. Из жития преподобного Симеона Столпника

Вскоре после того, как Симеон замыслил новый доселе подвиг — жить на столпе, слава о нем распространилась повсюду. Божественные отцы, жившие в пустыне, были поражены столь невиданным и странным подвигом, и посылают они к нему нескольких человек. При этом они велят упрекнуть его за странный вымысел и сказать, чтобы он шел привычным и проторенным путем святых. Не стоит, дескать, презирать тот путь, которым шествовал столь многочисленный лик блаженных: ведь все они взошли на небо и достигли нетленных райских кущей.

Впрочем, побоявшись, не богоугодное ли это дело, а они его видят по — человечески, Отцы поручают посланным следующее. Если те увидят, что человек — тут же отказался от собственной воли и готов спуститься вниз, — сразу остановить его и велеть ему держаться того, что начал. В таком случае, как они полагали, это дело Промысла Божия и не приходится опасаться, что у такого начала будет худой конец.

— Но если, — сказали Отцы, — он будет негодовать, напрочь отвергнет совет и безрассудно останется при своем мнении, — тогда уж ясно, что нет в нем смирения и близко. Разве не скажет тут всякий, что такие мысли ему внушил лукавый?

И если так обстоит дело, то Отцы велели взять его и стащить со столпа хоть силой.

С таким наказом посланные пришли к отцу послушания и смиренномудрия, святому Симеону. От одного лишь его вида и речи они исполнились такого почтения к старцу, что не могли даже посмотреть ему в глаза. Но по заповеди Отцов, которые их послали, и поскольку само их поручение было благим, они подробно сказали ему все, что им было велено.

Симеон, человек поистине тихий и смиренный сердцем, с кротостью выслушал их упрек. Он не стал ни прекословить, ни негодовать, ни обсуждать сказанное — не промолвил ни слова, ни полслова. Напротив, он принял порицание со взором спокойным и обращенным долу, а после прославил Бога и поблагодарил Отцов за то, что они о нем так пекутся.

Наконец, ничуть не колеблясь, он стал спускаться со столпа. Но посланные тотчас остановили его и открыли ему замысел Отцов. Затем они ушли, пожелав Симеону оставаться на столпе стойко и неизменно, а после обрести благой конец и подлинное успокоение от долгих трудов.

2. Из патерика

Авва Пимен сказал, что воля человека — это медная стена между ним и Богом, это камень сокрушающий. Если человек откажется от своей воли, он вслед за Псалмопевцем скажет: «Богом Моим прейду стену» (Пс 17. 30). А если вслед за волей следует и ее оправдание, то человек страдает.

2. Старец сказал, что неприязнь отдает человека во власть гнева, гнев предает его ослеплению, а ослепление принуждает его к любому злу.

3. Авву Аммона спросили, что такое тесный и скорбный путь. — Тесный и скорбный путь, — сказал он в ответ, — это понуждать свои помыслы и отсекать ради Господа свою волю. Это и означают слова: «Вот, мы оставили все и последовали за Тобою» (Мф 19. 27).

4. Авва Иоанн рассказывал, что авва Анув, авва Пимен и пятеро других были на самом деле братьями по плоти и поначалу жили в Скиту. Но после того, как Скит был опустошен мазиками (варварами), — они удалились оттуда и пришли в одно место, которое называлось Теремуфин.

На том месте было капище. Они вошли в него и некоторое время оставались там, пока не решили, куда им идти. Авва Анув был старшим над остальными. Он сказал авве Пимену:

— Сотвори любовь ты и твои братья: пусть каждый из нас хранит безмолвие. Эту неделю не будем разговаривать друг с другом.

Авва Пимен ответил:

— Как скажешь, так и сделаем.

Так они и сделали.

А там был каменный истукан. Каждое утро авва Анув кидал камни ему в лицо и каждый вечер говорил ему: «Прости меня». Так он делал всю неделю.

В субботу они сошлись вместе. Авва Пимен спросил авву Анува:

— Авва, я видел, как ты всю эту неделю кидал истукану камни в лицо, а потом клал ему поклоны. Скажи мне, разве так делает верующий человек?

— Я делал это для вас, — ответил старец. — Вы не видели: когда я кидал камни в лицо истукану, он заговорил или разгневался?

— Нет, — ответил авва Пимен.

— А когда я клал ему поклон, — спросил старец, — разве он возмутился или сказал: «Не прощаю»?

— Нет, — сказал тот.

— Вот так и мы, братья, — сказал старец. — Если хотите, чтобы мы жили вместе, мы должны стать как этот истукан: оскорбляют ли его или хвалят — его это не смущает. А если вы такими быть не хотите, что ж. В этом храме четыре двери — каждый из вас пусть идет куда хочет.

На это братья пали на землю и сказали ему:

— Как хочешь, отче, так и сделаем и будем слушать то, что нам скажешь.

«И всю свою жизнь, — рассказывал авва Пимен, — мы жили друг с другом и подвизались по слову старца, как он нам сказал. Одного из нас он назначил экономом, и мы ели то, что он нам положит. Но чтобы кто — то из нас сказал: принеси, мол, нам что — то другое или что мы — де хотим это — такого и быть не могло. И всю нашу жизнь мы провели в спокойствии и мире».

5. Авва Алоний сказал: «Если бы я не разрушил все, я бы не смог возвести самого себя». То есть, если бы я не оставил все что мне, по моей собственной воле, казалось хорошим, я бы не смог стяжать добродетели.

6. Брат спросил авву Пимена:

— Как мне спасаться в том месте, где я живу?

— Где бы ты ни жил, — ответил тот, — считай, что ты чужеземец и у тебя нет права голоса. Тогда тебе не захочется, чтобы твое слово везде было первым, и ты обретешь покой.

7. Он же сказал: «Не исполняй своей воли — скорее, нужно смирить себя перед братом».

8. Брат спросил старца:

— Что мне делать?

— Пойди, — сказал старец, — и найди себе человека, который говорит: «Да что я — то хочу?» — и обретешь покой.

То есть подражай не тому, кто ищет своей воли, а тому, кто всегда говорит: «Я ничего не хочу», — и будешь спокоен.

9. Один из отцов рассказывал притчу о смиренномудрии.

«Кедры сказали тростнику:

— Как это ты, такой слабый и беспомощный, зимой не ломаешься, а нас, при всей нашей силе, ломает, а то и выдирает с корнем?

— Когда наступает зима, — отвечал тростник, — и приходит ветер, я вместе с ветром нагибаюсь то в одну сторону, то в другую, поэтому меня и не ломает. Вы же стоите против ветра, а это опасно».

«Когда дело доходит до поношений, — прибавлял старец, — нужно уступать и давать волю чужому гневу. При этом не прекословить и не увлекаться неразумными помыслами, словами или поступками».