Дитер Лауэнштайн - Элевсинские мистерии

• Название: Элевсинские мистерии
• Автор: Дитер Лауэнштайн
• Издательство: Энигма
• Жанр: История
• Год: 1996
• ISBN: 5-7808-0002-2

Книга немецкого ученого Дитера Лауэнштайна посвящена крупнейшему мистериальному центру Древней Греции — Элевсину.

Привлекая античные источники и материалы новейших археологических исследований, автор пытается воссоздать ход этого религиозного празднества и понять опыт и переживания мистов, связанных обетом молчания под угрозой смерти.

Исследование не имеет аналогов в мировой научной литературе и является первой публикацией на русском языке, целиком посвященной этой проблеме.

---

Первым посвященным Деметры стал юноша Трипто-лем, его примеру последовал юноша Евбулей, или Евбул, а затем знатные люди постарше: Келей, Поликсен, Ев-молп и Дисавл. Имя Дисавл означает "без двора" и тем самым свидетельствует о кочевой жизни. Евмолп ("крас-нопевец") — эпитет (умирающего) лебедя, а в облике лебедя умирающим с музыкою являлся Аполлон. Келей — лесная птица дятел, принадлежащая богу войны Аресу. Поликсена ("гостеприимца") имя сближает с Гадесом ("хозяином многих [мертвых]"). Евбулей ("благой советчик") есть ипостась Плутона, как гласил столь популярный тогда оракул мертвых.

Триптолем, близнец молодого Евбулея, допускает два толкования своего имени: "троепашец" и "трижды воин". Гомеру он известен как распространитель сельского хозяйства213. Как боец же он стоит наряду с Келеем, его сыном Демофонтом ("губителем народов") и богом войны Аре-сом. "Троепашец" — верховный жрец Матери полей.

Павсаний рассказывает о Триптолеме вот что: "Я опишу то, что рассказывается о его судьбе, опустив то, что имеет отношение к [девушке, убитой у Элевсина, на второй Священной дороге из Мегары. — ДЛ.] Деиопе [Ало-пе (лисичке), которая, возможно, была бабкой Триптоле-ма. — ДА.]. Из эллинов наиболее спорят с афинянами, претендуя на древность даров, которые будто бы они имеют от богов, аргивяне <…>. Говорят, что, когда Деметра пришла в Аргос, Пеласг [тамошний древний царь. — ДЛ.] принял ее у себя в доме, а Хрисаитида ["золотой цветок", его супруга. — Д.Л.], знавшая о похищении Коры, рассказала ей об этом; впоследствии иерофант Трохил [сын Алопы. — ДЛ.] бежал из Аргоса <…> в Аттику; взяв себе в жены одну из жительниц Элевсина, он имел двух сыновей — Евбулея и Триптолема. <…> Афиняне же <…> (считают) что Триптолем, сын Келея, первый стал сеять хлебные семена. Поется и поэма Мусея, <…> что Триптолем был сыном Океана и Земли, а в стихах Орфея <…> отцом Евбулея и Триптолема назван Дисавл, и что им, сообщившим Деметре о похищении ее дочери, богиня дала семена для посева. У афинянина Херила [ок. 500 года до Р.Х. — ДЛ.], написавшего драму "Алопа", сказано, что Керкион и Триптолем были братьями, что их родила дочь Амфиктиона, что отцом Триптолема был Рар, а Кер-киона — Посейдон. Когда я дальше хотел рассказывать <…> делать это мне запретило видение во сне [предостережение от предательства тайн мистерий. — ДА.] " (1.14,1–3).

Большинство имен в V гомеровском гимне указывают на царство мертвых. В этом окружении даже солнечный титан Гелиос принадлежит царству мертвых, ибо гимн сообщает: "Девять скиталася дней непрерывно Део пречистая [в поисках дочери. — ДЛ.], с факелом в каждой руке <…>. Но лишь десятая в небе забрезжила светлая Эос, встретилась скорбной богине Геката, державшая светоч <…>. К Гелию ["наблюдателю". — ДА.] обе пришли <…>. В ответ же ей сын Гиперионов молвил: "<…>3евс, облаков собиратель, брату Аиду назвать твою дочерь цветущей супругой Зевс разрешил <…>. Недостойным ужели зятем себе почитаешь властителя Аидонея, единокровного брата родного?" — (47–85)

Временные указания тоже под стать Гадесу и таинствам: девять дней уходило на подготовку Элевсиний, в ночь на десятый мисты достигали своей цели. И там, к своему удивлению, они видели Гелиоса, осуществившего свою гомеровскую угрозу, высказанную по адресу спутников Одиссея: "Если же вами [богами-олимпийцами. — Н.Ф.] не будет наказано их святотатство, в область Аида сойду я и буду светить для умерших"214. Хотя в гимне упоминается утренняя заря, неверно полагать, будто Элевсинии ориентировались на рассвет. Скорее они воплощали угрозу гомеровского Гелиоса. Карфагенянин Апулей (ок. 160 года до Р.Х.) пишет об этом так: "В полночь видел я солнце в сияющем блеске"215. "Наблюдатель", сообщивший обеим богиням о свадьбе в Гадесе, порою заглядывает ночью в подземное царство.

V гомеровский гимн, сочиненный для хоровода на предвратной площади, прячет в себе содержание Третьей оргии, ведя речь о долгом пребывании гневной Деметры в воздвигнутом для нее Анактороне. Тем временем, как повествует орфическое предание, она украдкой спускалась в Гадес (этот мотив изображен и на ахенском саркофаге).

