Александр Ильванин - Клуб любителей фантастики, 2007

• Название: Клуб любителей фантастики, 2007
• Автор: Александр Ильванин
• Жанр: Фэнтези

Рассказы и повести из раздела «Клуб любителей фантастики» журнала «Техника-молодежи» за 2007 год заново раскрывают вечные темы и задают новые вопросы. Среди прочего молодых русских фантастов волнует будущее книг и чтения.

---

— Видите ли, дорогой Гаврий, — со значением улыбнулся гость, — я живу на этом свете уже сто пять лет…

— Правда? — удивленно перебил Гаврий. — Я бы вам столько не дал.

— Ну, на самом деле я когда-то прошёл в клинике курс омоложения. И до сих пор, как вы могли заметить, занимаюсь бегом. Впрочем, это не важно… Так вот, яживууже более века. В те далёкие годы, когда я ещё ходил пешком под стол, бумажные книги были в почёте.

— Я представляю. Мой прадедушка что-то рассказывал об этом. Старый шкаф вместе с книгами достался мне как раз от него. Я даже помню, как он читал какую-то бумажную книжку.

— Вот-вот, — подхватил Симеон, — а у меня — мой дед очень увлекался книгами. Он собрал солидную библиотеку. Правда, большая ее часть со временем была утрачена. Многие книги наша семья бездумно сожгла в камине загородного дома… Я вот к чему веду. Когда я был так же молод, как вы теперь, бумажные книги мало интересовали меня. Я тоже считал их бесполезными. Но вот я вышел на пенсию, и у меня появилась уйма времени. Тогда я и вспомнил про бумажные тома из двадцать первого века, как-то по-новому взглянул на них и постепенно увлёкся их собирательством.

— Понятно, вам же нужно было чем-нибудь занять себя, — заключил Гаврий.

— Тут не только это, — поморщился старичок. — Вот дайте-ка мне ту книгу.

Он указал жестом на том, который Гаврий листал до прихода гостя и оставил на столе. Гаврий с готовностью протянул бумажный кирпич Поростовскому. Симеон осторожно взял книгу, повертел в руках.

— Лев Николаевич Толстой. Знаю-знаю, — пробормотал он.

Потом поднёс книгу к своему тонкому хрящеватому носу. Приоткрыв том, он обхватил большую часть страниц пальцами. Тут же, прижав к бумаге большой палец, с тихим треском быстро пролистал страницы перед носом, упоённо втягивая их запах.

— Понимаете, — сладострастно сказал он затем, — у бумажных книг есть какой-то свой особенный аромат. Стоит только почувствовать это дыхание старой бумаги, этот дух веков… Листая бумажную книгу, испытываешь порой необычайный трепет.

Глаза старичка светились теперь радужным блеском.

Гаврий снисходительно хмыкнул. Поростовский показался ему забавным.

— Ну, ладно, — выдохнул Гаврий, поднимаясь, — я предлагаю вам отобедать со мной. Пойдёмте в гостиную. Там и продолжим беседу.

Симеон согласился с удовольствием.

Вскоре они уже сидели за большим столом, накрытым автоматами сервера. Гаврий разлил по рюмкам коньяк из пузатой бутылки. Они молча чокнулись, выпили и приступили к трапезе.

— А все-таки сознайтесь, Симеон, у вашего невинного хобби есть и другие мотивы, — внимательно поглядел на Поростовского хозяин дома. — Бумажных книг в мире становится всё меньше, и не исключено, что через несколько десятилетий их начнут продавать на аукционах, как раритеты, как археологические находки. Вот тогда-то ваши правнуки смогут хорошо поживиться! Я и сам, быть может, не стал продавать свою коллекцию, если бы задался подобной целью. Но материальное положение нашей семьи позволяет не обращать внимания на такие вещи.

— Не стану отрицать, — едва улыбнулся гость, откусив кусок синтетического мяса новообретенными металлопластиковыми зубами, — конечно, я передам свои книги правнукам, и они будут вольны распоряжаться ими по своему усмотрению. Однако я не стал бы на их месте извлекать из этого материальную выгоду. Я мечтаю о том, что одна из самых последних бумажных коллекций будет принадлежать именно моим потомкам. Это же так здорово, — тешить себя подобной мыслью!

— Да, — согласился Гаврий, с уважением поглядев на старика. — А ведь я мог бы сдать свои книги в утиль, если бы не познакомился с вами.

— Ну и хорошо, что не сдали. Фирмы, которые делают из книг брикеты… ну, для растопки каминов в загородных домах, — эти фирмы платят по весу, и платят мало. Стало быть, я сослужу вам хорошую службу. Я буду платить соответственно значению каждой книги. — Поростовский снова вяло улыбнулся. — Однако — уточнил он, — я возьму у вас лишь тома в твердых обложках. Журналы и всякого рода брошюры меня не интересуют. Так что кое-что вам все равно придется сдать в утиль.

— Как скажете… Кстати, Симеон, а вы сами-то хоть иногда читаете книги или просто любуетесь ими? — осведомился Гаврий, наткнув на вилку ломтик горячего баклажана.

Старичок приосанился и хитро прищурил глаза.

— Кое-что я порой почитываю. Вы знаете, на самом деле это очень интересное занятие. Оно вызывает такие же добрые чувства, как просмотр старых бумажных фотографий. У вас остались бумажные снимки, сделанные старинным фотоаппаратом, в котором использовалась пленка?

Гаврий покачал головой.

— Нет, когда-то были, но мы все отсканировали и повыбрасывали. Весь наш семейный архив находится на домашнем сервере.

— Ну, тогда вы вряд ли поймёте меня. Я хотел сказать, что, читая бумажную книгу, я испытываю такое же теплое ностальгическое чувство, какое возникает при просмотре старых бумажных фотографий. Кроме того, чтение очень успокаивает, оно помогает снять стресс не хуже, чем это делает виртуальный медитатор… Вы-то никогда не пробовали читать свои книги?

— Ну так, заглядывал пару раз из любопытства. Но больше одной страницы не осилил.

— Я советую вам попробовать. Когда мы займёмся вашей коллекцией, я оставлю вам пару книг на своё усмотрение, и вы будете их почитывать на досуге. Кстати, когда мы приступим? Надо определиться с ценой.

— А прямо сегодня. Сейчас поедим и начнём…

Гаврий послушался Поростовского и оставил себе… правда, не пару, а всего одну книгу. Старичок был вполне доволен.

Единственный том в хорошо сохранившейся твердой обложке Гаврий поместил в сейф. Это был роман неизвестного ему писателя, на удивление толстый, к тому же напечатанный мелким шрифтом, отчего поначалу даже не хотелось его читать. Но Симеон обещал, что эта книга покажется Гаврию интересной.

Гаврий несколько раз брался за нее, но не мог одолеть больше одного, от силы двух абзацев. Всю жизнь ему приходилось читать только документы и короткие заметки в Сети. Обычно всю необходимую информацию он получал с помощью мультимедийного шлема.

Но странный старичок с его страстью к бумажным книгам никак не выходил из памяти. И однажды Гаврий пересилил себя. Прочёл страницу, другую… И не заметил, как всерьез увлекся чтением печатного романа. Он вдруг испытал необычайные, незнакомые ему доселе ощущения. На страницах книги кипели страсти из далекого двадцатого века, и это было так чудно: слова складывались в предложения, а предложения порождали в сознании живые, чувственные образы. Но главное было даже не в этом. Он вдруг понял, какой непривычной, но сладостной красотой обладает печатная речь, какую особую силу способны иметь над человеком слова, написанные другими людьми.

С тех пор, как Гаврий стал всерьез читать толстенный том в картонной обложке, эти мысли и ощущения не оставляли его в покое. Ему казалось, что нужно сделать нечто особенное, как-то напомнить людям о книгах, что нельзя больше мириться с существующим положением вещей. И однажды Гаврию пришла в голову сумасбродная идея…

Как-то утром Симеон Поростовский вышел из дома на пробежку — обычное дело для спортивного старичка. Погода стояла отменная. Была середина июня, солнце улыбалось пробужденной земле, радостно чирикали воробьи. Поростовский вдохнул поглубже воздух, очищенный мощными муниципальными фильтрами, и побежал трусцой.

Когда Симеон, следуя неизменным курсом, выбрался на проспект, он увидел большую толпу людей. Сперва ему подумалось, что, наверное, упал автолёт или столкнулись водородные мобили. Но ни огня, ни дыма, ни видимых разрушений Поростовский не заметил. Лишь подбежав поближе, он понял, чем занята толпа. Люди, задрав головы и раскрыв рты, глядели наверх. Симеон тоже поднял голову.

На огромном рекламном щите, свесив ноги в наглаженных черных брюках, сидел человек в белой сорочке и читал бумажную книгу. Зрение у Поростовского было не по годам хорошее. И, приглядевшись, он различил в лице человека знакомые черты. То был Гаврий Гавриевич.

Уже подлетели телевизионщики; кто-то громко сказал, что скоро будет мэр. Толпа не расходилась, напротив, только прибывала. Движение на проспекте застопорилось: мобили останавливались, из их открытых окон высовывались зеваки.

Тонкая улыбка растянула сухие губы Симеона Поростовского.

№ 8 Андрей Кожухов В ГОРОДЕ БЕЗ ДОЖДЕЙ

Я лечу в аэробусе и, чтобы скоротать время, ненавязчиво разглядываю попутчиков.

Вот вошёл старик в туго подпоясанном чёрном плаще, каких давно не носят, и ещё более древней фетровой шляпе. Даже не вошёл, а впрыгнул в салон, ухватился за поручень и театрально пристукнул ногой. Душевно, будто собственных внуков, оглядел всех пассажиров и медленно направился поближе к выходу.