В конце V гомеровский гимн (ст. 441–489) рассказывает о возвращении Деметры в сонм олимпийцев — в культе это означает, что она снова становится зрима, причем именно там, где начиналось действо. Людям вновь даруются плоды земли. Следовательно, профанный близнец Триптолем снова опережает своего оккультно-скрытого брата Евбулея. Затем Део заботливо наставляет благородных элевсинцев: Триптолема, Поликсена, Диокла, Келея и Ев-молпа (474–477) — в таинствах, чтобы они стали понятны каждому. Из этого акта мы заключаем для рядовых мистов, что Четвертая оргия завершается простой сценой, которая помогает мистам сохранить в памяти содержание празднества.

Свидетельство "Илиады"

В "Илиаде" (ок. 750 года до Р.Х.) Гомер воспевает гнев ахейского героя Ахиллеса, уроженца Эгины. Внешней канвой событий являются решающие пятьдесят дней десятого года войны, происходившей в XIII веке до Р.Х. Бои, как таковые, всего лишь кулиса, в действительности поэт изображает душевную драму героя. Он даже смерть его опускает, только предрекая ее в словесных пророчествах. Духовный фон образуют начало и финал эпоса (4,1 ел. и 24,25 ел.) в мифе о свадьбе морской богини Фетиды и смертного мужа Пелея ("глиняного"), от союза которых родился Ахиллес. Один только Пиндар (518–446) излагает мифические причины этого союза.

В Восьмой истмийской песни (30–60) Пиндар рассказывает: Зевс и Посейдон поспорили, кто из них возьмет в жены Фетиду, и попросили Фемиду ("мировой закон") разрешить их распрю. Та сказала, что из любого союза родится новый владыка мира, "царственнее отца". Тогда боги отказались от своих притязаний. И Зевс повелел выдать морскую богиню за смертного "мужа из глины" Пелея. Так родился Ахиллес. Дальше эта история переходит из царства богов в мир людей.

Гомер дополняет миф (4,1 и 24,25), сообщая, что на свадьбе Фетиды были все боги. Это — мистерия. Именно тогда Гера, Афродита и Афина поспорили, которая из них наиболее привлекательна для людей. Пусть, решили они, спор рассудит царевич-пастух из троянской Азии. Они явились к нему — и он выбрал Афродиту! Это и стало зародышем десятилетней войны, приведшей к гибели Трои, быстрому душевному развитию Ахиллеса и к его ранней смерти.

Если в пиндаровском мифе Зевс был еще подземным микенским Заном, тогда спор божественных братьев имел место на заре II тысячелетия; если же этот Зевс уже был гомеровским олимпийцем, спор следует датировать рубежом I тысячелетия. До той поры власть Афродиты была неоспорима. Лишь равновесие сил между Афродитой (телесно она действует в воспроизведении), Герой (ее сфера — совокупный облик) и Афиной (она властвует мыслящей, способной к суждению головою) обеспечило мис-ту определенную свободу и самоопределение, позволило человеку соучаствовать в мистическом развитии.

Если троянец Анхиз по праву связал себя с одною Афродитой, то через поколение, в конце XIV века, троянец Парис сделал это уже неправомерно. Напрасно он выбрал одну из трех богинь, нужно было отдаться во власть всех трех разом. Поскольку археологические находки в Элевси-не доказывают, что тамошние мистерии были установлены в XVI веке до Р.Х., напрашивается предположение, что в Элевсиниях изначально господствовала триада богинь, а духовной причиной гибели Трои в XIII веке стал непереход к почитанию божественной триады.

Физически-природные силы богов, и без мистерий служа-щие формированию тела, "Илиада" поначалу изображает через трех верховных богов, творящих образ Агамемнона: "<…> меж них возвышался герой Агамемнон, Зевсу, метателю молний, главой и очами подобный, станом — Арею великому, персями Энносигею [Посейдону. — Н.Ф.]. Словно как бык [животное подземного Плутона. — А А.] среди стада стоит, перед всеми отличный, гордый телец, возвышается он меж телиц превосходный <…>" (2,477 ел.). Итак, гомеровский Зевс ваяет голову; это видно и по нему самому: движение его бровей подтверждает речь. Именно на это он указывает Фетиде: «"Зри, да уверена будешь, — тебе я главой помаваю. Се от лица моего для бессмертных богов величайший слова залог: невозвратно то слово, вовек непреложно, и не совершиться не может, когда я главой помаваю". Рек, и во знаменье Зевс помавает бровями <…>» (1,524 ел.). Но как только Гомер в XIV песни "Илиады" начинает изображать таинства, олимпийский Зевс, дарящий дневное сознание, тотчас засыпает (14,233). Таинства гасят знание о происходящем на свету и с помощью Гекаты и Персефоны пробуждают ночное сознание.

Далее средь ваятелей тела следует назвать Аполлона. Он сохранил облик мертвому Гектору, когда Ахиллес волок его за колесницей (20, 21). В этом плане он прежде всего обеспечивает прямохождение, поднимает позвоночник, главным образом шейный отдел, medulla oblongata. Мать Аполлона действует в ликворе — спинномозговой жидкости, омывающей medulla oblongata. Артемида властвует дыханием, Афродита — областью первичной почки, Деметра — питанием. Афина дарит мысль и суждение. Гермес двигает конечности и поддерживает в душе способность к метаморфозе. Сторукий великан Бриарей-Эгеон, о котором речь идет в "Илиаде" (1,399–406), вероятно, действовал в питательном соке, или тканевой жидкости.